Шутка богов (СИ) - Ременцова Лана Александровна

– Довольна? – Приблизился.

– Да. Хватит на меня пялиться. Где моя одежда? – Повертела головой и с горечью осознала, что и джинсы, и порванная футболка осталась там, среди тех грубых мужланов.

– Её у тебя теперь нет. А это на тебе что? – Двумя пальцами подхватил резинку бюстгальтера на плече.

Она ударила его по руке.

– Это нижнее бельё, неужели не понятно? Причём самое модное и дорогое. Дай мне свой… – Оглядела его одежду. – Что это? – Глаза распахнулись.

Мужчина проводил её взгляд своим.

– Камзол. У нас женщины не носят такое нижнее бельё.

– А какое? – Ехидно скривилась. – Панталоны с рюшками и без. В горошек или в свинках? В дырочках или в заплатках?

– Да, именно, панталоны. Только с рюшками и без – знаю, а вот другие – никогда не видел.

– Так ты мне дашь свой камзол?

Мужчина расширил глаза, полоснув по ней сочной зеленцой, и рассмеялся, выставляя идеально–ровные зубы напоказ..

– Какая ты смешная. Никогда ещё не встречал таких женщин. И… волос у тебя на теле нет.

– Да ладно, с какими же женщинами ты встречался? С волосатыми обезьянами?

Он непонимающе уставился на неё.

– Мне снова не понятна твоя чудная речь.

– Дай мне камзол.

Твёрдый тон девушки заставил его снова ухмыльнуться.

– И наглая же. Ты вообще понимаешь, кто я? – Его золотистая бровь изогнулась.

– Да мне всё равно кто ты. Главное, кто я. Филолог. Умная, красивая и в принципе небедная девушка. У меня свой бутик заколок и резинок. Я неплохо на них зарабатываю и даже уже купила однокомнатную квартиру – студию почти в центре города.

– Как тебя зовут?

– Азалия. – Буркнула, косясь на него как–то по–недоброму.

– А меня Лорд Бастиан Корнежинский, я владелец всей этой земли, замка, города и близлежащей деревни.

Она невольно посмотрела по сторонам: вдали на пригорке виднелся настоящий замок. Вокруг густой лес и обширные поля с небольшими, будто разбросанными домиками.

– Да ладно. Ты – миллионер? Так я снимаюсь скрытой камерой в передаче «Скрытый миллионер»? И в таком виде?!

Он снова её не понял и продолжил тем же надменным тоном:

– Ты – чужестранка без экипажа, почти голая, значит без прав и защиты. Тебя можно изнасиловать, продать или убить.

– Ты разыгрываешь меня? А потом подаришь норковую шубу или тур в Египет.

Мужчина внезапно взял её за подбородок и, по–хозяйски, впился в губы. Вот тут Азалия уже не просто брыкалась, а ударила ногой в пах, да так сильно, что он простонал. С недоумением оторвался от неё, снова схватил, скрутил «в бараний рог» и закинул обратно на коня в тоже положение.

– Злобная бестия! Красивая, но глупая.

Она закричала. Лорд снял кожаную перчатку и отлупил по ягодицам. Кожа быстро покраснела. Это было больно, и девушка всхлипнула, совершенно не ожидая такого грубого обращения.

– Запомни, странная чужестранка, мне не понятно кто ты и откуда. Почему в таком «нижнем белье». Где твоя охрана. И почему твоя речь сильно отличается от всех наших народов. И ещё… наши женщины так не лягаются, – поморщился от причинённой боли в чреслах. – И раз не можешь внятно всего этого объяснить, теперь ты моя собственность, как конь или меч, и я могу сделать с тобой всё что пожелаю.

– Отпусти… ненормальный! – продолжила вырываться, только больнее сделав себе.

– Языки у нас отрезают у языкатых баб. А ещё бьют кнутом, четвертуют, вешают и отрубают головы. Ты находишься в Аркадии моей стране, городе Варбонге, которым, как я уже тебе сказал, владею.

Он поскакал галопом, и она застонала от боли и неудобного положения. Лорд, не обращая больше на неё внимания, доскакал до замка.

Азалия увидела, как они въехали в арочные каменные ворота по деревянному мосту. Доски имели какие–то непривычные древесные полосы. «Некогда не видела такого дерева».

Чуть подняла голову и умудрилась разглядеть двор в древнем стиле: телеги большие и маленькие с сеном, одни – полные, другие – пустые, разного размера бочки, наверное, для воды, причудливые навесы, деревянные скамьи, железные чаны и казаны. Люди суетились. Одежда на них тоже казалась из какой–то дореволюционной истории.

– Декорации что надо, – пробубнила. – Какой век снимаете?

– Что?

– Год, какой у вас сейчас?

– Год Бурана двухтысячный от Ротанга.

– Ясно. Значит и годы у вас называются по–другому.

Бастиан остановился у входа в сам замок и спешился.

– Значит, тут мы припарковались. – Съехидничала.

Снял её и, взяв за руку, потащил по тёмно–серым ступеням наверх.

– Куда ты меня тащишь?

– Пока в комнату для гостей, но если так и не поймёшь, как себя должна вести у нас женщина, отправишься в казармы к моим рыцарям.

– Они… те… что хотели меня по кругу пустить?

– Да и те, и другие. Не хочешь к ним, тогда на невольничий рынок, а там уже как повезёт, к кому попадёшь. Правда, гулящие рабыни, даже такие красивые особо там не ценятся. Так что попадёшь ты как минимум в бордель, а как максимум к какому–нибудь жирному купцу и будет он кончать регулярно в тебе в рот.

Её глаза расширились.

– Ужас. Перспективка. А почему именно в рот?

– А тебя только это волнует? – Вокруг его зелёных глаз сложились лучики смешинок. – Да потому что ему круглый живот не будет позволять любить тебя в стандартной позе.

Она неожиданно истерично рассмеялась и сползла по стене на корточки.

– Что тебя так насмешило?

Он стоял над ней как Монблан, рассматривая свысока и скалясь как акула.

Азалия подняла голову и посмотрела на него с какой–то иронией.

– А что у вас «любят» женщин только в стандартной позе – рабоче–крестьянской?

– Ты, похоже, точно из борделя. Тогда чего же мы до сих пор разглагольствуем? – Подхватил и, прижав к стене спиной, быстро стянул алые трусы – стринги до колен.

Она закричала, пытаясь бороться.

– Расставь ноги. – Его властный голос, казалось, не терпит возражений.

– Нет! Ублюдок. – все ещё пыталась драться и вырываться. – Я вообще никогда не ругаюсь, а здесь меня уже довели!

Он, буравя хищным взглядом, достал стоящий колом член и врезался в лобок, смещаясь ниже.

– Не надо, пожалуйста… не надо. Прости. Отпусти. Я…

Мужчина замер, всё также ехидно улыбаясь.

– Что ты? – Склонил голову на бок, и его светлые локоны упали на левое плечо, придавая вид некого зеленоглазого ангела.

Она с ужасом всего происходящего смотрела в эти нефритовые глаза с такими чистыми белками, какие видела раньше только у афроамериканцев, и недоумевала, что такое вообще могло с ней случиться.

– Я никогда ещё не была с мужчиной. Мне… страшно. Отпусти, пожалуйста. – Решила взмолиться, в хлипкой надежде хоть так достучаться до сознания этого мужчины, яркого, как бог, и наглого, как мартовский кот.

Он отступил и, продолжая внимательно смотреть в глаза, заправился.

– Неужели девственница?! – усмехнулся. – Ладно, иди в комнату. Скоро тебя отведут в баню. Веди себя достойно, а вечером жду на ужин. Проголодалась? – Спросил, как ни в чём не бывало совершенно уже другой интонацией.

Девушка, всё ещё чувствуя дрожь в теле, кивнула. Бастиан собрался уходить.

– Подожди, – Схватила за рукав. В глазах стояли слёзы. – Это всё по–настоящему?

– В смысле? – Его идеально очерченная, золотистая бровь взметнулась.

– До меня только дошло всё окончательно. Я смотрела такие дорамы. Я переселилась в прошлое в момент удара молнии. Это же прошлое?

– Не понимаю, о чём ты говоришь. Это наше настоящее.

– Ясно, но, похоже, для меня это прошлое.

К ней подошла служанка и склонила голову.

Азалия отметила её вышколенный вид в белом кружевном чепце и фартуке, полностью прикрывающем пушистую юбку.

– Господин… как мне к ней относится?

– Что значит как? – Ощетинилась девушка.

– Как к моей гостье: помогите искупаться и принесите одежду.

Служанка кивнула.

– Какую одежду? Я такое дореволюционное дерьмо носить не собираюсь!