Измена. Вернись, я всё прощу! (СИ) - Иванченко Мария Антоновна "Sirius"

Мы вырвались из воды, но я была близка к смерти из-за воды в лёгких. Тогда дракон легонько надавил на мой живот, и я закашлялась, вода потекла из дыхательного горла. Я жадно, до боли вдохнула воздух, продолжая кашлять и отплёвываться. И, в этот момент, я услышала его мысли.

«Теперь ты – моя. Лоа ма, истинная».

***

– Уже завтра ты станешь моей женой.

– Я… не уверена.

– Понимаю. Но семье придётся принять моё решение. То, что ты – моя истинная, делает тебя исключительной. Они знают, что без тебя я зачахну. Говорят, если дракон-самец теряет свою лоа ма, он может даже умереть.

– Знаешь, у самок примерно то же самое. Только мы сходим с ума от горя, и обычно кончаем с собой от невозможности быть рядом с ни мэ.

– Я позабочусь о тебе, поверь.

Я тяжко вздохнула.

– Я скучаю по папе.

Он нахмурился.

– Ты же знаешь, мы не можем позвать его к нам в замок, потому что наши семьи враждуют. В свадебном путешествии ты сможешь увидеться с ним.

– Да, дорогой.

– Ложись спать, лоа ма, уже завтра нам больше никогда не придётся спать порознь. Тебе понравится.

Я немного зарделась от его намёков. Признаться, я и сама хотела этого. Я мечтала о первой брачной ночи с тех самых пор, как мы познакомились. Вдыхая манящий аромат его чешуи, я жаждала соития, как самого большого праздника в жизни. А пока что у нас не было даже поцелуев.

***

Я проснулась с бешено колотящимся сердцем, и долго не могла понять, что происходит, где я нахожусь, и что так напугало меня. Я ощутила, как паника подкатывает к горлу, я знала, что мне нужно идти. Я чувствовала, что происходит нечто непоправимое.

Накинув на тонкую сорочку плащ, первое, что попалось под руку в гардеробе, я обулась и вышла в коридор. Призрачный свет луны проникал через огромные, от пола до потолка, окна. Свечи отчего-то не горели, хотя я отчётливо различала, как они остаточно дымятся. Кто-то погасил их. Ёжась от ночной прохлады, я быстрым шагом шла по коридору. Меня тянуло в каминную залу, где мы обычно принимали гостей. С каждым шагом тревога всё нарастала, грозя обрушиться в паническую атаку.

Отворив массивные дубовые двери, я вошла. Шелестели бархатные портьеры, перебираемые тонкими пальцами ветра. В углу еле тлело пламя камина. На полу лежал опрокинутый стул, и повсюду – в беспорядке раскиданная одежда: чулки, туфли, камзол, шелковое платье, ботинки, штаны… А на обеденном столе, раскинув ноги в стороны, лежала незнакомая мне женщина, чьего лица я не разглядела, и жадно, со стонами и охами, принимала в своё тело член моего жениха.

На онемевших ногах я выскочила из залы, направилась в свою комнату. В состоянии, близком к шоку, я молча оделась в любимое бархатное платье, подаренное Мэорихом, а потом собрала свои вещи – три книги по философии, скетчбук, карандаши, кисти и краски, подаренное женихом жемчужное ожерелье, сложила всё это в торбу. Распахнула окна, и, взяв торбу в зубы, шагнула в ночь, не зная, обращусь я или камнем рухну вниз.

Но второе обращение произошло быстро, и, уже в небесах, я подумала, что забыла в замке бывшего свой дневник.

Глава 2. Возвращение домой

– Милая! Ты всё-таки смогла превратиться! Да моя ты хорошая!

Радости папы не было предела. Высокий, статный мужчина с длинными рыжими волосами бросился обнимать меня. Он закружил меня, как в детстве, счастливый просто от того, что может видеть свою единственную дочь.

– Папа, ты помнёшь камзол.

– Я так давно тебя не видел. Имею право на проявление чувств.

Наконец, он отстранился, и я смогла разглядеть его новый наряд. Багрового цвета военный камзол, на перевязи через плечо ножны с боевым мечом, чёрные практичные брюки, сапоги с высокими ботфортами. И новые лычки на погонах.

– Неужели… ты теперь генерал?

Папа улыбнулся. Он никогда не отличался особенной гордостью, всегда простой в общении, приветливый, душа компании.

– Да, ми тиреску, звёздочка. Боюсь, что у меня есть не только хорошие новости.

Он помрачнел. Я почувствовала, как в моём сердце появился холод, предчувствие того, что он скажет.

– Принцессу похитили.

– Не может быть! Её же так хорошо охраняли.

– И тем не менее. Лилу Родали теперь в плену у южных драконов. Это данные нашей разведки. Однако сами Южные Острова отказываются взять ответственность на себя. Сейчас мы ведём переговоры, но, на самом деле, мы на грани войны.

Он немного помолчал, поглаживая меня по плечу, потом опять притянул к себе. Я уткнулась в его широкую грудь. И тогда он продолжил:

– Я рад, что ты вернулась. Сейчас опасное время, ми тиреску, опасное.

Потом он опомнился.

– Ты же голодна! Когда я завершил своё первое перевоплощение, просто умирал с голоду. Съел целого быка на завтрак. Пойдём в дом.

Мы вошли в наш фамильный особняк, возвышающийся над ущельем в Горах Рассвета. Отсюда не видно океан, к которому я уже успела привыкнуть. Как ни странно, после того случая на корабле, я не начала панически бояться воды, хотя ожидала этого. Повезло, наверное. Или я просто ничему не учусь.

– Сначала поешь, или хочешь принять душ с долгой дороги?

– Хочу кушать! – капризно протянула я и улыбнулась.

Папа ткнул меня пальцем в кончик носа.

– Буп, ми тиреску. Какое же ты всё ещё дитя. Несмотря на то, что собралась замуж.

Я тут же помрачнела. Папа, который всегда чутко относился к моему состоянию, сразу же это заметил:

– Он обидел тебя? – спросил он прямо и без обиняков. Папа, как человек военный, всегда был достаточно прямолинеен. – Одно твоё слово – и я убью его.

Я сделала паузу. Мы вошли в гостиную, где уже хлопотали слуги в алых ливреях, накрывая на стол. Папа предусмотрителен, как и всегда. Села на край стула с бархатной обивкой, вздохнула, и всё-таки не выдержала, разразилась слезами.

– Папа, он изменил мне! И это за ночь до свадьбы!

Папа опустился на соседний стул, взял мои руки в свои, с нежностью и печалью посмотрел на меня. Потом погладил по спутавшимся волосам.

– Милая доченька, такое могло произойти. Молодые драконы импульсивны, легко поддаются эмоциям, и не понимают, что сами рушат собственное счастье. Хотя, конечно, этот рогатый от меня ещё получит.

– Не убивай его!

– Любовь слепа, ми тиреску. Неужели ты так любишь его?

– Я не говорила тебе, но он – мой ни мэ, мой истинный!

Я увидела, как в папиных глазах расплескался ужас. Я видела его в таком состоянии только однажды, когда умерла мама. А теперь он боялся потерять меня.

– Почему ты не сказала мне?

На моих глазах из самого нежного папы в мире он превратился в сурового отца. Его слова ранили.

– Неужели ты не понимаешь, что это значит для тебя? Что это значит для меня?

– Папа, ты ещё молод, у тебя высокий статус, ты без труда найдёшь себе новую жену, которая родит тебе наследника.

Я сделала паузу, но всё-таки сказала жестокое:

– Кроме того, мама не была твоей лоа ма, так что ты ещё можешь найти истинную.

– Перестань! Я любил её больше жизни! И принёс обет безбрачия Матери всех драконов!

– Пап, ты должен жить дальше. Мне практически всё равно, что будет со мной.

– Но мне не всё равно! Ты – моя долгожданная дочь и единственная наследница. Я не могу потерять тебя.

Я родилась больным и слабым дракончиком, и папа выходил меня, пока мама приходила в себя после тяжёлых родов. Она была человеком, поэтому крупный драконий плод чуть не убил её. Я чуть не убила её своим рождением.

– Я знаю, что может тебя спасти, – сказал папа.

Слуги уже приготовили лёгкий обед: запеченную утку по-восточному с гранатовым соусом и тонкими рисовыми лепёшками, южное пряное вино, сок из жимолости, салат с имбирём и морепродуктами, а также жареное мороженое.

– Поешь. Твой зверь растёт, тебе нужно хорошо питаться.

– А ты?