Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

В этот раз через охрану прошла быстро — приложила пропуск к турникету. После сделала вид, что развязался шнурок на ботинке, наклонилась и ловко подсунула карточку под тумбу охранников. Оглянулась на Калеба. Судя по взгляду, он уже заметил пропажу пропуска. Девушка помахала ему рукой и, указав на тумбу, бросилась из холла. Впрочем, за ней никто не гнался. Калеб лишь удивленно улыбнулся и наверняка подумал, что из девчонки может выйти неплохой шпион. Если продержится. В чем он сомневался.

Остановилась только возле карты здания и, обнаружив кабинет приемной комиссии, направилась туда. Среди дорого одетых и сияющих чистотой абитуриентов, Леа почувствовала себя Золушкой. Грязные волосы, лицо, покрытое неровными пятнами загара, липнущего к ней как банный лист в парной. К слову, в бане она не была, казалось, целую вечность. На улице не часто удается найти место, чтобы привести себя в порядок. Но в бывшей магистральной водопроводной трубе, где девушка жила последние пять лет, она устроила себе нечто, вроде душа с резервуаром для сбора дождевой воды. Только вот лето в Растоне выдалось как назло жарким и сухим. Из одежды — старые джинсовые штаны, футболка с изображением королевы Ксаны и легкая ветровка. Настолько старая, что пятна на ней уже не отстирывались.

Будь Леа беспринципной, могла бы жить достойно и через год-другой купить себе квартиру и обеспечить безбедную жизнь. Но сама природа не дает светлым переступить через себя. Она крала ровно столько, чтобы не умереть с голода. Фрукты на базаре, овощи, иногда мясные обрезки. Возможно, их с Тором поймали на воровстве колье именно по этой причине. Средства, которые они могли выручить, многократно превышали нужды. Муки совести не позволили ей сконцентрироваться, в результате, сработала сигнализация, и полицейские материализовались незамедлительно. Если бы не Джефри Нотис — сам Шеф королевской разведки, сейчас Леа сидела бы в тюрьме Растона. А светлые там долго не живут, особенно с даром целителя.

Она привыкла ловить на себе брезгливые и осуждающие взгляды, но сейчас было особенно неуютно. Абитуриенты — дети богатых родителей — привыкли к соответствующему окружению, а потому при виде Леа стихли и все как один уставились на нее.

— Сегодня в Академию Растона пускают кого ни попадя. Наверняка наркоманка или проститутка! — брезгливо фыркнула блондинка своей подружке. Их не волновало, что слова, произнесенные в тишине, отчетливо услышали все. Все услышали, но никто не счел нужным вступиться за нее, сделав выводы исключительно по одежде.

— Увы, леди, — тихо произнесла девушка. — Вынуждена вас разочаровать. Ни первое. Ни второе. А вот у вас с такими злыми языками имеются все шансы.

Прикусив язык и выругав себя за несдержанность, Леа воспользовалась всеобщим замешательством и смело шагнула в кабинет приемной комиссии. Ей казалось, что сбежать из аквариума с пираньями лучше в бассейн с акулами. Во всяком случае, эти проглотят сразу, а не станут откусывать маленькими кусочками, позволяя жертве истекать кровью.

Вопреки ожиданиям, в кабинете находился лишь один человек. Тот самый, с которым она заключила пари. Он сидел за столом из темного дорогого дерева, отполированного до блеска, и неспешно водил ручкой.

— Комиссии еще нет, — констатировал он, даже не взглянув на вошедшую.

— Ничего, я подожду, — заверила Леа и, сложив ладошки на коленках, присела на краешек стула, расположенного возле двери. Просторный кабинет, с дорогим темно-вишневым паркетом, светлыми стенами, обклеенными шелковыми обоями, обставлен богатой мебелью. Стул, на который она уселась, обит бархатом. Девушка никогда не понимала необходимость столь больших трат на вещи, призванные служить человеку. Становится не ясно, предмет создан для человека или человек для предмета. Как бы то ни было, но ее задница сгорала от стыда, сидя разве что не на мешке с золотом. Но стоять казалось совершенно неуместным.

Мужчина поднял изумленный взгляд и немало удивился, заметив ту самую девчонку, с которой столкнулся на лестнице. Она не шутила и действительно пришла поступать.

— Наглая, — обратился мужчина.

— Меня зовут Леа Суарес.

— Наглая, — повторил он. — Потрудитесь закрыть дверь с той стороны.

— С той стороны она закрыта. И надежно охраняется. Можете поверить.

Несчастная улыбка девушки больше походила на начинающийся приступ инсульта. И это недоразумение считает себя достойной поступить на шпионский факультет? Леа Суарес. Имя показалось ему знакомым. Выудив из кипы бумаг ведомость абитуриентов, он быстро вырвал из текста ее данные. Все, как и думал, кроме одного. Ремарка от ректора — зачислить. Шпионский факультет. За все годы работы в академии, мужчина не сталкивался с протекцией подобного рода. Богатые родители зачастую пытались протащить своих недорослей и соплежуев на факультет, обещая щедрые пожертвования как академии, так и преподавателям. Но чтобы кто-то просил за девушку, да еще светлую. Неслыханная наглость.

Он поднял трубку телефона, расположенного на столе и набрал номер приемной ректора.

— Блэквел. Свяжите с Хендерсоном.

Ректор ответил незамедлительно. Чтобы светлая не поняла сути разговора, он перешел на наречие темных магов, будучи уверенным, что она с ним незнакома. Но Леа прекрасно в нем разбиралась. Грег Салеван — один из приемных родителей девушки, был темным магом и многому успел ее научить за те два года.

— Хендерсон, у меня ведомость абитуриентов. Это что, шутка такая? Девчонка, да еще и светлая!

— Этан, это не обсуждается. За нее хорошо заплатили. Девушка зачислена.

— В академии что, настолько большие проблемы с финансированием?

— Теперь точно не будет. Это мой приказ.

— Меня не волнуют приказы, я подчиняюсь только королю и собственному чутью. Ты хоть видел ее? — под обжигающим взглядом мужчины Леа поерзала на стуле.

— Ты же лучший наставник во всем королевстве.

— А знаешь почему? Потому что способен отличить работоспособный материал от мусора.

Она стиснула зубы, но стерпела. На улице приходится выслушивать о себе немало нелицеприятных высказываний. Но отчего-то из уст мужчины они звучали особенно обидно.

— Это не обсуждается. Не в этот раз, Этан! Девушка принята.

— Воля ваша. Через неделю она будет молить об отчислении.

Трубка со звоном легла на место. Да. Разговор с кем бы то ни было явно не задался. Девушка вжалась в стул, стараясь слиться с шелковыми обоями. Но они слишком светлые и безупречно дорогие, лишь подчеркивали ее неуместный внешний вид.

Блэквел сверлил взглядом недоразумение, сидящее перед ним на стуле, словно на пороховой бочке. И это должно стать шпионкой? Он, конечно, хорош и даже волшебник. Но не до такой же степени. У любой магии есть свои пределы. А светлой даже магические вливания не помогут.

Его раздумья прервало появление коллег, которых немало удивило присутствие Леа. Заняв свои места за точно такими же, как у Блэквела столами, они внимательно изучали взглядом сидящую на стуле девушку.

— Господа. Перед вами Леа Суарес. 17 лет, — мужчина провел ладонью по легкой небритости на подбородке и ухмыльнулся.

— Светлая? — коротко стриженный мужчина кидал недоуменные взгляды то на девушку, то в ведомость.

— Под номером 13. Если кто-то не успел ознакомиться с ремаркой — самое время.

— И как это называется? — рыжеволосая женщина со шрамом на правой щеке возмутилась.

— Полагаю, — не сводя задумчивого взгляда с девушки, произнес Блэквел, — саботаж и диверсионная деятельность. Кто ваш покровитель, Леа?

— Боюсь, мы в неравном положении, — ей запретили распространяться о подробностях и причинах поступления в академию. Действительных причинах. — Вы знаете мое имя, а я не знаю вашего.

Она не переставала его удивлять. Такая светлая и такая наглая.

— Этан Блэквел. Председатель приемной комиссии. Это все, что вам требуется знать на данном этапе.

— Этан, как мы должны поступить? — рыжеволосая женщина наклонилась к мужчине, чтобы понять план дальнейших действий.