Ловушка для видящей (СИ) - Шарэль Ти

— Вставай! — отрывисто бросил склонившийся надо мной мужчина. По крайней мере, голос был мужской. Оперативники! Слава Пречистому, они успели.

— Ты ударил меня! — изумлённо произнесла я, вдруг понимая, что приведшая в сознание боль была именно от пощёчины.

— А надо было дождаться пока тварь утащит тебя за грань? — едко осведомился оперативник, рывком поднимая меня. — Стоять можешь?

— Да, — неуверенно ответила я.

— Тогда держи, — он сунул мне в руку мой хлыст.

— А где остальные?

— Остальные, слава Пречистому, бродят где-то дальше.

— В смысле?

До меня начало доходить, что что-то идёт не так. Почему он один? Наряд должен состоять из четырех человек. Плюс видящий.

Лампа не мигала. Мужчина, скользнув лучом фонарика по спящему ребенку и собаке у нее в ногах, выключил и его. Так что шанса разглядеть его у меня не было.

— Ты охотник, — догадалась я.

Он чуть развернулся, почти неразличимый в темноте. Отрывисто бросил:

— Оставайся здесь. Дождись своих. Если не успею — осмотрите весь подъезд. Проклятый был не один.

И, не дожидаясь ни ответа, ни реакции, вышел. Я услышала щелчок захлопнувшейся двери. Напряжение отпускало, оставив после себя мелко трясущиеся руки и сухое горло.

В окно, выходящее во двор, скользнул сине-алый отсвет. Впервые была ему рада. Постояла у окна, наблюдая за оперативниками. Дождалась, пока они войдут подъезд и пошла встречать. Боец из меня сегодня никакой, но, видимо рассчитывая на меня, другого видящего Данила отправлять не стал.

Тихо свистнула, стоя на пороге квартиры, и Бланка белым размытым пятном нарисовалась у моих ног. Собака молчала, лампа не горела. Значит, можно выйти навстречу наряду, но я боялась даже приоткрыть дверь.

— Возьми себя в руки, тряпка! — прошипела сама себе. — Ребята без видящего. Если что-то случится…

Договаривать не стала, хватило возникшей в голове жуткой картинки. Рванула дверь и успела как раз перехватить поднимающихся по лестнице коллег.

Обменялись коротким приветствием, после которого ребята пошли дальше, оставляя нас с Бланкой замыкать шествие. Из четырех оперативников я знала только сержанта. Пересекалась с Вадимом несколько раз на вызовах. Остальные ребята были мне не знакомы. Хотя кто тут разберёт почти в полной темноте?

Теперь лампа мигала где-то выше, на последнем или предпоследнем этаже. Алый отблеск можно было увидеть только в просвет между лестничными маршами.

Успели дойти до седьмого, когда сигнализация, которая, как оказалось, сработала на девятом, погасла. Через несколько секунд раздался звук работающего лифта.

— Перехвати лифт! — отрывисто бросил Вадим одному из ребят.

— Бесполезно, — остановила я рванувшего к лифту парня, — в нашем подъезде нет такой возможности.

— Хреново. Кому это не спится?

— Охот…, — начала было я, но, сама ещё не зная почему, осеклась, — охотно бы подсказала, но с соседями не общаюсь. Кто там живёт — не знаю.

— Ладно. Проверить все равно нужно. Давайте, шустрее.

Мы постарались. Включили фонарики и бодро пробежали последние два пролёта. Но торопились мы зря. Дверь на площадке слева была чуть приоткрыта. Из узкой щели пробивался свет. Плохой знак. Это значит, что в квартире кто-то не спал. Вошли не осторожничая, полностью доверяя системе оповещения и собаке. В коридоре было пусто. Вадим первым шагнул в кухню и тут же вышел, перегородив мне дорогу.

— Иди домой, Святослава, — твердо сказал он. — Здесь уже никому не поможешь.

Почему-то первой возникла мысль, что мой спаситель не уехал на лифте, а сейчас лежит на кафеле маленькой кухни — мертвый и пустой.

— Кто там? — чуть запнувшись, спросила я

— Женщина. Довольно молодая, — мрачно процедил Вадим. — Твари. Ненавижу.

Дотронулась до его руки и, попрощавшись с остальными оперативниками, ушла.

Дома, проверив спокойно спящую Миру, подавила желание упасть и заснуть рядом с ней, и пошла на кухню. Мне нужно подумать. Завтра с утра придется писать рапорт о произошедшем, а четкой картинки в голове не было.

Заварила восстанавливающий крепкий отвар, дождалась, пока горячая жидкость потемнеет до цвета горного меда, и налила себе полную кружку душистого напитка.

Итак, вопрос первый и самый тревожный. Кто открыл двери для призраков? Эти сущности — или по-научному — долматы — хоть и безумно опасные, но, к счастью для человечества, практически неразумные. Поскрестись в дверь они, конечно, могут, но открыть замок — даже самый простейший — им не по силам. Люди давно перешли на самые простые, но крепкие и надежные замки, главное, чтобы захлопывались автоматически. Взломщиков никто не опасался, ведь проникновение в жилище с целью наживы каралось смертной казнью — вынужденная и необходимая мера в наших условиях. А тут три — ТРИ — вскрытых двери. И все в одном подъезде. Моем подъезде, если что!

Второй вопрос — что здесь делал дикий охотник? Дикие тоже охотились на долматов, но, в отличие от оперативников, на государство не работали, соответственно доступа к системе сигнализации у них не было. Откуда тогда охотник оказался здесь раньше оперативной группы?

И вопрос заключительный, но для меня самый насущный — как, Проклятый побери, я выжила? Прикосновения далматов смертельны, причем смерть происходит практически мгновенно. Для меня же все закончилось кратким обмороком. Вот об этом я в рапорте точно писать не буду. Не хватало еще, чтобы меня закрыли в лаборатории в качестве экспериментальной мышки.

Глава вторая

"Я видела слишком много психов, чтобы оставаться в своем уме".

Елизавета Миронова

— Это несправедливо, — упрямо повторила я. Наверное, в третий или четвертый раз. Даже Бланка глянула на меня с жалостью. То ли правда сочувствовала, то ли жалела, что хозяйка ей досталась такая упертая.

— Это закон. А он един для всех.

— Это была моя инициатива. Данила только…

— Святослава Игоревна, прекратите держать меня за дурака, я прослушал запись вашего разговора.

"Сухарь дотошный!", — подумала, с неприязнью глядя на шефа. — "И не лень же было!". Вслух сказала:

— Тогда прошу наказать и меня. За соучастие, так сказать.

— Вы в этот момент не были при исполнении. Но за бессмысленный риск собой, вам уже назначена выездная недельная подготовка.

Тут я опешила:

— Выездная? Недельная?!

— Вы все верно услышали, Святослава Игоревна, — раздражение сочилось из голоса начальника.

— Я не могу! У меня племянница сейчас живёт! Давайте лучше выговор, как Дане?

— Мы не на торгах, — сурово отрезал Виктор Андреевич.

Потом помолчал и добавил чуть мягче:

— Сборы начнутся через неделю. К этому моменту ребенка заберут?

— Да, брат должен вернуться, — кивнула я неохотно. Сама на сборах я ни разу не была, но знакомые ребята рассказывали. Неделя будет адской.

— Я же видящая, Виктор Андреевич, — предприняла последнюю попытку подвинуть шефа в решении. — Зачем мне практические сборы?

— Да что вы, Святослава Игоревна? А мне кажется, что вы себя мните крутым оперативником. Вот раз такая тяга, покажите себя в полевых условиях.

Все, туш. Когда Виктор Андреевич переходит на этот язвительный ласковый тон, можно вставать и уходить. Дальше спорили только самоубийцы. Ну и я.

— Шеф, ну пожалуйста! У меня день рождения через десять дней! Мы хотели отметить с семьёй!

— Святослава Игоревна, — опасно прищурил глаза глава службы города, — ещё одно слово и сборы из недельных станут двухнедельными.

Рисковать я не стала. У шефа слова с делом не расходятся. Зло глянула на него, но молча встала, собираясь уйти. Бланка тоже мгновенно подскочила, даже хвостом вильнула, радуясь, что можно уже сбежать от строгого начальника.

— А день рождения, — вдруг добавил Виктор Андреевич, — мы ваш отметим, не переживайте.

И уткнулся в бумаги, сделав вид, что я деталь интерьера. Я ещё постояла, напряжённо глядя на шефа, но задавать вопросы не решилась, хоть и очень хотелось. Для начала — какие такие "мы"?