Я люблю! (СИ) - Летняя Анна

Я хотела той же любви, что была у моих родителей. Тех же горящих глаз при одном взгляде на мужа, с котором уже прожила сорок лет. И глупости говорят те, кто утверждают, что в таких семьях несчастны дети. Я была самой счастливой малышкой. Меня любили родители. Как продолжение их самих, и как индивидуальность. Меня учили, слушали и слышали. В меня поверили и продали оставшиеся после смерти дедушки и бабушки квартиру и дачу, дав деньги на открытие первого ресторана. Меня утешали, когда все шло плохо, и поздравляли, если все получалось. И тем больнее было хоронить папу, а через год и маму, лишившуюся цели в жизни после похорон любимого мужа.

Она переехала в небольшую квартирку поближе к кладбищу, оставив огромный дом в пригороде пустым. Не ради желания сменить обстановку. Она ходила каждый день на его могилу, чтобы разговаривать часами. Рассказывала, как провела день, что нового в мире. Даже читала ему газеты и журналы.

Я плакала, прячась за стоявшим неподалеку памятником, и понимала, что долго она не сможет одна. Я не настолько эгоистична, чтобы продлевать ее страдания.

Это у меня была малышня, которую еще поднимать нужно. Вообще, в хитросплетении наших судеб было непросто разобраться, и слухов ходило много.

На самом деле Игорь и Настя были очень дальней нашей родней. Та самая седьмая вода на киселе. Отец за три года до своей смерти нашел детей в захудалом детском доме, куда их определила собственная мать, сославшись на материальные сложности. Но папа вписал свое имя в их документы, и заплатил горе-мамаше за показания, что именно он их отец. Так у меня появились младшие брат и сестра, а у мамы приемные дети супруга-гуляки. Но она лишь улыбалась и заверяла всех любопытных, что будет любить их, как родных. Так и было. Никто из детей не страдал без ее внимания и заботы. Но похоронив мужа, она оставила свое сердце в его гробу.

Мы пытались быть ее поддержкой и понимали, насколько все это бесполезно. Я переоформила опеку над детьми на себя, дав на лапу не одну взятку. Закончила с оформлением к тому дню, когда мама не проснулась. Опять похороны, искренние слезы и заботы, легшие на мои плечи.

Круговерть из срочных дел не давала передохнуть. Пролетели десять лет, и вот уже у меня два надежных и пробивных помощника, называющих меня старшей сестрой. А еще пустой и холодный дом. Сама я старуха, отметившая пятьдесят пять лет. И пусть внешне я дам фору некоторым сорокалетним, в душе я устала и выгорела.

Но это внутри, а для всех посторонних я сильная. Вскинув подбородок, я гордо вошла в свой бывший кабинет.

— Как работа? Заключили договор на морепродукты?

Девушка отвлеклась от читаемых ею бумаг, а вот Игорь поднял палец, показывая, что пока занят. Я не гордая и прекрасно поняла мальчика.

— Привет, — улыбнулась мне Настя, — даже два! Один попроще. Красная, белая, рыба, креветки и прочий мусор, а второй вот.

Она протянула мне предлагаемый перечень продукции. Ну, что можно сказать. Неплохо. Икра, крабы, моллюски, лангустины с омарами… И цены приемлемые.

— Умнички. Но не забывайте следить за качеством. Первое время они обычно работают хорошо, а потом начинают халтурить.

— Плавали в этом тазу. Знаем все их отговорки, поэтому прописали все известные нам повороты в договоре. Будут подсовывать неликвид, и мы их засудим по щелчку пальцев. И тогда им будет дешевле продать нам же их бизнес, чем расплатиться.

— Вы ж мои зубастые лангольеры, — рассмеялась я, устраиваясь на диванчике. — Вот вам и карты в руки. Рулите этим пароходом теперь сами, а я в отпуск с последующим увольнением.

— Не понял, — вскинул голову Игорь — Ты это куда собралась?

— На пенсию. Буду выращивать огурчики в тепличке и попивать иван-чай на даче. Устала я работать и все на себе тащить. Теперь ваше время, молодежь, вам и карты в руки.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Настя подошла ко мне, и взяв мою руку, принялась гладить пальцы. — Может, в санаторий? Что тебе сказали врачи? Почему было так плохо в прошлые выходные?

— У меня был микроинсульт, — честно ответила моим ребяткам — Меня предупредили, что мне запрещены тревоги и волнения. Нужно больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. Второго такого раза я не переживу.

— Умеешь ты вываливать шокирующие новости на голову, — взъерошив короткие черные волосы, Игорь нахмурился. — Это из-за того придурка, который тут скандал устроил из-за того, что зал на 17 занят уже был?

— Нет. Не только. Думаете, легко тащить на себе все рестораны? Не спать ночами, выискивая выходы из различных ситуаций, и так годами. Я не молодею…

В дверь постучали, и Маша принесла поднос с маленькими чашечками вареного кофе и тарелочками с десертами — пирожными в виде кусочков океана. Прозрачное синее желе замечательно имитировало воду, а золотистая корочка бисквита была песком. Миниатюрные элементы, выполненные в виде водорослей, кораллов и ракушек, превращали десерт в произведение искусства. Нанять столь требовательного повара-кондитера было верным решением. Лучше потратиться на продукты и получить на выходе вот такое совершенство, чем пользоваться классикой и экономить на сладостях, подаваемых гостям.

— Спасибо, Маша, и правда, очень красивые десерты, — похвалила я увиденное.

— Они еще и вкусные! Два повара готовят их сотнями! Мастер один уже не справляется. Наняли несколько ребят в помощь ему.

— Вот и чудесно. Передай им на кухню мою благодарность и восторг мастерством их гениального вдохновителя. Я бы и сама зашла, но переодеваться нет времени. Дела не отпускают, — соврала я.

Я не хотела заходить на кухню, так как знала, что мне будет больно. Глупое сердце не готово отпустить мое дело так легко, как сделал это разум.

— Мы все понимаем. Приятного аппетита, — Маша вышла, закрыв плотно дверь, а я решила первой попробовать красоту на своей тарелке.

На вкус это было неожиданно мятно и свежо. Кажется, присутствовала едва ощутимая соленая нотка. Но мне это понравилось. Это же море, а оно не может быть другим. Не имеет права оказаться приторно сладким.

— Я не понимаю, почему ты так резко решила уйти? Может, не стоит кардинально менять свою жизнь. Без работы люди тоже сдают. Причем куда быстрее, чем те, кто встают каждый день по будильнику.

— Настюшка, я давно решила уйти. Еще несколько лет назад написала завещание на вас и все доверенности на управление бизнесом. Они у нашего юриста лежат. А дубликаты в моем сейфе. Код — дата свадьбы родителей. Если что случится со мной, вы сможете продолжить работать без потерь.

— Да какое «без потерь»?! — вспылил Игорь, подскакивая с кресла и подлетая к нам. — Ты наша мама! Пусть не ты нас родила, но воспитала именно ты! О каком уходе и смерти ты говоришь так легко? Думаешь, нам все это важнее тебя?

Он развел руки, указывая на кабинет, но подразумевая все мое имущество. Как же приятно мне было слышать его слова! Мои дети. Путь кто угодно говорит, что это не так, но я люблю их. Сердце кольнуло, но я улыбнулась, борясь с подступающими слезами.

— Спасибо тебе, мой ты дорогой. Я вас очень сильно люблю, но я старая, и смерть уже где-то рядом ходит. Я должна защитить вас. Моих детей и мое дело защитить от шакалов, что явятся, стоит мне откинуть коньки. Успешных не трогают лишь до момента слабости. И вас я хочу уберечь.

— Мам… — Настя обняла меня, а следом и Игорь сжал нас двоих. Девочка всхлипывала, а молодой мужчина недовольно сопел.

Я бы могла промолчать. Соврать так же, как Маше о давлении, но им было бы больнее в будущем узнать правду. Как членам семьи, им выложат всю правду, и тогда будет печально и горько. Что соврала, что не была откровенна с ними. С теми, кто любит меня.

— ВЫ самые лучшие дети, о которых я могла только мечтать. Вам я оставляю свое дело спокойно. Вы справитесь. Я в этом уверена.

— Но тебя рядом не будет.

— Зато вы есть друг у друга. Всегда будьте рядом и поддерживайте, как бы больно и горько вам не было. Все можно решить, если рядом надежное плечо. А дерьмо случается. Его можно стряхнуть и двигаться дальше, а можно в нем и увязнуть. Ваша задача быть выше остальных. Пусть хоть утонут в своей желчи, но вы-то точно знаете, что делаете все, что можете, и даже чуточку больше. А я буду либо на даче, либо там, на небесах, следить за вашими победами. Всегда.