Разоблачённая (ЛП) - Бернс Элла
Глава 3
Анна
Громкий скрежет металла наполняет воздух через мгновение после того, как мы останавливаемся, и я не знаю, радоваться мне или плакать, что эта адская поездка наконец-то закончилась. Мы добрались сюда как минимум на несколько часов раньше, трясясь в кузове маленького движущегося грузовика. Жара гнетущая и удушающая, что делает и без того неприятный запах страха и немытых тел в разы хуже. Я рада, что сегодня не ела, иначе, я уверена, меня бы вывернуло наизнанку. По дороге вспыхнуло несколько драк, а в этом тесном пространстве собралось около тридцати человек, я уверенна, что сейчас их на пять меньше.
Есть что-то особенно ужасное в том, чтобы слышать звуки смерти и изнасилования в темноте, зная, что ты можешь стать следующим в любой момент. Не говоря уже о том, что произойдет, если они узнают, что я девушка.
Мое тело содрогается от одной только мысли об этом.
Грузовик немного продвигается вперед, прежде чем раздается громкий звук закрывающихся дверей, и я выдыхаю, готовясь к тому, что будет дальше. Вокруг меня разные эмоции и реакции от радостных возгласов до скулящих рыданий. Последнее кажется мне пустой тратой времени, и я, конечно, тоже не в восторге быть здесь, но кто я такая, чтобы судить?
Когда двери открываются, я уже надвинула шляпу на лицо, чтобы защитить его от света, который, я знаю, будет жестоко ослепляющим после такой темноты. Кроме того, это скрывает мое лицо. Я приложила много усилий, чтобы скрыть свою женственность в последние годы. Как было очевидно по реакции другого мужчины, даже маленькому мальчику не поздоровится в таком месте, как это.
Крики пронзают воздух, и я жду, пока остальная часть грузовика опустеет, проталкиваясь в середину толпы, а не оставаясь сзади. Нас ведут к забору из звеньев цепи рядом с нами и привязывают к кольцам кусками веревки. Мы в маленьком коридоре, ведущем к главным воротам, я полагаю, для высадки. Я хмуро смотрю на веревки на своих запястьях, не понимая, почему они завязали их так слабо. Это приличный узел вокруг моего запястья, но прикрепленный веревкой к самому звену цепи, не займет много времени, чтобы выбраться из него, и ясно, что многие из тех, кто меня окружает, уже работают над тем, чтобы освободиться.
Когда грузовик трогается с места и ворота со скрипом открываются, я начинаю понимать, что они не должны задерживать нас надолго. Я поворачиваю голову и вижу, как грузовик отъезжает, когда за ним захлопываются гигантские ворота.
Черт.
Я слышу еще один шум позади нас, и еще несколько ополченцев присоединяются к нам. Я смотрю на сторожевые башни, окружающие внешний периметр этого места, и мне интересно, сколько здесь сторонних наблюдателей.
— Не двигайся, — говорит один из них, и я, перестаю пытаться выкручиваться из веревок. Я полагаю, что некоторые другие не такие умные и продолжают пытаться освободиться, когда я слышу, как где-то справа от меня раздается выстрел.
Я замираю, как и остальные участники группы. Кроме звона в ушах, единственное, что я слышу, это глухой удар, после того, как тело падает на грязную землю. Я стою совершенно неподвижно и жду, пока через несколько минут веревка, прикрепленная к забору, резко не развязывается, и меня бесцеремонно разворачивают. Я застыла, и жду, пока остальные будут развязаны. Осторожно поднимаю глаза, и вижу, что ополченцев всего восемь, но у всех оружие. Я медленно опускаю голову и жду.
— Слушайте, отморозки, — наконец раздается голос из-за ворот. — Мне все равно, кто вы. Вы здесь, значит вы облажались. В D1219 есть только одно правило; тебя посадили, и ты не покидаешь эти ворота, либо же я пристрелю тебя при попытке, как жалкую псину, которой ты и являешься.
Мертвая тишина стоит до тех пор, пока не открываются еще одни тяжелые ворота, и нас ведут в гораздо меньшую клетку с цепью. Один за другим мы снова привязаны к этому новому забору, и я почти уверена, что человек, который связал меня, на самом деле шептал молитву себе под нос. Для кого? Для меня?
Когда двери снова закрываются, я, наконец, поднимаю голову, чтобы увидеть свой новый дом, и не могу не ахнуть от увиденного. Гробница расположена на один уровень выше нас, с открытым потолком над большим грязным пространством за пределами этой незначительной клетки. Кажется, что все это сооружение сделано из камня, и сразу становится понятно, откуда оно получило название “Гробница”. Длинная прямоугольная форма, больше всего похожа на гроб.
Внешняя зона, кажется, представляет собой что-то вроде металлической дорожки с каменными стенами позади. Стены же различаются по размерам, где-то полностью отсутствуют, открывая вид на камеры позади, другие с отверстиями и решетками. Это выглядит солидно, но в то же время как будто разваливается.
На каждом уровне есть люди, мужчины, которые спускаются с дорожек и смотрят на нас. Их лица мрачные, восторг и дикость написаны на каждом. На нас обрушиваются крики и вопли, какофония хаоса. Некоторые слова я знаю, другие на незнакомых языках, но все они имеют одинаковую насмешливую и зловещую интонацию.
Я снова пытаюсь контролировать свое дыхание, паника, наконец, начинает нарастать. За последние несколько лет я побывала в ужасных местах, избежала нескольких неприятностей. Но ничто не сравнится с этим. У других заключенных, окружающих меня, разные реакции. Некоторые, как и я, поражены необъятностью этого хаотического ада. Другие плачут, и новый резкий запах в воздухе указывает на то, что, по крайней мере, один из нас потерял контроль над своим кишечником. Я с изумлением наблюдаю, как несколько вновь прибывших со мной кричат и приветствуют мужчин по другую сторону ворот, по-видимому, старых друзей за пределами этих стен.
Крики толпы стихают, когда мужчина выходит вперед в грязный двор за пределами клетки. Он высокий, более шести футов, и очевидно, что у него здесь есть какая-то сила. У него длинные каштановые волосы, собранные назад, чтобы показать суровое выражение его лица, которое почти чисто выбрито. Его одежда слегка запачкана и грязна, но все еще прочная, в отличие от некоторых лохмотьев, которые я вижу на других заключенных. Он с интересом наблюдает за клеткой, поднимает руку вперед, и дюжина мужчин подходит, чтобы открыть клетку.
Мои глаза расширяются, когда до меня доходит истинная природа нашей ситуации. Нас приветствуют в Гробнице ее узники, в то время как мы привязаны, беспомощны к ее открывающимся вратам. Я поворачиваюсь к своим запястьям и начинаю шевелить ими, пытаясь выскользнуть из верёвки. Мысль о том, чтобы быть разоблаченной вот так, связанной и обнаруженной, наполняет меня более неподдельным страхом, о котором я и не подозревала. Грубые руки настигают нас и начинают вытаскивать, оставляя наши запястья связанными. Я перестаю сопротивляться, когда меня вытаскивают из клетки и ставят на колени в ряд с остальными.
Один заключенный из грузовика не уходит так легко. Я не вижу, что происходит, но я слышу крики и борьбу позади меня. Я смотрю на мужчину рядом со мной, а не оглядываюсь назад, и вижу, как его лицо сдувается в тот же момент, когда я слышу глухой удар позади нас. Им не нужно много времени, чтобы вытащить всех остальных, кроме одного человека, который все еще лежит на земле, я не уверена, в нокауте ли он или мертв, мы все ждем, затаив дыхание, что будет дальше. Через мгновение высокий мужчина начинает расхаживать перед нами.
— Я Итан, — объявляет он через мгновение, все еще расхаживая взад и вперёд. — Добро пожаловать в Гробницу.
Глава 4
Аксель
Я стою на краю своей комнаты, наблюдая за открытием, пока Итан приветствует вновь прибывших. Волнение в воздухе ощутимо, мужчины любят свежую рыбу. Прошло много времени с тех пор, как у нас были новые поступления, и насилие в воздухе такое густое, что его можно попробовать.
Итан уже в пути, чтобы привести этих несчастных сукиных сынов сюда, ко мне, для реального знакомства. Я неизбежно убью одного или двух, чтобы подать пример, а остальные уйдут отсюда, зная, кто тут главный, и что поставлено на карту, если один из них перейдёт мне дорогу.
