Анна Водолей - За тебя. Вернуть (СИ)
Каждое действо так ярко пропечатывалось в мозгу, что в ушах начало пищать. Комки съеденного утром бутерброда мерзко поползли вверх.
Начались накаты чувств страха и тревоги.
Стараясь не выдать необъяснимого волнения и избежать ненужных вопросов коллег, поднялась со стула и медленно пошла в сторону туалетной комнаты. Начинал бить озноб.
Паническими атаками до этого я никогда не страдала и сейчас испытывала весьма неприятные ощущения, наугад ставя себе диагноз.
Туалет в нашей организации был совмещенным для мужчин и женщин, поэтому шанс встретить знакомое лицо увеличивался вдвое.
Я оперлась руками на раковину и взглянула в зеркало на отражающуюся бледную маску с темными кругами под глазами. Щедро пустив холодную воду из крана, умыла лицо и шею. На заднем плане стукнула дверь — вошли.
— Саш, с тобой все хорошо? — озабоченно спросил мужской голос.
Вадик.
На прошлой неделе ему в третий раз было отказано в ужине. Но это нисколько не огорчало мужчину. Есть такой типаж- берут измором, самолюбие у них отсутствует напрочь что ли.
Я рывком подняла голову, чтобы ослепительно улыбнуться и сказать, что волноваться не о чем, но кремовый кафель и зеркало поплыли, оставляя сначала зеленые круги, а затем все резко ухнуло в темноту. Я ничего не успела почувствовать.
Первым вернулось сознание. И понимание того, что чего-то жизненно-важного нет, затопило разум страхом.
Не было воздуха. Не было голосов. Непередаваемое чувство, надо признать: ты осознаешь, что не можешь дышать, не можешь слышать, не можешь раскрыть глаза и пошевелить пальцем, но при этом можешь думать о своем чудовищном и мучительном положении. Я всеми силами пыталась обуздать организм и сделать вдох. Хотя бы маленький вдох. Грудь начинала гореть.
«Боги!», — истерично визжал внутренний голос, натужно сжимаясь от страха. Я же сейчас задохнусь!
Мысли бешеной птицей метались в панике, отдавая приказы мозгу. Нужно поднять руки, дотянуться до носа, проверить, что мешает вздохнуть. Но руки не слушались, губы не шевелились.
Сколько продолжалась эта агония я не знала, но когда обходиться без воздуха далее стало невозможным — первые звуки вырвались из моего горла, и спасительный кислород холодным тонким ручейком потек в ноздри и горло.
— Очень слабая девочка, — произнес врач.
Конечно, врач. Куда же еще в таком состоянии определяют, как не в больницу?
Открыла глаза, но перед ними плыло, будто у меня была сильнейшая близорукость. Плохо слушающейся рукой ощупала лицо: никаких кислородных масок, никаких трубочек.
Я проваливалась в пропасть и просыпалась, не забывая проверять лицо, потому как зрение возвращаться не спешило.
Окончательно очнулась ночью. В палате было темно, даже ночника не оставили, окна же были надежно закрыты, почти не пропуская света. Обыскав узкую жесткую постель на предмет пультов для оповещения медработников и не найдя такового, решила выйти в холл. Уж там-то, наверняка, есть дежурная сестра, которая всучит пациенту градусник и расскажет историю болезни.
Свесив ноги, неожиданно ткнулась пальцами в теплый скользящий пол. Сбившаяся у живота ночная рубаха тяжелым грузом упала к полу, доходя до щиколоток. Я непонимающе прошлась ощупью по телу, странный выбор одежды для медицинского учреждения.
Все так же наощупь обошла небольшую комнату в поисках выхода и обнаружила холодную кованую ручку изогнутой формы.
Куда меня определили? В элитный диспансер по расстройству психической системы? Я медленно открыла тяжелую дверь, высовывая наружу нос.
Холл был. Но даже самый смелый фантазер вряд ли бы назвал круглую залу, обитую деревом и шелком, больничным холлом. На стенах висели причудливые канделябры, освещая классический интерьер естественным огнем.
Легче всего было свалить увиденное на сон. Но состояние между сном и явью я различала слишком четко, чтобы поддаться на провокацию мозга.
Не сон.
Сердце с неимоверной скоростью набирало темп и грозило выпрыгнуть из груди.
Еще никогда в жизни страх не закрадывался так глубоко.
Спешно захлопнула дверь и вернулась в комнату.
Нужно одеться. Должно быть, мои вещи где-то здесь.
Трясущимися руками я искала на стене выключатели, пока не опомнилась, что в коридоре для освещения к электричеству не прибегали. Вероятно, и в комнате тоже.
Пройдясь трясущимися руками по кровати и небольшому столику, ничего, напоминающего юбку и рубашку, не обнаружилось.
Ноги ослабли, матрас едва скрипнул. Мысли разбегались в стороны.
Нужно просто выйти наружу и найти того, кто все мне объяснит. Мы живем в современном цивилизованном мире. И не могли меня неведомо куда увезти с работы без суда и следствия.
Всему есть логическое объяснение. Зря я поддаюсь панике. Ведь были же голоса врачей. Врачей ли, ойкнул внутренний голос.
Саша, думай правильно. Если бы тебе хотели причинить вред, это бы уже случилось.
Я решилась и пошла вперед по длинному коридору. На стенах в дополнение к канделябрам появились большие картины в золоченых багетах, на полу ровной подгонкой лежал отполированный серый камень.
Происходящее было настолько странным, что не умещалось в голове. И достойных объяснений не находилось. Я шла довольно долго, но коридор не кончался, он переходил в повороты, в лестницы и ни одной двери. Загнанный страх начал колоть пятки, подгоняя вперед. Не бывает, чтобы коридор не имел конца!
Только бы выбраться отсюда, взять такси и ехать в милицию! Черт знает что! Бордель!
«Точно, бордель» — пронеслась у меня в голове, забитой светскими хрониками, истерическая мысль. И я, что есть сил, быстрее побежала искать выход, пока пропажи не хватились.
— У нас не положено бегать, — спокойный голос остановил в середине коридора. Там же никого не было только что. Я остановилась и медленно обернулась на голос, ожидая увидеть все, что угодно. Передо мной стояла высокая стройная женщина лет сорока с забранными в тугой высокий пучок волосами. На ней было стального цвета платье с длинной юбкой, скрывающей обувь. Как минимум, наряду было лет сто, судя по фасону.
Я невольно отступила. Мне это не нравилось. Что за театр?
— У «нас» где? — голос дрожал и хотел плевать на рациональные замечания разума о том, что демонстрировать испуг противопоказано.
— В этом доме, — спокойно ответила женщина, обведя руками заколдованный коридор.
— А чей это дом? — быть может, это дом сумасшедшего олигарха-начальника на окраине города и все не так уж и страшно, а я тут истерики устраиваю. Так и нервный срыв получить недалеко.
