Ирина Лисовская - Зверь. Пробуждение чувств
— Кто ты? — спросила у него.
Он тут же рассмеялся. Этот смех был пропитан злостью. Почему? Что я такого сделала?
— Я тот, кого ты бросила много лет назад! — рыча, ответил он.
И тут я поняла, что предо мной стоит мой сын. Тут же захотелось встать и прижать его к себе, рассказать, как мне плохо жилось все это время! Как я страдала без него. И, самое главное, что не я его бросила…
Попыталась встать, но он не позволил. Грубо положил свою ладонь мне на плечо и надавил на него. Из-за этого не могла пошевелиться. А захват, которым он держал меня, был сильным. В глазах сына я видела презрение и ненависть. О Боже! Что же с ним случилось? Неужели он стал таким же бездушным зверем, как и Дерок?
— Мальчик мой… — я потянула руку и хотела дотронуться до него.
Он отпрянул от меня, как от огня, но не разрывал зрительного контакта. До сих пор я видела в его глазах ненависть.
— Ты сама бросила меня, и не нужно теперь делать вид, что я важен для тебя! — прошипел он сквозь зубы.
Его лицо исказила гримаса муки. Но лишь на долю секунды он позволил себе такую оплошность. И я вновь наблюдала, с каким презрением он смотрит на меня. Сын убрал руку от моего плеча и отошел на несколько шагов. Я тут же воспользовалась этим и попыталась встать, на что он грозно зарычал.
— Даже не смей ко мне приближаться! — бросил сухо.
Но я все равно встала и пыталась подойти. Нужно было показать ему, как на самом деле он важен для меня. Когда я делала шаг в его сторону, он отступал на два. Не выдержав, я громко расплакалась и упала на колени. Мне не жаль было показать, что я лишь слабая женщина, которую так жестоко наказала судьба. Слезы катились по щекам и капали на землю. Я подняла голову и затуманенными от слез глазами, посмотрела на сына.
Он зло косился на меня, словно не верил в мои слезы… Это было очень обидно для меня, как для матери. Конечно, я не была в его жизни, но он даже не дает мне шанса все объяснить. Ведь теперь мы вместе, и хочется помочь ему. Теперь я готова отдать ему всю свою любовь, которую хранила все эти годы. Годы? Разве прошло не пару недель? Все было так странно… Ведь я до сих пор молодая. Разве так могло быть?
— Даже не думай меня разжалобить своими крокодильими слезами! — он безразлично «выплюнул» мне слова в лицо.
— Я и не думала тебя разжалобить! Просто хочу все объяснить. Выслушай меня, — умоляла его.
— Мне уже ничего от тебя не надо. Где ты была, когда я звал тебя? Когда ты так нужна была мне? Где? Я все о тебе знаю. Отец позаботился о том, чтобы я знал горькую правду! — сын сорвался на крик.
— И что же ты знаешь? — всхлипнув, спросила его.
— Ты жила с кошкой… — сказал он и поморщился от своих слов.
Я раскрыла рот и не могла вымолвить и слова. Что? С кошкой? Он имеет в виду Рона? Ведь это не правда! При всем моем желании, я бы не сделала этого.
— Нет! — отчаянно закричала.
— Нет? — удивился он.
— Нет, — более спокойно подтвердила я.
— Хватит! — внезапно он подскочил ко мне и прокричал возле уха: — Не желаю слышать твою ложь! Ты не заслуживаешь моего прощения.
— Но…
Он не дал договорить. Резко схватил меня за волосы, собрал их в кулак и потащил на себя. Было очень больно, и я не могла сопротивляться его напору. Снова из глаз покатились слезы. Я поднялась на ноги и заглянула ему в глаза. На миг, на один короткий миг в его взгляде промелькнула любовь… Этого хватило, чтобы немного расслабиться. Ведь, если у него есть такое чувство, пусть увиденное лишь на долю секунды, у меня есть шанс. Я смогу доказать, что люблю его. И очень надеялась, что он позволит мне это.
— Ты не нужна мне! — прорычал сын мне в лицо. — Ненавижу тебя!
Эта фраза была сказана с такой злостью и презрением, что у меня в горле тут же образовался ком. Как же так? Нет! Этого просто не может быть.
— Прошу… — вновь попыталась достучаться до сына.
— Нет, — безапелляционно заявил он.
Я пыталась сдержаться, чтобы вновь позорно не расплакаться при нем. Сын понял, что я пытаюсь сдерживаться.
— Уходи и больше не появляйся в моей жизни НИКОГДА! — последнее слово он громко прорычал.
Я резко подскочила на кровати и пыталась сообразить, что произошло. Я вся была в холодном поту, постельное белье скомкано, а подушка отброшена на пол. Это был сон? Всего лишь сон? Нет. Что-то было не так. Такого реалистичного сна я еще не видела. Это был намек…
Снова расплакалась. И откуда только берутся эти предательские слезы? Я видела сына. Он ненавидел меня. Презирал. Но, больше всего беспокоило то, что он не желает видеть меня в своей жизни. И как изменить судьбу, чтобы не видеть в будущем такого презрения на лице собственного сына?
Сердце обливалось кровью. Дышать стало сложно. Истерика подкатывала и, не выдержав, я зарыдала в голос, не боясь, что разбужу подругу. Как же так? Что теперь делать? Не видела я выхода из этой дурацкой ситуации. Скомкав простынь в кулаках, содрала ее с кровати и отбросила на пол. Я рыдала, не жалея себя, оплакивая все то, что никак не выходило за все время. А, может, жить дальше бессмысленно? Зачем? Кому я тут нужна? Я не видела светлого будущего в дальнейшем. Есть ли смысл продолжать жить, если сын не хочет больше меня видеть? Пускай он еще не вырос. Пускай все это было лишь кошмарным сном. Пускай… Мне не зачем продолжать жить. Возможно, так он не сможет сказать, что я намеренно его бросила. Или сможет? Все. Больше я не могла жить с такой болью на сердце. Я никому не нужна в этой жизни. А сын… он останется на совести у Дерока. Если когда мой малыш вырастит, этот зверь ему соврет о том, что я намеренно его бросила, какой смысл продолжать тешить себя иллюзиями и пытаться жить дальше? Нет. С меня хватит!
Я вышла из комнаты, зашла на кухню и достала из ящика нож. Убедившись, что он достаточно острый, пошла в ванную комнату. Сейчас я все делала на автомате. Мой мозг уже перестал соображать. Я лишь делала то, на что запрограммировала свое тело несколькими минутами назад. Набрав полную ванную воды, разделась и залезла в нее.
На то, чтобы решиться сделать последний шаг, ушло около минуты. В последний раз я подумала о сыне и мысленно просила у него прощения. Понимаю, что моему поступку сейчас нет оправдания, но и жить так больше не хочу. Решительно сжав нож в правой руке, подняла левую и резко полоснула по запястью. От резкой боли я зашипела. Мне нельзя было громко кричать, иначе Лена все испортит. А мне это не нужно. Кровь стекала по руке и окрашивала воду в красный цвет. Взять нож в раненную руку у меня не вышло с первого раза. Но я не собиралась отступаться. Откуда-то появились силы. Теперь я уверенно взяла нож и так же резко полоснула по другому запястью, стараясь задеть вены.
