Дж. Уорд - Тени
Трэз рухнул на бок, приземляясь в лужу крови, камни на его одеждах впились к плоть.
— Умоляю… отпусти его…
— Вернись в свои покои. По собственной воле и не причинив боле никому вреда.
— И ты отпустишь его.
— Не один ты способен на убийства. И, в отличие от тебя, меня учили, как искусно причинять боль. Вернись в свои покои, и я не заставлю твоего брата пожалеть о том, что он появился на этот свет, как жалеешь об этом ты.
Трэз опустил взгляд на свои руки.
— Я не выбирал этого.
— Никто не выбирает свою жизнь. — Палач вздернул тело айЭма выше. — И порой люди не просят о смерти. Ты же, с другой стороны, обладаешь властью над смертью, когда дело касается этого мужчины. И как ты поступишь? Будешь бороться с судьбой, которую не в силах изменить и обречешь невинного к долгим, выворачивающим наизнанку страданиям? Или выполнишь священный долг, который многие до тебя считали великой честью и данью своему народу?
— Отпусти нас. Нас обоих.
— Это не мне решать. Все решила астрологическая карта. Твоя участь была определена схватками у твоей матери. Ты не можешь противиться сейчас, как не мог противиться им при родах.
Трэз, наконец, попытался встать, но пол был скользким. Кровь. Кровь, которую он пролил. И когда он оказался на ногах, ему пришлось пробираться сквозь жуткие кучи тел, перешагивать через жизни, которые он не имел никакого права забирать.
Он шел, оставляя за собой следы красного цвета. Красного как бирманский рубин. Красного как раскаленный очаг камина.
И сейчас следы появлялись параллельно тем, что он оставлял на пути к выходу, который он искал так отчаянно.
Ему бы стало легче, знай он, что через какие-то двадцать лет, три месяца и одну неделю он вырвется на волю и даже задержится на свободе.
И это бы шокировало его до глубины онемевшей души, так, что он бы добровольно вернулся во дворец.
Палач был прав той ночью.
Судьба была равнодушна и влиятельна, как ветер по отношению к знамени, направляя ткань человеческого существования в нужное русло, в свою угоду и не спрашивая, чего бы хотел сам флаг.
Или о чем молил он.
Глава 1
Ночной Клуб «тЕнИ», Колдвелл, Нью-Йорк
Стука не было. Дверь в офис открылась так, будто кто-то влетел в нее на C4. Или Шеви. Или…
Трэз «Латимер» поднял голову, отрываясь от бумаг на столе.
— Большой Роб?
… или грушей для сноса зданий.
Когда его заместитель начальника СБ начал, заикаясь, размахивать руками, Трэз оглянулся через плечо на зеркало одностороннего видения, двадцать на десять футов, за его командной рубкой как у Капитана Кирка. Внизу располагался его новый клуб, народ бродил по реконструированному помещению бывшего товарного склада, и каждый из этих больных ублюдков приносил пару сотен долларов прибыли, в зависимости от своих пороков и того, сколько им требуется для их удовлетворения.
Была ночь открытия «тЕнЕй», и он ожидал неприятностей.
Но не таких, чтобы прожженный вышибала превратился в двенадцатилетнюю девчонку перед ним.
— Мать твою, да что происходит? — требовательно спросил он, вставая с кресла и подходя к парню.
— Я… ты… я… чувак… он…
Связал бы ты уже два слова, подумал Трэз. Иначе мне придется дать тебе пару затрещин, чтобы развязать язык.
— Ты сам должен увидеть это, — наконец выдавил вышибала.
Трэз вышел вслед за Большим Робом и бегом спустился по лестнице. Дверь в его офис закрывалась сама, хотя не то, чтобы он хранил там какие-то секреты. Однако там стояла парочка добротных кожаных диванов и система видеонаблюдения, которые уйдут на «иБэй» с молотка… к тому же, он в принципе не любил видеть кого-то на своей территории.
— Молчаливый Том сдерживает проблему, — Большой Роб перекрикивал шум, когда они оказались на первом этаже.
— Словно речь об утечке химикатов?
— Я не знаю, что это.
Песня T.I. «Дело в деньгах» гремела настолько громко, что образовывала в воздухе барьер, через который Трэзу пришлось буквально продираться, проходя мимо охранника, сторожившего вход в коридор с приватными зонами.
Как и в его другом клубе, «Железной Маске», для его клиентов здесь тоже были уголки под названием «Никому не дозволено наблюдать». В Колдвелле, штат Нью-Йорк, весьма накладно заведовать притоном для шлюх, да так, чтобы голые задницы не мелькали на публике.
— В конце, — сказал Большой Роб.
Молчаливый Том представлял собой стену, закрывавшую вход в третью приватную комнату. Но Трэзу не требовались демонстрации, чтобы сложить два плюс два, с этим прекрасно справился его нос.
Тошнотворная сладкая вонь от лессера заполнила коридор, перекрывая сплошной запах пота и секса.
— Я посмотрю, — сказал он мрачно.
Молчаливый Том отошел в сторону.
— Все еще шевелится. Чем бы оно ни было.
Да, вполне вероятно, что шевелится. Тех ублюдков можно убить лишь определенным образом, иначе они будут жить вечно… даже нарезанные на кусочки.
— Нам нужно вызвать скорую, — сказал Большой Роб. — Это сделал я. Я не собирался, но…
Трэз поднял руку.
— С тобой все в порядке. Все нормально. И не торопись вызывать девять-один-один.
Открывая дверь, он поморщился от стоявшей вони, а потом зашел в комнату десять на десять футов. Стены и пол были выкрашены в черный, потолок — зеркальный, с одной утопленной лампой высоко наверху. Убийца свернулся в дальнем углу под встроенной скамьей для секса, он стонал, истекая масляной кровью, которая пахла как падаль вперемешку со свежеиспеченным овсяным печеньем и присыпкой от «Джонсон&Джонсон».
Тошниловка. И, опять же, он с отвращением вспомнил о Миссис Филдс, чего совсем не оценил… и детях, на которых ему было плевать.
Он посмотрел на часы.
Полночь. Хекс, его глава службы безопасности, наслаждалась редким выходным со своим мужчиной, Джоном Мэтью… и Трэз вынудил женщину взять перерыв, потому что этот день был единственным на неделе, когда он не вышел на смену вместе с Братством Черного Кинжала.
Ему придется самому с этим разбираться.
Трэз вышел в коридор.
— Итак, что произошло?
Большой Роб осторожно показал ему пригоршню целлофановых пакетиков с порошком и пачку бумажных купюр.
— Мы обнаружили, как он толкает это. Он начал огрызаться. Я влепил ему разок, он кинулся в ответ… он дрался, как разъяренный медведь, а когда достал нож, я понял, что попал. Я сделал то, что был должен.
Трэз выругался, узнав символ, напечатанный на пакетиках с героином. Знак не имел отношения к людям… и он видел его во второй раз.
Это вампирский Древний язык… и снова с этим появился лессер. И в этот раз дилер?
Он взял наркотики и спрятал в карманах, оставляя вышибале наличку.
— Повезло, что тебя не прикончили.
— Я позвоню в полицию. Все есть на записи.
Трэз покачал головой.
— Мы не станем вмешивать ОПК.
— Мы не можем просто оставить его здесь. — Большой Роб оглянулся в сторону своего немого напарника. — Он умрет.
За долю секунды он подчинил себе мозги парней. Обоих. Будучи Тенью, Трэз, как и любой вампир, мог влезть в мозжечок и перетасовать мысли и воспоминания, словно мебель в гостиной.
Или вообще выкинуть из дома старье.
Тело Большого Роба мгновенно расслабилось, и он кивнул:
— Да, конечно. Мы будем здесь. Без проблем, босс… и не волнуйтесь, я понял, что вы не хотите, чтобы сюда входили.
Трэз хлопнул парня по спине.
— Я всегда могу на тебя положиться.
На обратном пути к офису Трэз не переставал ругаться. Он был у Братьев несколько месяцев назад, когда впервые обнаружил убийцу с этим символом. И он собирался докопаться до сути. Но на его пути встала жизнь, вещи вроде преследовавших его с’Хисбэ, Селена…
Одна мысль об Избранной заставила его закрыть глаза и споткнуться на ступенях.
Но потом он отмахнулся от острой боли. Либо так, либо потеряться в черной дыре. Были и хорошие новости: последние девять месяцев он пытался оторвать свои мозги, свои чувства и душу от всего, что было связано с Селеной.
Поэтому он давно привык к подобному пауэрлифтингу.
К несчастью, она постоянно занимала его мысли, он словно страдал от легкой лихорадки, которая отказывалась уходить, сколько бы он ни спал и не старался правильно питаться.
В некоторые ночи это переходило рамки простой озабоченности, поэтому он покинул особняк Братства, вернувшись в квартиру в Коммодоре.
В конце концов, связанный мужчина может быть опасен, и на это нисколько не влиял факт, что он не был со своей женщиной — и не мог быть с ней. Особенно когда она кормила воинов, которые по тем или иным причинам не имели возможности взять вену своих супруг.
