Лиза Смит - Души теней
Соль для ванн была не обычная, а лечебная. От нее не пахло медикаментами, но Стефан получил ее от своей квартирной хозяйки, миссис Флауэрс — пожилой интеллигентной светлой ведьмы. Травяные сборы были ее коньком, и Елена могла бы поклясться, что чувствует, как напряжение последних дней вымывается из тела.
Да, это то, что нужно. Никогда раньше она не получала такого удовольствия от ванны.
«Только вот, — твердо сказала она себе, вдыхая нежный ванильный пар, — ты, конечно, просила у миссис Флауэрс расслабляющую соль, но спать здесь нельзя. Утонешь, а ты знаешь, каково это. Ты там была — даже на саван не пришлось тратиться».
Сейчас, когда горячая вода расслабляла мышцы, а аромат ванили — голову, мысли становились все примитивнее и беспорядочнее. Она думала что-то бессвязное, время от времени почти засыпая. Она полностью отдалась теплу и возможности ничего не делать…
Она спала.
Во сне она двигалась. Было темно, но она все равно понимала, что скользит сквозь густой серый туман. Вокруг слышались голоса — и они спорили о ней:
— Второй шанс? Я говорил с ней об этом.
— Она ничего не вспомнит.
— Это неважно. Все останется при ней, если она проснется.
Оно будет расти внутри нее… пока не придет время.
Елена не представляла, о чем это они.
Потом туман начал рассеиваться, облака разошлись, а она заскользила вниз, постепенно замедляясь, и упала на землю, покрытую сосновыми иглами.
Голоса исчезли. Елена лежала на лесной полянке — правда, одетая. На ней была ее лучшая ночная рубашка — та, с настоящими валансьенскими кружевами. Прислушиваясь к ночным звукам, она вдруг почувствовала, что ее аура реагирует как-то непонятно.
Она ясно ощущала, что кто-то идет. Кто-то распространявший вокруг себя ощущение безопасности — теплые земные тона, мягкий розовый оттенок и глубокий фиолетовый цвет, — она почувствовала все это, пока человек еще не появился. Это были… чьи-то… чувства к ней. И за любовью и умиротворением она почувствовала темно-зеленые тона, золотые всплески и загадочный прозрачный оттенок — как сверкающий водопад, обдававший ее бриллиантовым сиянием.
— Елена, — прошептал голос, — Елена…
Так знакомо…
— Елена. Елена.
Она знала, кто это.
— Елена, ангел мой…
Это любовь.
Не зная, сон это или явь, Елена распахнула объятия. Это был ее человек. Ее волшебство, ее утешение, ее возлюбленный. Неважно, как он попал сюда, неважно, что было раньше. Половина ее души — навечно.
И вдруг…
Сильные руки нежно обняли ее…
Теплое тело прижалось к ней…
Сладкие поцелуи…
Тысячи поцелуев…
Такие знакомые ощущения… она таяла в его объятиях.
Он был таким осторожным, но в то же время неистовым. Он клялся не убивать, но убил бы, защищая ее. Для него не было ничего драгоценнее ее. Любая жертва для него оправданна, лишь бы Елена была свободна и в безопасности. Его жизнь без нее ничего не значила, он отдал бы ее с радостью и перед смертью целовал бы ей руки. Елена вдохнула запах осенних листьев, исходивший от его свитера, и почувствовала себя защищенной. Как ребенок, она успокаивалась от простых знакомых запахов, от ощущения твердого плеча под щекой, от того, что ее дыхание сливалось с его дыханием воедино.
Она попыталась найти имя этому чуду — и имя встало у нее перед глазами.
Стефан…
Елене не нужно было даже смотреть на лицо, чтобы увидеть изумрудные глаза, в которых вспыхивали искры — как на колеблемой водой поверхности пруда. Она спрятала лицо у него на плече, почему-то боясь оторваться от него — хотя и не помнила почему.
«Я не знаю, как оказалась здесь», — сказала она без слов.
Вообще-то она совсем не помнила, что происходило до ее пробуждения. Так, смутные картинки.
«Неважно. Я с тобой».
Ее охватил страх.
«Это ведь не сон?»
«Не бывает просто снов. Я всегда с тобой».
«Как мы сюда попали?»
«Ш-ш-ш… Ты устала. Я рядом. Всегда буду рядом, клянусь. Просто отдыхай. Дай мне обнять тебя… хотя бы раз».
«Один раз? Но…»
Теперь Елена должна была посмотреть Стефану в лицо, так она испугалась.
Она откинула голову назад — и встретилась взглядом со смеющимися глазами невероятной черноты, смотревшими на нее с бледного точеного лица.
Она почти закричала.
«Тихо. Тихо, ангел мой».
«Дамон!»
Черные глаза светились любовью и радостью.
«А кто еще?»
«Как ты посмел? Как ты попал сюда?» — Елена запуталась еще сильнее.
«Место для меня не имеет значения, — он был неожиданно грустен. — Ты знаешь, что я всегда буду с тобой».
«Не знаю. Нет! Верни Стефана!»
Но было уже слишком поздно. Елена услышала тихий плеск и почувствовала, что вода в ванне остыла. Она проснулась как раз вовремя, чтобы не соскользнуть под воду.
Сон…
Телу было гораздо лучше, но она не могла отделаться от грустных мыслей. Это был не выход из тела, а обычный глупый непонятный сон.
«Место для меня не имеет значения. Я всегда буду с тобой».
И что эта ерунда значит?
Но сердце Елены дрогнуло от этих слов. Она быстро переоделась — не в кружевную ночную рубашку, а в черно-серый спортивный костюм. Она очень устала, разозлилась и чувствована, что, если Дамон как-то покажет, что проникал в ее мысли и сны, она просто полезет в драку.
Дамон ничего не сделал.
Елена увидела кровать, решительно направилась к ней и упала, утонув головой в неприятно мягкой подушке. Она предпочитала жесткие. Несколько минут она лежала, наслаждаясь ощущениями, оставшимися от ванны. Кожа постепенно остывала — и голова тоже. Как она поняла, Дамон не переменил позы с того момента, как они вошли в номер.
И он молчал, как и утром.
Наконец-то она решила разобраться с ним и сразу начала с сути проблемы:
— Что не так?
— Все в порядке, — он смотрел в окно, изображая безумный интерес к чему-то за стеклом.
— А помимо этого?
Дамой покачал головой. Но его спина достаточно красноречиво выражала то, что он думает о номере.
Елена осмотрела комнату — все было слишком ярким; тело явно работало за пределами своих возможностей. Бежевые стены, бежевый ковер, бежевое кресло, бежевый стол и, конечно, бежевое покрывало на кровати. Даже Дамон не мог отказаться от номера только на том основании, что он не черный.
«Я устала. И ничего не понимаю. И боюсь».
«И еще я дура. Здесь всего одна кровать, и на ней лежу я».
— Дамон? — Она с некоторым усилием села. — Чего ты хочешь? Здесь есть кресло. Я могу спать на нем.
Он повернулся. По его движению она поняла, что он не злятся и не играет. Он в ярости. Этот поворот… быстрее, чем мог бы заметить человек. И контроль над телом, позволивший сразу же остановиться. Эти резкие движения и пугающее спокойствие… Он снова глянул в окно, привычно подобравшись для… чего-то. Сейчас казалось, что он готов выпрыгнуть наружу прямо через стекло.
