Наталья Патрацкая - Изумрудный маг
Ребенок, зародившийся после свадьбы, через месяц стал расти, и ему уже было все равно, где его родители до поры до времени. Климат в городе, был резко континентальный: плюс или минус тридцать пять градусов. Мария и автомашины — две несовместимые единицы.
Ждала она обычный автобус для поездки в институт, продрогла, минус 30 градусов мороза, с ветром, заболела. Да так заболела, что температура организма 40–41 градус держалась неделю. Кому нужна студентка беременная, да сдающая сессию? Сдала Мария экзамены, сбивая температуру до 38 градусов. Стала она отдавать концы, боли в области спины были очень сильные, приехали две скорые помощи: одна по беременности, другая по терапии. Отвезли ее в роддом на сохранение, и положили в коридоре из-за большой температуры под капельницу. Иголка сбилась, и все лекарство затекло на постель.
Чудо: коридор, да лекарственная лужа! Стала она выходить из болезни, а тут и мартовские праздники! Прилетел Матвей, привез розы, отдал в больницу, забрал жену на праздники, да больше не вернул. Появились первые схватки. Марию отвезли в старый роддом. Через сутки врачи поняли, что с ней лучше не связываться и перевели в новый роддом.
За четверо суток Мария выпила много упаковок хины, которая лежала на тумбочке, и надо было пить ее по времени, прописанному на каждой упаковке. Выпила она полстакана касторки и запила томатным соком, после чего пять лет на томатный сок не смотрела, но раскрытие не шло.
Крепкий организм рожать, и хотел, но не мог, а время шло. Телефон звонил, все спрашивали, кого она родила. А она за четыре дня в двух больницах побывала, а все не родила. Врач, которая лечила еще в марте, вышла в свою смену, и поняла, что дело серьезное: шейка настолько тугая, что раскрытие больше, чем на один палец не идет, а ребенок давно на выходе, а выйти не может.
Врач руками стала освобождать выход ребенку. Марье вкололи сильные уколы. Ночью начались роды. Она не пикнула, позвала медсестру и сказала:
— Сейчас закричу.
Медсестра посмотрела на нее и сказала:
— Вставай, идем рожать.
Мария не кричала, исполняла все команды врачей. Врач, которая ее лечила, принимала роды, и вдруг она взяла и разрезала часть ее тела.
Мария крикнула:
— Не надо меня разрезать!
Врач освободила дорогу ребенку, а мать потом зашивали два часа. Одним словом, переходив пару недель, за четверо суток родила Мария мальчика Клима в рубашке.
Матвей в кроватку под матрац, в месте расположения головы ребенка положил учебники физики. Кстати, физику сын позже и в школе и в институте сдавал на «отлично». В три месяца отец взял сына на руки и говорит: «Чем он на меня похож?» И сам ответил: «Плечами». Глаза у них тоже были одинаковые. Имя для ребенка придумали: Клим. Мальчика закаливали с первых дней. Пока отец учился у сына физика, нобелевского лауреата, сын обычного физика рос то с отцом, то без него.
Физика, физика, а все про жизнь. В институте Матвея физика была хорошо поставлена. В обучении студентов были задействованы и профессора, и академики, их НИИ и учебные университеты.
Чем же занимался молодой отец — студент? В то время темное было — изучить процессы, происходящее в органическом веществе, после проникновения луча лазера. В частности, Матвей собрал лазер в академии технических наук, и лучами лазера пробивал органическое вещество, получались диски внутри призмы, это и стало его дипломным проектом. Кроме физики и языков, сохранилась в рассказах Матвея военная кафедра института, и ее руководители, один из тех, кто летал вместе с первым покорителем Полюса.
«О, какие люди еще были-жили на свете», — подумал маг Ефим.
Глава 7 Статная боярыня
Маг Ефим всегда любил телевизионные передачи о борьбе со старостью, можно сказать, что это любимая тема у всех народов. Ведь ему нужна жена на длительный срок. А, где ее взять? Он маг почти вечный, лет триста прожить ему ничего не стоит. Вот он и живет один в очередной раз. Теперь он раскатал губы на дочь физика, у которого пока родился только сын Клим, которого маг сразу определил в будущие друзья. Сами понимаете, маг почти не стареет, молод, здоров. Это боги были по три метра ростом и жили по девятьсот лет, потому что яблоки не ели, а маг Ефим яблоки любит, значит, больше трех столетий ему не протянуть. Сейчас ему было уже лет триста, а выглядел он молодо. Итак, его волновали гены Елены, которая родилась или родится у физика Матвея.
Осталось выяснить, а кем физик Матвей мог быть лет пятьсот назад, и кем была его супруга Марья?
В огороде стояли два соломенных чучела. Маг Ефим сам набивал их соломой, если он злился на кого-нибудь, то подходил к чучелам и бил их ножами. Дед, увидев очередной разорванный наряд чучела, ругал мальчика, но безрезультатно. Детей в деревне было мало, и его неизменным развлечением оставалось чучело на огороде. Когда он освоил нападение на одного чучело, и мог нанести удар в обведенную углем точку, ему захотелось большего.
Он поставил два чучела на крепкие колья так, словно стояли два человека и разговаривали. Теперь его задача резко усложнилась, он не нападал на чучела, он к ним подходил так, словно хотел с ними поговорить. Он некоторое время стоял против соломенных идолов, потом резко наносил два удара двумя ножами в обведенные точки.
Деда пугало затяжное развлечение мальчика, он пытался научить его полезным навыкам. Если дело было осенью, он приглашал его помочь порубить капусту. На столе шинковали вилки капусты и морковь, потом обильно солили эту овощную смесь крупной солью, и уминали руками до тех пор, пока капуста не давала сок. Комок соленой капусты с морковью бросали в кадку. И так до бесконечности, пока кадка не наполнялась капустой. Но Клим неизменно вонзал двойным ударом два ножа в целый вилок капусты в намеченную точку, чем выводил деда из себя.
Солнце пробивалось сквозь облака. Кленовые листья наливались красками. На одном клене было до трех ярких цветов: зеленый, желтый, вишневый. Березы желтели через лист: один зеленый, второй желтый. Красота в лиственных просторах нарастала. И в личной жизни Ефима стояла осень. Ой, да, что там. А там, вот что происходило. Он изменился, и ножи ему надоели хуже горькой редьки.
Он подошел к плетню соседнего дома и сказал:
— Елена, я жить без тебя не могу! На улице — благодать божья, а тебя нет! Пришла бы, утешила молодца, погуляли бы мы с тобой около мельницы.
Она ему и отвечает:
— Любимый мой, так уж и соскучился? Или тебе чучело на огороде надоело? Не сомневайся, я приду, как только солнце к дубу подойдет, подле него и ждать буду. А к мельнице я не пойду, страшно там.
