Связанные кровью (ЛП) - Майлз Рори

— Она не домашнее животное. — Деми присоединяется к Эвелин перед столом, прижимая ладони к дереву. — Где мои родители и Лейси?

Поставив стакан, Сиско запрокидывает голову и громко смеется, хлопая по столу.

— Вот это весело, — говорит он, опуская голову. — Маттео потерял из виду не одного, а четырех человек.

Деми хватает один из своих ножей и вонзает его ему в руку.

Сиско шипит, и Антия бьет Деми.

Эвелин перехватывает ее руку прежде, чем она успевает ударить моего охотника.

— На твоем месте я бы этого не делала.

Иногда я беспокоюсь об Эвелин. Тон, которым она сейчас говорит, меня беспокоит. В этом есть определенная тьма, даже я опасаюсь этого.

Антия бледнеет и отдергивает руку.

— Хорошая девочка, — мурлычет Эвелин, и это звучит более нормально, чем раньше.

Деми поворачивает нож, и человек Сиско пытается вмешаться. Кольт ускоряется и швыряет его в закрытую дверь, прижимая к месту. Я бросаю небрежный взгляд на других женщин Сиско.

Они продолжают болтать и попивать кровавое вино, совершенно не затронутые текущими событиями.

Возможно, они под действием наркотиков.

Эвелин обходит стол и садится рядом с Сиско. Она проводит ногтем по его щеке и горлу, обхватывая пальцами его шею.

— Где она?

Теперь, когда Антия отошла, левая сторона Сиско свободна, и он поднимает руку с пистолетом. Я бросаюсь к нему, но он прижимает его к виску Деми, прежде чем я успеваю его остановить.

Я не двигаюсь. Мое неживое сердце начинает колотиться в груди.

— Похоже, у нас проблемы, — шепчет он Деми. — У тебя когда-нибудь выносились мозги? Неприятное дело убираться. Тебе придется доверить своим людям подобрать все необходимое, чтобы ты могла исцелиться. Ты им доверяешь?

Что, если она не исцелится?

Деми опускает брови.

— Да, но ты забыл одну вещь.

— И что же это? — спрашивает он, удивленно расширяя глаза.

Она наслаждается.

— Это. — Глаза Деми меняют цвет с коричневого на красный.

Сиско стреляет из пистолета.

Эвелин ослабляет хватку на его шее и шлепает Антию, которая прыгает к ней. Она падает на пол.

Грейсон выкрикивает имя Деми, но охотница уже движется, падая на стол и едва уворачивается от пули.

Женщины Сиско наконец перестают говорить и кричать, когда она пронзает голову охранника.

— Черт, — удивленно кричит Кольт, бросая вампира и приближаясь к Сиско.

Деми быстрее всех нас, и она перепрыгивает через стол, пиная Сиско в живот. Он влетает в стену и издает ворчание от силы удара. Картина падает на пол.

Антия рычит и бежит за Деми. Это движение выводит меня из ступора. Я двигаюсь быстрее и встаю на ее пути, ударяя кулаком по ее лицу.

Ее скула трещит, и она воет от ярости.

Обычно мне было бы неприятно ударить женщину, но она вампир и пыталась напасть на Деми.

Я оборачиваюсь, когда слышу испуганный вздох. Лезвие Сиско — это все, что я вижу, когда он перерезает им горло Деми. Он отталкивает ее и слизывает кровь с ножа, удовлетворенно напевая. Деми схватилась за шею, вскрикнув от боли.

Неважно, какого ты вида, умирать чертовски больно.

Кольт, Грейсон и я одновременно замечаем ее, и все мы подхватываем часть ее тела, прежде чем она успевает лицом упасть на пол.

— Хорошо, я сделаю это сама, — рычит Антия.

Разворачиваясь и готовясь к ее атаке, я удивленно поднимаю брови, когда она бросается на Сиско, который слишком занят, засовывая окровавленный нож себе в рот и слизывая каждую лишнюю каплю крови Деми, какую только может.

— Антия! — кричит он, когда они падают на землю.

Она шипит на него и приставляет дуло пистолета к его голове, стреляя прежде, чем он успевает ее урезонить. Она кричит и отбрасывает пистолет, ударяя кулаком ему в лицо и вырывая нож из его руки.

Эвелин подходит к тому месту, где я приседаю, склонив голову набок и наблюдая, как Антия разрезает грудь Сиско.

— Ух ты, а я думала, что меня презирают.

Я бросаю на сестру насмешливый взгляд, прежде чем развернуться.

Грейсон прижался ртом к шее Деми, но он не столько питается ею, сколько пытается залечить рану. Его рот залит ее кровью, когда он отстраняется.

— Черт, рана слишком глубокая, — бормочет он, прежде чем укусить запястье и прижать его к ее губам. — Пей, тигрица.

Деми открывает рот, принимая его кровь, чтобы помочь ей начать исцеление. Будучи сверхъестественной, она в любом случае исцелилась бы, но никто из нас не хочет смотреть, как она страдает и умирает.

Кольт срывает с себя рубашку и прижимает ее к ее горлу.

— Ты будешь в порядке.

Взгляд Деми скользнул по мне, и ее брови сдвинулись вместе. Связь пульсируют в панике. Ее сердцебиение замедляется. Крови Грейсона будет недостаточно, чтобы спасти ее от смерти. Нож Сиско вошёл глубже, чем я думал поначалу. Она моргает, пытаясь что-то спросить, но ее рот не может произнести слов.

Связь пульсирует, и я слышу шепот имени. Сиско.

Оглядываясь через плечо, я гримасничаю, когда вижу руки Антии, прижатые к груди Сиско. Она сломала ему грудную клетку, чтобы добраться до сердца, и ее руки в крови.

— Антия занимается им. Ты скоро проснешься, — говорю я, подползая ближе. — Будет больно.

Ее глаза затуманиваются от замешательства, затем проясняются, и она ухмыляется.

— Она приняла хорошее решение, — шепчет она через связь. Потом она стонет.

— Не пытайся говорить, — говорит Грейсон. — Мы присмотрим за тобой, тигрица.

— Этот год чертовски отстойный.

Ее глаза закрываются, и она сжимает губы в тонкую линию.

Я всем говорю, что она подумала.

Эвелин фыркает.

— Возвращайся, сестра.

Боль от смерти Деми отражается сквозь связь, заставляя меня ворчать.

Кольт смотрит на меня.

— С тобой все в порядке, босс?

— Нормально, ее сердце перестало биться.

Мой второй поворачивается к Деми и вздыхает.

— Ну, по крайней мере, на этот раз ты не несешь ответственности за ее смерть.

Деми

Давайте поговорим о смерти на минутку. Это действительно отстой. Представьте себе худший день в вашей жизни, умножьте его на двадцать, а затем прибавьте три. Возвращается к жизни?

Это примерно в четыре раза хуже, чем умереть. Особенно, когда дело доходит до ощущения, как твоя кожа срастается сантиметр за сантиметром еще до того, как ты успеваешь открыть глаза.

— Она исцеляется, — говорит Кольт, прижимая палец к краю раны на моей шее.

— Ты можешь дать ей свою кровь. — Голос Маттео звучит чудесно после предсмертной тишины.

— Я принес тебе подарок, тигрица.

Кровь Грейсона брызжет на мои губы.

Открыть рот — это борьба, но мне удается просунуть язык между зубов. Как только я чувствую вкус его крови, моя челюсть расслабляется, и я прижимаюсь губами к его запястью, глубоко впиваясь и наслаждаясь немедленным приливом энергии.

Я приняла тот факт, что я урод и люблю пить кровь. Но можешь ли ты винить меня? Эта штука похожа на крэк без ужасного падения.

Нет, я никогда не пробовал крэк, но я видел множество людей, которые принимали его или отказывались от него. Это связано с поступлением в колледж в таком большом городе. Я видела почти все на домашних вечеринках, куда мы с Лекси ходили.

Я отпускаю запястье Грейсона и вздыхаю, вытирая остатки бордовой жидкости с лица. Через несколько минут я достаточно исцелилась, чтобы передвигаться.

Эвелин протягивает мне салфетку, сидя рядом со мной. Я беру ее и промачиваю уголки рта.

Нет ничего лучше, чем проявлять хорошие манеры после того, как выпил кровь.

— Лучше? — спрашивает Маттео. Он кладет руку мне на бедро, и связь вспыхивает, возвращаясь к жизни. Тепло сочится из его ладони и пронзает меня. Черный цвет превращается в коричневый на его радужной оболочке.