Я и три Отелло (СИ) - Колибри Клара

— Мне он не мешает. Ничего страшного, если и останется.

— Нет. Мне он не нравится. Иди за мной.

И мы вошли в бунгало. Внутреннее его убранство не имело ничего общего с тем, в котором мне уже приходилось находиться. Ожидала увидеть кубовидные стулья и столы, кушетки и что-то в том же духе. А получилось, что, как бы, попала в европейский дворец восемнадцатого века. Там было диковинно и здорово, но мы в костюмах в обтяжку точно были неуместны.

— Неувязочка! — не удержалась и произнесла это вслух. Тихо, но озвучила. Забыла, что собиралась быть в этом мире сдержаннее. Только Эй, похоже, не просто хорошо слышал, а имел способность читать мысли.

— Вне дома всегда будь в комбинезоне, детка. А внутри можешь позволить себе любой наряд. Или хоть голой ходи. Я буду не против, наблюдать тебя обнаженной почаще.

— Минутку! Давай сразу проясним, что я…

— Ты станешь моей любовницей. Разве, еще не поняла? — изогнул он бровь в сомнении. — И благодари своего Бога, что тебе удалось вызвать у меня интерес к себе. И не надо так смотреть сейчас, будто совершенно растеряна и не представляешь, как меня благодарить за такое мое решение. В общем, тебе, детка, крупно повезло. Сама потом поймешь насколько. А теперь пошли в ванную комнату. Это так звучит на твоем языке. На самом деле, у нас вода, чистую имею ввиду, ценится, как ничто другое. Ею дорожат и в канализацию кубометрами не сливают. Поэтому…вот! — Указал рукой на дверь, ведущую в помещение, отделанное красивой узорной плиткой.

Я хоть и была в шоке от услышанного, но за ним следовала и в распахнутую дверь заглянула. Там мне сразу бросилась в глаза душевая кабина. Оказалось, что это только ее форма была с нею схожая, принцип действия же отличался на девяносто процентов. Человеческое тело в ней «обливалось» специальным излучением, очищающим и освежающим.

— А где здесь… — не успела произнести слово раковина и унитаз, а Эй уже нажал попеременно две панели и продемонстрировал мне нечто, тоже напоминающие привычные мне предметы.

— Действие их изучишь потом, если сейчас не приспичило. А я хочу показать тебе, как пользоваться «душем», — взял и одним движением руки расстегнул свой комбинезон и скинул его с себя.

Не обращая внимания на мои округлившиеся глаза и игнорируя мою растерянность, он шагнул в кабину и демонстративно положил ладонь на светящееся табло. И тут же с потолка на него как упали цветные кольца света.

— Все понятно? — он вышел из кабины и выглядел сухим, чистым, излучающим энергию и здоровье, довольным собой и насмешливым. — Теперь ты!

— Нет! Я только что из больницы. Меня там и так…

Но он ничего не слушал, и отступать от него, пятясь к противоположной стене, тоже не помогло. Ухватил за руку, притянул ближе к себе, ловко расстегнул мою одежду и стянул ее с меня на пол. А потом втолкнул в кабину, и поднял мою же руку, чтобы коснуться ею табло по управлению гигиеническим излучением.

— Как тебе? — все еще прижимал мою ладонь к пульту, и вместе с тем придерживал за талию, чтобы стояла ровно по центру кабины.

— Нормально. Как будто меня растерли намыленной мочалкой, а потом сполоснули контрастным душем.

— Можешь выходить. Стой! Комбинезон тебе сейчас не понадобится. Сядь сюда. Видишь эту панель? За ней аптечка, если говорить по-вашему. Не дергайся, — предупредил, чтобы сидела смирно, а сам начал обследовать мой висок. — Это место болезненное, я знаю. Но надо потерпеть. Это не долго. Всего полторы минуты. Я кладу пластину. Тихо, тихо, детка! Все сейчас закончится. Вот. Готово. Теперь здесь розовое пятно. Но завтра и от него ничего не останется.

— Здорово. А как эта штука называется?

— Мне сейчас не до лекций про наши достижения, малыш. Пошли уже в спальню. И так сдерживаю себя, знала бы ты, как долго.

— Минутку! Я своего согласия не давала! За помощь, конечно, спасибо, но…

— Кто же тебя здесь спрашивать-то будет? Не упирайся. Пошли.

В спальню, отделанную в духе какого-то там Людовика, он меня привел, крепко сжимая мой локоть и, местами, приволакивая за собой, особенно на поворотах коридоров. Толкнул рукой массивную дверь и следом за ней меня, чтобы быстрее уже оказалась на середине пушистого ковра, расстеленного на полу.

— Вот. Здесь станем с тобой спать, когда мне придет охота тебя навестить.

— Ага! Значит, ты не станешь здесь находиться всегда! — мне срочно надо было успокоить свои нервы, вот и пыталась найти хоть что-то положительное в ситуации. Так сказать, старалась расслабиться при насилии над собой.

— Конечно, нет!

— Хоть что-то… А…

— А почему ты спрашиваешь? Пытаешься сказать, что я тебе не нравлюсь? — нахмурился этот мужчина, и я тоже, так как была в недоумении, раз только и делала, что демонстрировала ему границы между нами, с той грозовой ночи, а он, оказывается, ничего подобного не заметил.

— Ну, да. Разве, не понятно было?

— Твое тело мне говорило другое, — сказал твердо и, жестко глядя в мои глаза. — В любом случае, сейчас посмотрим.

Взял и толкнул меня в плечо. Вроде и не сильно, но я потеряла равновесие и упала. Оказалось, что на покрывало кровати. Там было мягко, оттого не ушиблась. Но заметив, как он сделал ко мне шаг, и его явное желание, я встрепенулась и начала отползать к изголовью, пытаясь увеличить между нами расстояние. И именно в тот момент, когда Эй поставил одно колено на постель, комнату огласил переливчатый звук. Откуда шел, понятно не было, как если бы отовсюду одновременно: и от стен, и от потолка, и из распахнутого в сад окна. Этот самый звук заставил готового к решительным действиям любовника сначала замереть, а потом и, скорее всего, выругаться на непонятном языке. Он произнес что-то вроде «катманду». И я с ним согласилась, в смысле, всегда считала, что название столицы и крупнейшего города Непала звучало как-то неприлично.

— Мне придется тебя покинуть, детка. На время. Но когда вернусь, мы с тобой продолжим именно с этого момента.

— Как скажешь, — выдохнула я с облегчением, хоть и старалась смотреться не такой испуганной, как была на самом деле.

— Это ты хорошо сказала. Потому, что мое слово теперь для тебя закон.

— Уяснила, — кивнула ему головой. Сейчас, когда опасность быть изнасилованной миновала, я могла обещать ему, что угодно, лишь бы поскорее ушел.

Но он медлил. Прилег на самом краю постели, облокотился на покрывало и посматривал, как я из сжатого комочка, пристроившегося к изголовью кровати, принялась разворачиваться и распрямляться, немного расслабляясь от вернувшейся ко мне надежды на лучшее будущее, хоть оно и не обещало продлиться долго.

— Ты рада, что мне надо срочно уходить, — заявил в утвердительной форме, продолжая за мной наблюдать. — И даже не пытаешься этого скрыть.

— Ну, да. Только это не касается моего желания быть милой, — покосилась на него с опаской, не представляя, куда мог бы завести подобный разговор. — В смысле, все для меня случилось так неожиданно…

— А теперь начинаешь врать. В первую очередь мне, но и себе тоже. Сознайся, что ощутила притяжение ко мне в первую же минуту нашей встречи. Или ты настолько труслива, что станешь скрывать это до последнего?

— А как ты мог узнать про меня такое? Имею в виду притяжение. Или умеешь читать меня каким-то образом?

— Стараешься выведать мои возможности? Хитришь, значит? А на вопросы сама и не думаешь отвечать.

— Да, мне и сказать-то нечего. Я оказалась здесь каким-то непостижимым образом и теперь у меня одна задача — выжить. Согласись, что она не из простых?! Поэтому, извини, но мне было не до того, чтобы играть в чувства в тот самый момент, как заметила тебя около того бунгало, — сказала и отметила по его лицу, что он продолжал мне не верить. — И я не представляю, что ты мог увидеть во мне тем вечером. По внешнему моему виду или просветил меня какими-нибудь невидимыми лучами, скажем, но я в тот момент была сплошь из тревоги и недоверия. Вот, что со мной творилось тогда. Увидела новое действующее лицо и запаниковала, что мне это принесет, — выговорив все это на одном дыхании, обернулась, чтобы осмотреться, где бы укрыться от его прожигающего взгляда. А потом просто ухватила покрывало, приподняла его край и быстренько шмыгнула под него. — Можно мне так прикрыться? Надеюсь, что да. Мне не привычно и боязно разговаривать про жизнь с неизвестным мужчиной, да еще и в таком виде. Может, у вас здесь так принято, а у нас…