Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига (СИ) - Зикевская Елена

Я тихо застонала, ругая сама себя. Нет, не было у него семьи. Она же его сразу прогнала…

А если бы у нас с ним… Он бы остался?

Не в силах уснуть, я встала и тихонько подошла к Шуту.

— Джастер, — тихо прошептав, я осторожно положила руку на его плечо. — Ты не спишь?

— Уже нет, — буркнул он недовольно. — Тебе чего не спится?

Я закусила губу и невольно положила руку на плоский живот.

— А мы… У нас…

Он сел так резко, что я невольно отшатнулась, почувствовав, как мгновенно переменилось сонное настроение на холод непробиваемой стены.

— Янига, — Джастер решительно взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. В темноте они показались огромными и полными тьмы. — Всё у тебя будет. Но всему своё время. Поняла?

Сглотнув, я молча кивнула.

— Вот и хорошо, — процедил он сквозь зубы, и разжал пальцы. — А теперь иди спать. И не забивай себе голову всякой ерундой.

Мне ничего не оставалось, как встать и отправиться восвояси. Джастер ещё немного посидел, потом встал и с лютней в руках скрылся за деревьями.

Я слушала печальную мелодию и ругала себя за то, что снова растравила ему душу.

Спала я плохо. Ребёнок время от времени хныкал, но быстро успокаивался. А я находила взглядом спящего с другой стороны костра Джастера и снова погружалась в мрачные мысли.

Мне удалось задремать только под утро, но ненадолго.

Счастливый отец семейства торопился поскорее добраться домой и поднялся с первыми лучами солнца.

Под его возню я проснулась и села, завидуя крепко спящему Шуту. Сделал своё дело и спит довольный…

— Жона просила узнать, нет ли ещё зелья лечебного? — подошёл ко мне крестьянин, заметив, что я уже проснулась. — Волнуется она очень.

Я кивнула, протёрла глаза, нашла в сумке нужные травы и пошла к роженице, чтобы рассказать, как готовить отвар.

— Благодарствуем вам, — крестьянин помог жене с ребёнком забраться в телегу. — Завсегда в нашем доме дорогими гостями будете!

— Доброй дороги, — вежливо прощалась я за себя и спящего Джастера. — Счастья вам!

Телега тронулась прочь, а я вернулась обратно к костру, посмотрела на Шута, махнула на всё рукой, и, завернувшись в плащ, легла досыпать.

Разбудило меня что-то холодное и настойчивое.

— Дождик-дождик поливай, ведьма добрая вставай… — негромко напевал знакомый голос, а мне на лицо и в самом деле что-то капало.

— Джастер! — я открыла глаза и села, только для того, чтобы накинуть на голову капюшон плаща и понять, что у меня замёрзли босые ноги: оказывается, накрапывал настоящий дождь.

— И тебе доброе утро, ведьма, — отозвался Шут, прятавший под плащ лютню. — Раз уж встала, пошли под деревья, дождь переждём, заодно перекусим. Нам с тобой вчера за помощь хлеба и сыра дали.

Я молча кивнула, подхватила свою сумку и мы поспешили в рощицу. Там пока было сухо, и даже земля казалась теплее.

Завтракали мы молча, запивая сухомятку водой. Я куталась в плащ и прятала ноги под подолом, чтобы согрелись.

Хотя Джастер привычно молчал, сейчас у меня это молчание как-то не вязалось с его яркой рубахой и тем, как он себя вчера вёл. Словно совсем другой человек…

— Он не вернулся, — я сказала, чтобы хоть как-то разбавить тягостную тишину серого утра.

— Тебя это огорчает? — воин хмуро покосился в мою сторону. — Рано радуешься, ведьма, ещё не вечер.

— А ты жалеешь? — мне стало обидно. — Или ты меня нарочно напугать хочешь?

— Твоё обучение надо закончить, — спокойно ответил он, закидывая крошки с ладони в рот. — Кажется, дождь перестал. Можно идти.

И тут меня осенило. Моё обучение… Вдруг, если я и вправду сама справлюсь с каким-нибудь демоном, Шут решит, что я больше не нуждаюсь в его помощи?!

И… и уйдёт?!

Он же сказал, что я записала всё необходимое, только практику наработать…

— Джастер! — в панике я схватила его за рукав, не обращая внимания на мелькнувшее недоумение и нахмурившиеся брови.

— В чём дело, Янига? — довольно холодно поинтересовался он.

— А мы… — я отпустила его рукав и отвела глаза, виновато вздохнув: ну что я, как маленькая, в самом деле? — Наши судьбы, они надолго связаны?

Джастер перестал хмуриться, немного помолчал, а потом протянул раскрытую ладонь.

— Дай, чем там с тобой расплатились.

— Украшения?

Воин кивнул и откинулся спиной на ствол берёзы.

Я нашла тяжёлый узел, подумав, что за всё время даже ни разу в него не заглянула. Просто взяла в качестве платы и забыла.

Узел был плотный, туго завязанный и комковатый. Надеюсь, они не камней туда положили…

Бабы не обманули. Урок хозяйки надела пошёл им на пользу.

Джастер положил узел на землю, развязал концы платка и некоторое время задумчиво водил пальцами по россыпи разноцветных бус из бисера, стекла, серебряных привесок и недорогих камней, медных и даже серебряных колец и серёг. Больше всего было жёлтого бисера, хотя были и белые, и красные, и голубые, и даже синие бисерины. А вот камни были разноцветные.

Я смотрела во все глаза, затаив дыхание и пытаясь понять, что же он задумал.

Джастер подцепил пару ниток — из разноцветного бисера вперемешку с разными бусинами. Посмотрел их на свет, перебирая между пальцами, и удовлетворённо кивнул сам себе. По-прежнему не говоря ни слова, он достал из своей торбы кожаный мешочек и ножом разрезал нити бус. Я и ахнуть не успела, а Шут спокойно ссыпал бусины в мешочек, что-то при этом зажимая в левую ладонь. Когда в его руке остались две пустых нити, он связал их концы вместе, оставив после узелка длинные хвостики. На один хвостик он привязал серебряную подвеску, похожую на бубенчик, а на другой очень красивую, почти солнечную бусину. Затем раскрыл ладонь, где оставалось несколько разных бусин и бисеринок, и, спокойно и вдумчиво выбирая нужное, начал нанизывать их на связанные вместе нити.

И только теперь я поняла, что он делал.

Две нити. Две судьбы. Бусины на них…

Закончив, Шут высыпал оставшееся в мешочек и посмотрел на меня.

— Руку дай. Левую.

Я послушно протянула руку, с замирающим сердцем глядя, как он завязывает на моём запястье браслет наших судеб. Четыре бисерины и две бусины. Первая бисеринка на нитке — белая, как молоко. За ней круглая бусина с горошину — тёплая, в рыже-белую полоску, а вторая… Вторая как крупная смородина, и почти такая же чёрная. Бисерины между ними две, обе красные, словно спелая рябина. Или… или кровь.

И последняя бисеринка — как застывшая капля мёда.

Чёрную бусину я понимала, сложно такое не понять. А вот остальные…

— Как закончится — так и закончится. — Джастер спокойно посмотрел на меня, не сомневаясь, что других объяснений не требуется.

— А…

— Сама поймёшь, — воин убрал нож и снова рассматривал оставшиеся украшения, но уже оценивая как товар на ярмарке. — Ты же ведьма.

Я только вздохнула, пальцами тронув прохладные камни нежданного подарка. Сама пойму, когда добавить новую бусину… И какую.

— Он не потеряется?

— Как может потеряться твоя жизнь, Янига? — усмехнулся Шут. — Всё, что ты сделала и пережила, — всегда с тобой.

От этих слов тонкий браслет потянул руку вниз железными кандалами. Всегда со мной… Утешил…

— Я… столько плохого тебе сделала, да?

Как я ни старалась, голос в конце предательски дрогнул.

Воин отвлёкся от своего занятия и посмотрел на меня. Внимательно и долго. Я же только шмыгала носом, стараясь не разреветься в очередной раз.

— Нет, Янига. Дай руку.

Я послушно выполнила просьбу. Шут легко взял меня за запястье, поднимая бусины наверх.

— Эта — наша первая встреча на дороге, — молочная бисерина скользнула вниз, уступая место полосатой бусине. — Эта — наш договор. Это…

— Когда я тебя…

— Нет, это когда я тебя чуть не потерял. В Кронтуше. А вот эта — когда ты меня чуть не убила.

— Давай про эту не будем, — я торопливо сдвинула чёрную бусину вниз.