Моя. Чужая. Истинная (СИ) - Сафина Анна

— Ты совершаешь ошибку, — спустя несколько секунд молчания разочарованным тоном произнес Гор.

— Зря ты встал на моем пути, — зловеще прошипел Киран, не обращая внимания на раны друга. Он источал нотки безумия, распространяя вокруг себя особый смрад, который я ощущала не нюхом, а скорее куда более глубокими рецепторами.

Раздались удаляющиеся грузные шаги Гора, и мне вдруг ни с того ни с сего захотелось рассмеяться. Я не стала себя сдерживать и выплеснула накопившуюся обиду через голос, вот только даже он отдавал горечью и обреченностью.

Мышцы ног забились и заболели, несмотря на то, что привыкли к частой позе на носочках, а вот кисти рук заныли. Раньше меня привязывал сам бета Свайн и делал это профессионально, не пытаясь излишне наказать меня или причинить как можно больше боли. Только сейчас поняла, что он еще жалел меня, а вот Киран так туго завязал веревки, что я почти перестала чувствовать руки, ощущая покалывания на ладони и подушечках пальцев.

— Ай!

Подпрыгнула, ощутив, как закипела кожа пяток, когда по ней прошлись кончиком кнута. Хотелось плакать от бессилия и пылающей боли, ведь кожа на ногах была нежная и никем еще нетронутая, и удары по ней ощущались сильнее, чем обычно. От того, что на долю секунды ноги перестали касаться земли, усилилось давление на кисти, которые горели от соприкосновения с грубой веревкой. К концу экзекуции они сточатся до крови, и Марта будет снова ворчать, что я в очередной раз перевожу тряпки на такие пустяковые раны.

— Кто разрешал тебе открывать рот? — холодно спросил Киран, а его голос звучал зловеще и скрежетом отдавался в ушах.

— Титус тебя накажет. Он не давал тебе разрешения наказывать меня, — хрипло рассмеялась, а у самой всё внутри замирало от страха, который комом осел в низ желудка.

Пульс гулко стучал, вторя в такт колотящемуся о грудную клетку сердцу, а вся толпа, которая раньше с интересом наблюдала за представлением в виде наказания полукровки, недостойного смеска, отчего-то молчала, будто предчувствуя нависшую над поселением угрозу.

— Накажет? — вдруг остановился Киран, перестав хлестко свистеть кнутом в воздухе, поняла это по прекратившимся щелчкам язычка. — Ты до сих пор витаешь в облаках, крошка Нери?

— Не называй меня так! — просипела, ощущая, как дергает внутри всё от звука своего сокращенного имени из его уст.

Замолкаю. В этот момент раздались его приближающиеся шаги, и каждый казался мне медленным, словно парень смаковал процесс. Волосы на загривке встали дыбом, когда он наклонился, а его горячее дыхание коснулось моей шеи.

— Ты моя жена, Нери, я буду делать с тобой всё, что захочу, — выдохнул, а затем облизал кончик моего уха.

Меня передернуло и выгнуло, но его лапа вдруг коснулась моего живота, не позволяя отодвинуться хоть на несколько сантиметров.

— Не прикасайся! Пока что я не твоя жена, — захныкала, находясь в панике и ощущая, как мужская рука проходится пальцами по обнаженной спине, поднимаясь к лопаткам, а затем вдруг двигается вбок, словно собираясь тронуть меня спереди.

Напряглась и прикусила губу, мечтая, что кто-то спасет меня и остановит домогательства Кирана, чья агрессия, казалось, приобрела другую форму, трансформируясь в возбуждение. Как назло, на площади почти никого не осталось, только пара волчат стояли в отдалении и со страхом смотрели в нашу сторону. Во рту образовался горький привкус разочарования, ведь любой из тех, кто был недавно свидетелем его игры с кнутом, мог бы остановить происходящий беспредел, но все предпочли сбежать, чтобы не становиться очевидцами и не держать ответ перед альфой и археем. Будь они сто раз правы, но слова против преальфы для всех обернутся бедой.

— Ничтожество, — прошипела, выдавливая из себя ярость.

Моим устам были несвойственны такие слова, но это единственное, что я сейчас могла сделать, стреноженная и беспомощная — разозлить Кирана и заставить его избить меня до потери сознания. Всё лучше, чем его плотоядный интерес ниже пояса. Не переживу, если тронет меня. Тогда всему придет конец — моей гордости, самоуважению и надежде освободиться от этой стаи.

— Повтори, дрянь! — прорычал он и отошел, поддаваясь очередному витку ярости, и я выдохнула с облегчением.

Несмотря на то, что боль была привычной и сопровождала меня всю жизнь, всё равно задрожала, услышав очередной свист, ведь точно знала, что кончик хлыста на этот раз сдерет с моей спины кожу до крови. Зажмурилась, дрожа всем телом и готовясь к боли. Но когда вокруг воцарилась полная тишина, а сзади повеяло холодной яростью, задержала дыхание, вслушиваясь в то, что происходит.

— Открой свой рот еще раз, — мрачный, не сулящий поблажек голос Айвена отдавал замогильным холодом.

— Не вмешивайся в дела стаи, нагваль, у тебя свои дела, вот и занимайся ими, — угроза в тоне отца не должна была меня задеть, но ножом прошлась по моему сердцу.

Послышался лязг ножен, а затем над моей головой сверкнула сталь кинжала, вспарывая веревку и освобождая меня из плена. От охватившей слабости я бы упала коленями на землю, но мужская рука споро подхватила меня за талию и прижала к себе. От силы отдачи из-за удара о его грудь из меня выбило дух, и я не услышала, что прорычал разозленный Киран. Ощутила лишь агрессию и направленную волну силы в нашу сторону. Слабую и не принесшую парню удовлетворения.

— Не ожидал, что у вас всё еще практикуют наказания в виде порки, — задумчивый незнакомый мужской голос прозвучал неожиданно, и я лишь сильнее прижала руки к груди, придерживая ткань, которая норовила сползти с плеч и оголить ключицы.

— Варварство всегда было в традициях волколаков, Акайо, — следом прозвучал другой, более взрослый и ехидный голос. — Что это за дитя? Неужели у нее нет отца или родственника-самца, который мог бы заступиться за нее? Не удивительно, что у Совета Старейшин возникли вопросы, и они прислали Айвена.

От услышанного я замерла и медленно подняла голову, вглядываясь в лицо беловолосого волколака, который продолжал подавлять взглядом Кирана. Видимо, мужчина ощутил мой взор и обернулся, вскидывая вопросительно бровь. Внутри его глаз я не заметила жалости или скрытого там долга по защите полукровки, так что выдохнула, чувствуя затопившее душу облегчение.

— Райдзен, проводи гостей в дом. Кабинет — лучшее место для переговоров, — кивнул подчиненному отец, еле сдерживая ярость. — Я пока решу вопрос со своей дочерью.

Возле Титуса и альфы стояло трое мужчин. Кицунэ. Их яркую внешность ни с чем бы не спутала. А вот один из них, выглядящий наиболее опасным, с миндалевидной формой глаз и острым, как бритва взглядом, показался мне знакомым. Словно где-то я его уже видела. Память, как назло, застопорилась, отказываясь подкидывать мне возможные варианты, и я бросила эту бесполезную затею, сглотнула и лишь молча наблюдала за их уходящими спинами.

— Что это? — вдруг прорычал Айвен, и я от неожиданности отшатнулась, но его твердая рука не дала мне отодвинуться, продолжая держать возле себя.

Сердце отчего-то заколотилось, а щеки покрылись румянцем стыда. Я опустила голову, видя, куда направлен мужской взгляд, и затряслась, желая прикрыться, вот только было нечем.

— Шрамы, — прохрипела, ненавидя собственное тело, изуродованное белыми полосами, которые не желали уходить.

Регенерация и заживление тканей ввиду моей слабой крови работали плохо, оставляя на моей коже следы, которых я отчаянно стеснялась и прятала за закрытыми по горло скудными платьями.

— Что ж, кому-то необходимо преподать урок, — Айвен оскалился и отпустил меня, пряча за своей спиной и не позволяя взгляду Кирана даже коснуться моего тела.

— Отпусти мою дочь, нагваль, — холодный голос отца снова ворвался в мое сознание, но я не решалась посмотреть в его сторону. — Не вмешивайся в ее воспитание. Как я уже сказал, не можешь предъявить прав, не нарушай наших правил и занимайся своим делом. Ты ведь хотел идти проверять нашу ставку, верно? Иди, тебя никто не останавливает.