Герой моих снов (СИ) - Смирнова Лана

Последнее он произнёс с нескрываемым возмущением в голосе, и Тари от неожиданности рассмеялась. Он легонько сжал её в объятьях и опустил голову.

— Тари, прекрасная моя, — щекотно прошептал Артис ей в шею, и по спине побежали мурашки. — Я очарован твоей искренностью, которая пробивается даже через стыдливость, твоей отвагой, которая берёт верх над осторожностью, твоим цепким разумом, который не затуманен наивностью. Ты спасла мою жизнь, рискуя своей, хотя по логике вещей защищать стоило бы именно тебя.

И потом вдруг добавил со всей серьёзностью:

— И я совершенно счастлив, что ты уже полноценная адептка марлейского крыла. Моя жизнь стала бы совершенно невыносимой, будь ты моей студенткой.

Тари извернулась, чтобы быть с ним лицом к лицу и выспросить, чем она могла бы испортить ему жизнь в качестве студентки, но Артис воспользовался моментом, чтобы поцеловать её. Сначала легко, будто утешительно, но стоило Тари развернуться к нему и расслабиться, утонуть в нежных касаниях, как он тут же опрокинул её на лавку. Поцелуй стал требовательнее, длинные пальцы скользнули под её свитер, и Тари чуть охнула, когда он погладил её сосок. От её вздоха у Артиса будто сменилось настроение. Он поцеловал её глубоко, играя с языком, пока Тари не почувствовала, что задыхается, и не попыталась вывернуться. Тогда он переместился ниже, поднял свитер и коснулся губами груди. Он облизал сначала один сосок, потом второй и вернулся к первому, медленно обводя языком его по спирали, но будто избегая самого чувствительного места. От контраста холодного воздуха и горячих касаний у Тари мутилось в голове. Ей хотелось, чтобы он коснулся её сильнее, и она выгнулась ему навстречу. Артис послушно втянул её сосок в рот, а второй, ещё влажный, сжал пальцами.

Он ласкал её грудь до тех пор, пока Тари не потерялась во времени и пространстве. Её руки гладили его плечи, путались в волосах, а стоны перешли в бессвязные всхлипы и просьбы о чём-то большем. Артис вывернулся из её рук, на секунду будто оставив её одну.

— Что? — спросила она и почувствовала, как с неё стягивают бельё. Она приподняла бёдра, чтобы было удобнее.

— Послушная девочка, — шепнул где-то в темноте Артис, и вдруг сжал её колени и потянул в сторону так, что её бёдра почти соскользнули с лавки. Она взбрыкнула ногами в воздухе в поисках опоры.

— Не бойся, обопрись на меня.

Тари почувствовала его плечи под своими бёдрами и замерла. Он провёл языком по нежной коже на внутренней стороне, забираясь повыше.

— А ра-разве… — Тари сама была не уверена, что хочет спросить, но Артис, похоже, не сомневался.

Его дыхание практически обжигало, и когда он скользнул в неё пальцами, Тари застонала, а когда язык начал неторопливо изучать её складочки, вскрикнула. Непривычные ощущения заставили её полностью сосредоточится на движениях Артиса, и она вздрагивала, когда он касался особенно чувствительных мест. Он начал медленно, а потом ускорился, всё более и более уверенно лаская её, пока Тари не вздрогнула всем телом, потрясённая нахлынувшей волной ощущений.

— Ты в порядке? — спросил Артис, и Тари почудилась лёгкая насмешка.

— Наверное, — она пыталась совладать с дыханием.

— Это прекрасно, — он перевернул её, чуть стягивая вниз, и резко вошёл сзади, Тари только ахнуть успела, и зашептал ей на ухо. — У нас ещё полно времени сегодня… и завтра…

С каждым словом он резко двигался в ней, и Тари не могла ответить связно, только покрепче упёрлась в стену.

Позже он отнёс её, совершенно обессиленную, в кровать.

И так прошли полторы дюжины дней, пока Артис, вернувшись со своей дневной встречи, не сообщил:

— Меня вызывают в город.

На следующее утро они поднялись рано. Артис ураганом носился по дому, проверяя, всё ли убрано, спрятано, разложено по местам и защищено от мышей. Тари же готовится было особо не к чему, и она просто сидела в полюбившемся кресле у печки. Переодевшись в свою одежду, она даже как-то странно себя чувствовала — всё сидит по размеру и ужасно противно колется.

— Нам пора, — он подал ей руку и помог с верхней одеждой. До места телепортации Тари дошла сама. Почти всю дорогу они молчали. Артис хмурился и иногда невидяще упирался в пространство. Тари не хотела мешать его размышлениям, и изо всех сил пыталась отделаться от разъедающей тоски в душе.

Перед отправлением Артис вдруг обнял её, уперевшись лбом в плечо.

— Я буду занят несколько дней. Может, пару дюжин, не знаю. Думаю, каждый день, проведённый в бегах, мне придётся отработать вдвойне.

— Понимаю, — Тари обняла его в ответ, прижалась щекой к щеке. Так они и телепортировались. Артис сделал два прыжка — один до северного крыла, второй — до Марлея. Здесь их появления никто не ждал, и они очутились в тёмном и пустом помещении только вдвоём.

— Мы на месте? — уточнил Артис озираясь.

— Да, спасибо, — Тари опять замутило, и она закрыла глаза, дожидаясь, пока пройдёт головокружение.

— Держись, — она почувствовала лёгкий поцелуй в лоб — Мне пора. Не знаю, когда всё кончится, но надеюсь, что как можно скорее.

Когда Тари открыла глаза, в комнате, кроме неё, никого не было.

***

Первым делом она отправилась к магистру Тарнасу и доложила обо всём, что происходило в Тель-Астии. Он уже знал в общих чертах, видимо, передали всё же весточку от Артиса, но Тарнас жаждал подробностей. И, похоже, крови как минимум магистра Леопольда, а то и половины северного крыла ордена. Тари пересказывала, как подслушала любовников на лестнице, как потом отыскала концы заговора, и Тарнас подловил её на признании.

— Ты же много лун ничего не прорицала. Что это за знаки такие? — спросил он удивлённо, и ей пришлось, наконец, рассказать про свои непристойные вещие сны. Хотя и сейчас про участие в них Артиса и их отношения она всё же умолчала, не нашлось никаких сил сформулировать даже для самой себя, что между ними происходит.

Надо сказать, содержание снов Тарнаса тронуло не больше, чем пророчества про скисшее молоко у Марлейских коров, а вот за утаивание Тари досталось всесторонне. Магистр час бушевал и ещё два читал ей нотации, периодически повторяясь и начиная заново.

— Ты осознаёшь, что подставила под удар весь орден? Нет, всё королевство, всю Содружественную Империю? — кипятился он. — Практически помогла заговорщикам.

Тари слушала и только кивала. Магистр Тарнас был во всём совершенно прав, и не было у адептки Октон оправданий. Они были у застенчивой девицы Октон, но в работе провидца никакого места для застенчивости не оставалось. Вероятно, лишь её героический порыв по спасению мэтра Артиса защитил Тари от немедленного выдворения из ордена.

В наказание Тарнас поставил ей полдюжины двойных смен и заодно строго-настрого запретил покидать здание ордена в ближайшее время. С одной стороны, Тари не владела стихийной магией, поэтому даже магического фона за собой не оставила — при нападении их защитили амулеты, которые могли быть у любого посланника ордена. Но с другой стороны, не так часто из Марлея присылают адептов, и та же леди Анна наверняка запомнила Тари. А если её запомнили, то с большой вероятностью заметили исчезновение одновременно с мэтром, и могли предположить, что именно Тари расстроила план покушения. И это ставило её под удар — заговорщики могли попытаться похитить адептку ради информации или даже просто отомстить.

«Самое невероятное, — думала уныло Тари, — что я действительно слишком много знаю и вижу».

Конечно, со снами легко обмануть и запутать допрашивающих даже под пытками, но ей не хотелось проверять, насколько она вообще хорошо врёт и путает в такой ситуации.

И раз уж Корона решила сохранить Тари жизнь, то ей выделили отдельную защиту. Правда, времени и ресурсов оказалось у расследования в обрез, и первую дюжину дней после возвращения ей пришлось жить прямо в здании ордена. Она спала в кабинете на большой лавке-сундуке, укрываясь плащом. Сердобольная гномка Ротильда из кафе без меры выделяла ей пирогов и булочек, а кофе Тари пила каждый день — угощали коллеги. Особенно старался Эдгар, рассеивая уже несуществующую неловкость и засиживаясь с ней допоздна. Несмотря на неустроенность быта, ей даже нравилась необычная обстановка: будто её короткое приключение в Тель-Астии продолжается и дома, в Марлее. Кроме того, дел стало даже больше, чем до её отъезда, и Тари изо всех сил старалась помочь коллегам. Так что ночевать прямо на рабочем месте было весьма сподручно. Даже магистр Тарнас перестал глядеть на неё как на самую безответственную адептку, которую когда-либо видел Марлей.