Юлия Славачевская - Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?
Сад представлял собой чрезвычайно живописное место. На мой взгляд, дизайнер-эстет чуток перестарался. Налицо явный перебор. Искусственная геометрическая красота совсем не радует. Деревья и кустарник высажены в идеальном порядке и безукоризненно подстрижены под кубы, шары и пирамиды. Стоят словно по ранжиру. Мрак! Цветы подобраны по оттенкам спектра — не газон, а сплошная клумба имени торжества физики и евклидовой геометрии. Трава неестественно изумрудного цвета. А бабочки… я нигде не видела таких странных бабочек. Они словно по команде взлетали и садились: одна половина взлетела, другая в это же время села. Ать-два! Интересно, а бабочек-то природолюбы длинноухие тоже заколдовали? Или бедные насекомые с перепугу сами живут по уставу, пока ушастые до них не добрались?
Мертворожденное стерильное великолепие вызывало зудящее желание слегка напакостить. Мусор по газону живописно раскидать, нацарапать на скамейке «Здесь был Вася» или хотя бы плюнуть на безукоризненно чистый песочек. Раз пять. Из вредности.
Отведенное мне пространство для прогулок тоже изолировали, но использовали вместо монументального забора живую изгородь. Ура-а! Живем! И на том спасибо. Беспокойное воображение нарисовало картину: колючая проволока, вышка и на ней остроухий Повелитель в обнимку с автоматом. Ухохотаться можно!
Прошествовав по саду, я удалилась на значительное расстояние от дворца. К слову, недурственно тут Повелители прибарахлились, отхватив для проживания впечатляющих размеров пятиэтажный домишко. Укрывшись за деревьями, приступила к отыскиванию собачьей лазейки в кустарнике, зная по опыту, что обязательно должен быть промежуток. Ага, вот и он, мой путь на волю.
— Нет, ну где логика? — бормотала, вставая на четвереньки и втискиваясь в узкий лаз. — У дверей, выходит, в четыре глаза бдит охрана, а здесь — нагнулся, пролез… извиняюсь, прополз под кустиком — и свобода. Ай! — зацепилась волосами за колючку. — Хотя… с их гардеробчиком фиг протиснешься. М-да, умеют же люди, пардон, дроу себе проблемы на ровном месте создавать: на кой леший, спрашивается, бабам на себя капустой столько ткани наворачивать?
Застряв на середине лаза и завернувшись буквой «зю», я отцепляла волосы от веток и ворчала:
— Не, я, конечно, понимаю… в этом многослойном великолепии дамочки яркие цветочки напоминают. Ага. И мужики шмелями вокруг вьются. Тычинки-пестики. Безусловно, для мужиков в высшей степени удобно — в таком количестве юбок от них быстро не сбежишь. Упрощает себе мужской пол жизнь…
Все, пролезла. Свобода! Лишь только я оказалась снаружи, то отряхнулась от налипших травинок и стала озираться по сторонам, куда попала.
Как же я люблю настоящий лес! Для меня он живой, разумный, любящий и понимающий. Детская память избирательна, в ней остается все самое светлое. Мое детство прошло под Казанью, на маленькой узловой железнодорожной станции под названием «Юдино». В воспоминаниях детства главенствовал лес, начинавшийся практически через дорогу от дома, где жили дедушка и бабушка. Все самые яркие впечатления того периода относятся к лесу. Проводя там немало времени вместе с дедушкой, я научилась понимать лес, такой многоликий и всегда необыкновенный. У меня захватывало дух от красоты белоствольной березовой рощи. Я вдыхала звенящий воздух соснового бора, наслаждалась бодрящим хвойным запахом ельника. Грибной горьковато-лиственный аромат почвы под теплым летним дождем не променяю ни на одни духи!
Лес не отвергнул меня и повзрослевшую. Я приходила к нему со своими бедами, проблемами и горестями, делилась ими и всегда находила понимание и облегчение. Пролетело много лет, но потребность побыть наедине с природой осталась и по сей день.
Поблуждав между хвойными деревьями, я забрела на узкую тропинку, ведущую к роднику. Хрустальный струящийся волосок нашел себе пристанище между корнями могучего дерева. Присев рядом и погрузив ладони в кристально чистую и обжигающе холодную воду, я слушала ее мелодичное журчание и очищалась душой. Чуть позднее, обхватив колени заледеневшими руками, поведала природе о приключившемся несчастье, с криком, жалобами и слезами выплескивая из себя боль и горечь. Лес принял меня и помог, подарив спокойствие и безмятежность, пусть недолгие, но столь драгоценные и необходимые сейчас.
Внезапно за моей спиной раздалось фырканье. От неожиданности я подскочила и обернулась. Обалдеть! Вот это лошадка! Ой, простите… конь. Я подобных красавцев в жизни не видела. Другой вопрос, где я могла их лицезреть… На Земле кони стали скорее экзотикой, чем обыденными домашними любимцами. В самом деле, в техногенном социуме редко кто может позволить себе содержать лошадь. Только конезаводчики или очень богатые люди. Правда и то, что в местах проката животные выглядят жалкими и заморенными, напрочь лишенными радости бытия.
Не то что этот красавец! Мощный, сильный. Свободный как ветер. Шкура черная, прямо переливается, мускулы под ней ходуном ходят. Стройные сильные ноги, изящно выгнутая шея с грациозной головой. Огромные черные глаза опушены густыми длинными ресницами. Грива и хвост необычного сверкающего цвета — белоснежно-серебряные. У меня зуд в пальцах пошел, так приспичило эту красоту потрогать.
Что ему предложить, чтобы подпустил? Эврика! Яблоки! Я вообразила корзину, наполненную душистыми, сочными красными яблоками, и, проворонив момент ее возникновения, чуть не выронила.
Взяв яблоко и вытянув руку, я продвигалась робкими черепашьими шажками. Животное наблюдало за моими телодвижениями с безмятежным интересом, явно не собираясь срываться с места и убегать. Напротив, его, похоже, забавляла моя неуклюжая попытка подружиться. Конь спокойно стоял на месте, насмешливо разглядывая подбирающуюся бочком двуногую. В конце концов мне надоело. Плюнув на осторожность, открыто спросила:
— Хочешь?
Зверь сделал шаг навстречу, обнюхал яблоко и милостиво взял его с ладони, скользнув по ней мягкими теплыми губами. Схрупав фрукт, конь переступил ногами и вопросительно воззрился на меня. Я рискнула закрепить отношения:
— Понравилось? Дать еще? Можно я тебя потрогаю?
Жеребец склонил голову набок, словно обдумывая просьбу, фыркнул и… кивнул. Обалдеть! Складывалось впечатление о его феноменальной разумности. Впрочем, абсолютно не обладая никакими знаниями о местной флоре и фауне, утверждать, так ли это, я не могла. Время пролетело незаметно. Я увлеклась поглаживанием теплой бархатистой шкуры и расчесыванием гребнем прядей мягкой шелковистой гривы. Слопав яблоки, конь положил голову мне на плечо и довольно жмурился, потираясь храпом и невольно напоминая большого сытого кота. Оторвавшись от увлекательного занятия и обнаружив, что солнце начало клониться к горизонту, я принялась прощаться:
