Лорел Гамильтон - Страдание
Мика взглянул на Дева:
— Дома есть еще один или двое мужчин помимо Натаниэля, на которых я обращаю внимание. — Его голос был очень мягким.
Улыбка Дева по углам немного померкла, а в глазах появилось очень задумчивое выражение. Можно было практически увидеть, как он перебирает в памяти все сцены общения Мики дома с другими мужчинами. Именно поэтому Мика так сказал, чтобы сбить с толку нашего дьявола.
Я отвернулась, чтобы скрыть свою собственную усмешку.
— Вы поддразниваете друг друга словно друзья, — сказала Джулиет.
— Мы и есть друзья, — сказал Мика тихим мягким голосом.
— Близкие друзья, — сказала она, сделав акцент на слове «близкие».
— Дев — бисексуал, так что готов на все, но я уже говорил тебе, что мы не любовники. — Он поглаживал волосы Натаниэля, который все еще его обнимал.
— Если бы мы ими были, я не стал бы это скрывать.
Она посмотрела на Натаниэля, разглядывая его.
— Думаю, не стал бы.
— Тебя обеспокоил наш поцелуй, — подметил Мика.
Она посмотрела вниз, нахмурилась, затем подняла голову и кивнула.
— Мне жаль, но это так. У меня не было предубеждений, до тех пор пока…
— Мы поцеловались в машине, потому что у тебя более широкие взгляды, чем у некоторых из нашей родни. Схожие взгляды не только в нашей семье, но в полиции, почти на каждом шагу. Как мужчины мы должны быть более осмотрительны, иначе можем закончить как и другие мужчины в нашем лице.
— Да, мне бы не хотелось защищать вас от копов. Это может оказаться юридически… неудобно, — сказал Дев, в конце концов.
— Ты был бы обвинен в нападении, — сказала я.
— Так что же ты от меня хочешь? Полиция, как и многие мужественные мужчины болезненно реагируют на геев.
— Но ты же бисексуал, — сказала Джулиет, и с ее стороны было довольно смело сделать это различие.
— Для большинства людей, ты или натурал или гей, — сказал Дев. — И если парень трогает другого парня, то он гей, и точка.
Натаниэль отстранился от Мики, чтобы сказать:
— Как и большинство геев считает прикасающегося к женщине мужчину, недостаточно геем. Они думают бисексуальный значит, что ты еще не определился или не хочешь признать правду.
— Серьезно? — удивилась Джулиет.
Он кивнул:
— Геи могут быть такими же узкомыслящими, как и натуралы.
— Никки на подходе, — оповестил Дев.
Я глянула поверх припаркованных машин в темноту, лишь слегка освещаемую электрическими фонарями, но никого не увидела.
— Я слишком низкая, чтобы его увидеть с заднего места?
— Угу, — сказал Дев.
— Я его вижу, — сказала Джулиет, — но не замечала его до того, пока твой охранник не сказал про него.
— Как только сюда подойдет Никки, — предупредил Дев, — если на парковке все еще никого не будет, то я выйду первым, после чего дам вам сигнал и тогда выйдет Анита.
Джулиет посмотрела на него:
— Ты наблюдал за парковкой все это время?
— Почти не переставая, — ответил он и потянулся к дверной ручке.
— А почему Анита пойдет следующей?
— Потому что после меня, она лучше всех управляется с оружием.
— С холодным оружием, — поправила я.
Он усмехнулся, глянув через плечо:
— Ага, но у меня тоже имеется собственное холодное оружие. — Дев выскользнул из машины и оглянулся, все еще держа дверь открытой.
— Что он имел в виду, говоря, что у него тоже имеется собственное холодное оружие? — спросила Джулиет.
— Он вертигр, — ответила я.
Никки стоял с моей стороны машины. Он глянул вниз и слегка улыбнулся мне, а затем вернулся к наблюдению за парковкой. Сегодня в первую очередь они были телохранителями, и только потом — друзьями и любовниками. Дев прикрывал правую сторону автомобиля и Натаниэля, Никки левую и меня. Мика сидел посередине и мог выйти с любой стороны, и какую сторону он бы ни выбрал, охранник этой половины будет следить и за ним тоже. Никки открыл мою дверь, а это значило что я, наконец, могла выйти, без упреков со стороны телохранителей.
— Не поняла, как тот факт, что он вертигр, означает, что у него есть собственные ножи? — спросила Джулиет.
— Не ножи, а когти, — ответил Мика.
Никки предложил мне свою руку, чтобы помочь выбраться из машины, чего почти никогда не делал. И потому, что это было нечто из ряда вон выходящее, я приняла ее, хотя могла выбраться из машины и без посторонней помощи, но чувствовать его руку в своей было приятно. Он поднял меня на ноги, и я предоставила Мике право объяснять его кузине нашу реальность. Я глянула на Никки, большая часть правой стороны лица скрывалась за треугольной челкой, но один его голубой глаз смотрел на меня с улыбкой, отражая ту же улыбку, что держалась на его губах. Я собиралась было привстать на цыпочки, чтобы поцеловать его улыбающиеся губы, но он покачал головой, приняв серьезное выражение лица:
— Полиция, — шепнул он.
Никки отпустил мою руку, и я присоединилась к Мике и Натаниэлю по другую сторону машины. Никки занял свое место рядом с Девом за нашими спинами. Мика потянулся к моей левой руке и притянул меня к себе, словно для поддержки, когда они с Джулиет здоровались с военными в формах трех различных служб. Настало время воссоединения, и благодаря тому, что его отец был шерифом, большинство участников этого воссоединения будут носить значки. Было довольно глупо с моей стороны не подумать, что к больнице мы будем пробираться через толпу полицейских. Что лишний раз доказывало, насколько меня выбил из колеи звонок матери Мики. Я подумала, что неплохо бы взять Арэса и Брема с собой. Они выглядели как военные, а так как они ими когда-то и были, то могли бы подружиться с местными копами. Никки и Дев собирались просто отключить свои маяки плохих парней, и ничего в этих двоих красивых, физически развитых, вооруженных мужчинах не могло заставить полицейских проникнуться к ним симпатией. Хреново.
Глава 10
Заместитель шерифа, Эл Трумэн, был высоким и худым с непропорционально большими руками и ногами, словно застрял в том переходном возрасте, когда подростки похожи на спрутов, потому что их тело развивается неравномерно. Поэтому я решила, что он будет неуклюжим, но ошиблась. Конечно, не само изящество, но он оказался нормальным, и готова поспорить, я не первая кто ошибся, думая, что он будет неповоротлив. Мне было интересно, как много подозреваемых рассчитывали на его нерасторопность и были удивлены.
Он снял свою ковбойскую шляпу с официальной эмблемой. В другой части страны ее приняли бы за обычную шляпу капитана скаутов. Его большие руки снова и снова потирали ее края, словно эта нервная привычка выработалась у него за долгие годы службы. Его темные волосы были примяты шляпой и казалось, что они у него слегка вились, но кто бы его не стриг, он умудрился искромсать его шевелюру так, что это был сплошной беспорядок, и шляпа дела не улучшило.
