Линн Керланд - С каждым вздохом
Может она была ведьмой и околдовала его сверкающими зелеными глазами и нерешительной улыбкой. Он прошел за ней в заброшенную хижину, прежде чем потерял, те немногие остатки разума. Он тихо выругался. Внутри не было ничего, кроме стула. Даже кровати, что бы прилечь.
Он ударил своим ножом о кремень, что бы зажечь охапку веток на середине комнаты. В конечном счете он мог сделать ей кровать и стулья. Это и крепкую дверь с засовом поперек нее.
Он начал раздувать небольшое огонь до тех пор пока не решил, что он на самом деле мог согреть их, потом сделал два шага, что отделяли его от двери. Он остановился на улице и посмотрел на нее.
— Это лучшее, что я мог сделать, — тихо сказал он.
— Спасибо. Это очень щедро. Чей это дом?
— Моей целительницы.
— Она здесь больше не живет?
— Умерла.
Она сжала губы. — Не удивляюсь.
Он слабо улыбнулся, и потер висок. — Собери свои мысли вместе, девчонка. Это намного удобнее, чем моя темница.
— Так я и думала, — она глубоко вдохнула, выдохнула, потом подняла взгляд на него. — Что ты собираешься делать теперь?
— С тобой или со своим будущим? — спросил он, запнувшись немного на последнем слове.
— И с тем и другим.
Он секунду размышлял над его словами, потом изверг их так быстро, как только мог. Другой способ сказать их показал бы его намного эмоциональнее, чем он хотел показаться. — Я женюсь на вдове моего брата, — выдавил он, — Выращу его детей как своих собственных, и произведу на свет от нее еще детей. Думаю, это ответ на первый вопрос, да?
Она вздрогнула, хотя и скрыла это достаточно быстро. Она посмотрела на него и надела улыбку, которая могла бы быть убедительной, если бы ей не было так трудно ее сохранить. — Конечно. Это твоя обязанность.
Он чуть слышно выругался, потом снял свой плед и обернул его вокруг ее плеч. — Я найду одеяла для тебя завтра.
— Ты не должен…
— Я обязан, — резко перебил он. Он глубоко вдохнул. — И я так хочу, — мягким тембром сказал он.
— Прости, Саншайн, я не могу больше ничего сделать.
— Со мной будет все в порядке.
Его обеспокоило, что она сумеет обойтись таким не многим, и все же принимает это с такой легкостью. К сожалению, больше не было ничего, что он мог бы сделать. Его обязанность по отношению к его клану стоит на первом месте, перед тем, что он, возможно, хотел, перед тем, что возможно хотела иметь от него Саншайн.
Он шагнул назад. — Спи. Саншайн.
Она кивнула, потом зашла внутрь и закрыла дверь. Он понял тогда, что она не ела целый день, и он не кормил ее и в тот день. Он даже был немного удивлен, что она все еще держалась на ногах. Это говорило многое о ее стойкости.
Он вскочил на лошадь и развернул ее к крепости. Он достанет еду, питье и принесет это ей.
Но он постучится.
И после того, что он только что сказал ей, и то как он ей это сказал, он ни сколько не будет винить ее, если она не откроет ему.
Глава 7
Сани стоя съежившись у костра в середине дома мертвой целительницы Камерона, натянула плед Камерона плотнее вокруг себя и задалась вопросом, что, черт побери, ей теперь делать?
У нее была не очень хорошая неделя. Она достаточно плоха, что ее аж выдернули из удобного маленького домика — изобилующего водопроводом и холодильником — и внесли назад во времени, где ее профессия была смертельным приговором, даже хуже, так что она едва пережила утопление и катастрофически настолько, что она пыталась попасть домой, но поняла, что это невозможно.
Теперь, у нее еще должны были быть все возрастающие нежные чувства к человеку, который должен был жениться на своей невестке?
Она страстно желала, что ее немного расстраивало, что бы она расспросила кого-нибудь из этих проклятых путешествующих во времени МакЛеодов о их опыте. Все, что потребовалось бы это простой разговор с Джейми, что бы прояснить несколько вопросов. Вместо этого, она просто вложила все сердце в совет оставаться на правильном пути и ей не о чем будет волноваться.
А почему и нет? Она была в счастливом забвении в современной Шотландии с ее горячем душем и бесконечными дождями. Если она бы хотела пообщаться и лично поближе со средневековыми переселенцами, она бы пришла на ужин к ее сестре, или к Джеймсу, или к Яну. Она задавалась вопросом, время от времени, на что это будет похоже, посетить время, которое не было ее собственным. Но она никогда, даже в самых диких кошмарах перенесенных после редкого потворства темному шоколаду, представить не могла, что она будет тем, кто посетит другое время, и еще гораздо меньше могла представить, что окажется застрявшей.
С людьми, которые думали, что она была ведьмой и лордом, который собирался жениться на своей невестке.
Она глубоко вздохнула и отвернулась от этой мысли. Ей просто надо рассмотреть все это логически. Если ворота сработали, что бы отправить ее в прошлое, ворота так же хорошо должны были работать, что бы отправить ее назад в будущее. Если даже если ворота Морейж каким-то образом самоликвидировались во время ее прохода через них, замечательнейши, всем воротам ворота в лесу должны были сработать для нее. Она знала несколько людей, которые специально ими воспользовались — или ненамеренно, в случае ее сестры. Мадлен оказалась в средневековой Шотландии и была захвачена Фергюсонами — еще одна причина не любить их — но Патрик освободил ее и доставил их обоих домой…
Она задержала дыхание. Ее сестра была в средневековой Шотландии.
В мгновение ока, она почувствовала такое сильно нахлынувшее облегчение, что оно почти сбило ее с ног.
Тем не менее, так же быстро она поняла, почему это не сработает. Медлен вернулась в 1382.
Она выдохнула. 1382? Ее придется ждать сестру семь лет, что бы быть с ней в одном году, когда она окажется здесь?
Ни за что.
Нет, она не будет ждать Мадлен, потому что она не вынуждена. Она попытается дойти до ворот снова и на этот раз одни из них сработают. Ее не пощадило краткое сожаление, что у нее не заняло больше времени запомнить все ворота на карте Джеймса, но маленький красный Х между ее домом и домом Мадлен незабываемо горел в ее сознании. Это были те самые ворота, которые привели ее к местам, в которые на не хотела идти. У нее не было желания оказаться в семнадцатом веке на Барбадосе распивающей ром с пиратами, или в Испании двенадцатого столетия наслаждающейся пытками инквизиции, или во Франции пятнадцатого столетия наслаждающейся всеми другими распутствами. По крайней мере она приземлилась в относительно дружелюбной Шотландии. Все могло быть гораздо хуже.
Она хотела смеяться, или шутить, или пристально смотреть на факты и вынудить их отвести взгляд, но она не могла. Все, что она могла сделать, это опуститься около огня, который Камерон развел собственными руками и понять, что она была на краю потери и этого. Она была голодно, измученной, и честно говоря, перепуганной. Не помогли ни слезы, ни вздрагивающие всхлипы, которые напали на нее от безысходности. Она прижала руки ко рту и приложила все усилия, что бы не произвести ни звука.
