Анна Гаврилова - Астра. Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона
Но если так – откуда он узнал? В смысле, он-то ладно, он предсказатель, но остальные эльфы… Они же вели себя так, словно что-то видят. А пристальный взгляд Арманитинэля? Он ведь на драконью сущность смотрел! Вот как, не будучи предсказателем или провидцем, о ней пронюхал? Или они в своём посольстве все того, с особым пророческим даром?
И отдельно – что означает это загадочное «пока»? Нириэль желает сказать, что карликовых драконов в этом мире прибавится? Учитывая, кто я по рождению и каким образом своё слияние с драконом приобрела, разумно спросить – а с чего бы?!
Или он намекает на то, что все одарённые метаморфы дружно ломанутся к западным горам, а потом не менее дружно наденут запрещающие ошейники? Но это же невозможно!
Вот только спросить не получилось. Просто собеседник сделал ещё полшага назад и согнулся в поклоне, показывая, что разговор окончен. Будь мы наедине, я бы воспротивилась и возмутилась, но мы стояли посреди наполненного людьми зала.
Причём какими людьми! Ещё пару часов назад вся эта аристократия глядела на меня с презрением и твёрдо считала удачливой, но не заслуживающей этой удачи выскочкой. После представления, устроенного Роналкором и самими эльфами, имперская знать сильно призадумалась, а настроения заметно изменились.
Теперь перед ними стояла, может, не благородная, но, безусловно, достойная леди – молодая женщина, которой даже высокомерные эльфы кланяются. Устроить при всём при этом допрос с пристрастием? Принудить подавшего знак о завершении разговора Нириэля говорить? Разрушить образ леди и превратиться в базарную торговку?
Нет. Позволить себе подобный шаг я не могла. Да и не хотела, если честно.
Поэтому сдержала слова возмущения и, приняв самый вежливый вид, присела в глубоком реверансе. Мол, благодарю вас, господин ушастый. Я получила огромное удовольствие от нашего с вами общения!
Выпрямляясь и поднимая глаза, я была убеждена – эльф место разговора уже покинул, устремился к замершим в сторонке сородичам. Но ушастый был по-прежнему тут и, когда наши взгляды снова встретились, сказал:
– А предсказание я вам всё-таки сделаю. – И прежде чем успела воспротивиться, сообщил: – Вас ждёт огромное счастье, леди Астрид. Большее, чем вы можете вообразить!
Злость на Нириэля… не прошла, нет. Но сердце смягчилось, а губы дрогнули в невольной улыбке. Эльф на эту улыбку ответил и, подав руку, повёл обратно, к Дантосу, Роналкору и остальным.
Едва мы приблизились, император сделал приглашающий жест, и делегация зашагала вслед за памятным вельможей. Сам Роналкор, поразмыслив, решил к группе эльфов присоединиться – по всей видимости, проводить и удостовериться, что всё точно в порядке.
Телохранители, разумеется, двинулись за монархом, а мы вновь остались втроём. В маленьком и привычном ещё со времен выезда из Рестрича составе. И вот теперь, когда лишние свидетели удалились, Вернон повернулся к герцогу Кернскому и спросил хмуро:
– Ну и что это было?
– Ты о чём? – попытался сыграть простака Дан.
Но маг реакцией не проникся. Буркнул недовольно:
– О твоём саботаже. Мы только начали подбираться к важному, Арманитинэль был готов говорить, а ты…
– Успокойся, – перебил блондинчик, морщась. А когда Вернон закрыл рот и поджал губы, продолжил: – То, что эльфы готовы делиться сведениями, это замечательно. Но мне очень не нравится стоять и понимать, что я знаю о своей магии меньше, нежели «высокие», которые этой магией не обладают.
Вернон откровенно скривился, но Дантос остался непреклонен.
– Хочешь компенсировать пропасть в знаниях за счёт записей Ласта? – озвучил очевидное маг.
Герцог Кернский кивнул. Сказал после паузы:
– Так будет правильней. Меньше поводов чувствовать себя идиотом.
Позиция была не слишком разумной, но оспаривать её ни Вернон, ни я не взялись. Да, всё закономерно, ситуация не очень приятна, и Дантос в своём праве.
– К тому же это их любопытство… – герцог хмыкнул и покосился на меня, непрозрачно намекая, о каком именно любопытстве речь, – надоело до колик. А учитывая, что управлять своей магией я пока не очень-то могу… В общем, «уважаемому посольству» действительно лучше отдохнуть.
Блондинчик не шутил, и я невольно закатила глаза. Ох уж мне эта ревность! Ох уж мне эти страсти! Нет, приятно, конечно, но нужно и меру знать!
– Кто бы говорил, – бессовестно подслушав мысли, выдал Дантос.
Я сперва нахмурилась, а через миг немножечко, самую малость, смутилась. Просто собственные приступы ревности вспомнились, включая попытку сделать искусственное дыхание Катарине. Но…
– В моём случае это было обоснованно, – сообщила я.
– Да неужели?
От их светлости повеяло настоящим, очень искренним весельем, ну а я… Я вдруг очень чётко поняла – оснований беситься действительно не было. Дантос не из тех, кто с лёгкостью клюёт на красивые глаза и глубокие декольте. Да и женское кокетство ему по большому счёту безразлично. А главное: он влюблён! Влюблён в меня! И эта любовь значит для него очень-очень много.
А самое занятное – я всегда, с первого момента сознавала, что он любит и никогда не предаст. Тем не менее не ревновать не могла. Это было выше моих сил!
– Ну вот и я не могу, – сказал Дантос.
Несмотря на охватившее меня меланхоличное благодушие, захотелось зарычать. Вот обязательно все мои мысли читать? Неужели нельзя читать как-то… выборочно? Только то, что я готова показать и озвучить?
Герцог Кернский, безусловно, и эту мысль уловил и тут же притворился, будто никакой телепатией вообще не обладает. А прежде чем я успела уличить в лукавстве, поклонился и прямо-таки промурлыкал:
– Леди Астрид, вы позволите пригласить вас на танец?
Я, разумеется, позволила. Смело вложила руку в герцогскую ладонь и, сопровождаемая самым бессовестным мужчиной на свете, проследовала в зал, где по-прежнему играл оркестр и кружились пары.
А наш замечательный Вернон остался брошенкой… Но маг не расстроился. На его лице было написано: танцуйте на здоровье! И вообще, делайте что хотите, только не ругайтесь.
Ругаться никто и не собирался, но, когда вышли на паркет, я не удержалась и сказала:
– Любимый, твоя просьба отложить следующую встречу с эльфами… то, как ты это сделал… Знаешь, это была ужасная наглость.
– И что? – отозвался Дан с улыбкой.
Мне, в отличие от кое-кого, смеяться не хотелось. Поэтому ответила предельно серьёзно:
– То, что эта наглость может плохо аукнуться. Я бы на месте Ронала разозлилась и даже обиделась. И я бесконечно удивлена тем, что император отреагировал столь спокойно.
