Ольга Ильина - Последняя из рода Леер - 4
Достала таки. Схватили за руку, а могли бы за шкирку, как котенка, и потащили по коридору. И снова в нас, теперь уже в нас, чуть не врезался Эйнар. Азраэль отпустил мою руку и уставился на анвара, который вовсе не спешил уходить.
— Чего надо?
— А вежливости тебя не учили?
— Нет. Дай пройти.
— Да что с тобой такое? Очередная любовница бросила? Переметнулась в стан обожателей повелителя?
— Не твое дело.
— Я, может, помочь хочу. А то ты полгода уже ходишь, народ своим мрачным видом распугиваешь. Будь проще, брат.
Азраэль не ответил. Схватил меня в охапку и переместился. Надо же. А в этом моем состоянии совсем не тошнит. Круто. Надо еще как-нибудь попробовать. Регину попросить, например. Но уж точно не Азраэля. Этот… гад не спешил меня отпускать. Откинул капюшон, провел кончиками пальцев по волосам и жадно разглядывал. Нет, такой Азраэль нравится мне еще меньше предыдущего. Особенно когда вырваться не дает.
— У тебя раздвоение личности, что ли? То прогоняешь, то не можешь отпустить.
— Заткнись, а? Дай насладиться моментом.
Да наслаждается, конечно. Только не за мой счет. Нет, у него точно с головой не в порядке. Еще больше я в этом убедилась, когда он притянул к себе и вдохнул запах. Точнее, попытался. Я не пахла. По крайней мере в этом состоянии. Зато целоваться могла, в чем и убедилась, когда сжали, так, что не вздохнуть, не выдохнуть и присосались к губам.
Фу. Точно ненормальный. И вампир к тому же. И даже не отвернуться, как не пытайся. Крепко гад держит. Зато можно притвориться бесчувственным истуканом. Что я собственно и сделала. Перестала сопротивляться и позволила ему целовать себя. Надоело. Или просто хотел перевести дыхание. Выпустил лишь на мгновение, а я и воспользовалась. Размахнулась и ударила, что было сил. И, кажется, руку сломала. А поморщились оба. Не слабо я его приложила. Щека буквально горит. И ладно бы у него, но и у меня тоже.
— Еще раз так сделаешь, и куда сильнее двину, на этот раз не по лицу. Болеть неделю будет. И хорошо, что не у меня.
— Нет, вот по твоему поганому языку я точно не скучал.
— А я так вообще не скучала.
— Лжешь ведь, — беззлобно заметил он.
— И откуда такие сантименты, не понимаю. Ты же меня послал, а сейчас чуть ли хвостом не виляешь.
— Я был зол, — перестал излучать самодовольство и добродушие он.
— Ох, конечно, это все оправдывает.
— Не ерничай, пожалуйста.
— Да я бы еще не так сказала, — прошипела я.
— Есть хочешь?
— Обойдусь.
— Аура, — теперь он Гаара напоминает этим своим покровительственным тоном, словно с ребенком разговаривает. Гад.
— Чего тебе надо? Я тебя замечательно поняла и пришла вообще не к тебе.
— Я скучал. Сильнее, чем мог вообразить. И все, что наговорил тогда…
— Да уж, в выражениях ты не стеснялся.
— Ты дашь закончить или нет? — разозлился он, но и я не отличалась спокойствием.
— Иди ты к черту.
— Послушай ты, — и снова хватают и сжимают. Достал уже. Наследник часто так делал, когда в гневе был. И как же не вовремя я об этом вспомнила.
— Давай только без поцелуев обойдемся.
— Нет, с тобой просто невозможно разговаривать.
— А ты не разговаривай. Отпусти, а?
— Еще слово, и я тебя поцелую.
Заткнулась. Но так и подмывало высказать все, что думаю об этом гаде. Нашел собачку на веревочке. Захочу — притяну к себе и приласкаю, захочу — отпущу поводок. Тьфу. Гад, в общем.
— Мне жаль. Я наговорил лишнего.
— Но то, что думал.
— А я ведь предупреждал.
Ой. Я, когда волнуюсь, несу всякий бред, особенно с ним. Язык мой — враг мой. А вот его язык умеет такие штуки выделывать. Ммм… То есть… Брррр… Ужас. И мне не понравилось. Совсем. Вот нисколечко.
— Отпусти, задушишь ведь.
— Тебя задушишь, как же, — пробурчал он. Да уж. Если и дальше так пойдет, то даже не знаю, чем это все закончится. Не нравится мне все это. Ой не нравится. А ему похоже, очень нравится. Даже лоснится весь от самодовольства. Гад. Прибила бы.
— И долго ты лыбиться будешь? Мне назад надо.
— Теперь я знаю, как тебя заткнуть.
— Эээ… Нет. Боюсь, что мой желудок таких испытаний не выдержит.
— Что-то твой желудок не очень бунтовал, когда ты мне отвечала.
— Это не я. Тебе приснилось.
— Боюсь, что во сне мне более смелые движения видятся. Хочешь узнать, какие?
— Всевидящая, упаси. И я все еще не понимаю, какого черта?
— Только ты можешь упомянуть и черта, и Всевидящую в одной фразе.
— И только ты можешь часами забалтывать меня, но так и не приблизиться к сути. Я жду ответа.
— На который вопрос, их было слишком много?
— На последний.
— Так я вроде ответил.
— А я не поняла. Мы вроде все выяснили. Каждый идет своим путем. Ты дал обещание.
— Это была слабость.
— Скорее что-то иное.
— Ты права. Во мне говорила… ревность.
— Не хочу ничего знать.
— Отчего же? Сама требовала правды. Так слушай. Я никогда не смирюсь с тем, что ты любишь его. И собираюсь сделать все возможное и не возможное, чтобы изменить это.
— Не получится.
— Уже получается. Ты отвечала, Аура.
— Я растерялась. Только и всего.
— Упрямая. Почему ты не хочешь подчиниться. Мы единое целое.
— Никаких нас нет. И никогда не будет.
— Это мы еще посмотрим.
— Я не хочу ничего слушать. Отправь меня назад.
— Какая же ты… Ладно. Зачем приходила?
Хотела съязвить. Очередная колкость вертелась на языке. Но решила задать вопрос.
— Что ты знаешь о наследнице Легории?
— Это миф.
— И все. Никаких подробностей?
— Их нет.
— Забавно, но меня тоже считали мифом.
— Ну, хорошо, допустим, я что-то знаю или могу выяснить.
— А что взамен?
— Один час. Без твоих колкостей, упрямства, гнева и обид. Простая прогулка вдвоем.
— Свидание? — поморщилась и удивилась я.
— Называй как хочешь. Это просто.
— Чертов манипулятор. Умеешь же ты.
— Ну, так что скажешь? — расплылся он в улыбке такой самодовольной, что так и хотелось ударить.
— Отпустишь, наконец?
Он кивнул, и только я собралась уходить, как его веселость испарилась. А вместо нее какое-то глухое отчаяние. Я даже поежилась от этого страшного взгляда полумертвого человека, то есть побратима. Может, прав был Гаар. Ему тоже было плохо.
— Аура, не исчезай больше так… надолго.
И снова этот страшный взгляд.
— Не буду, — наконец, ответила я и оказалась в своей комнате.
Я резко открыла глаза и наткнулась на изучающий взгляд Иланы. Она смутилась от своей бестактности, но любопытство в глазах не пропало.
