Стефани Майер - Солнце полуночи
Вот чего я и ожидал, страх перед моим уходом. Я обнял ее лицо ладонями и вкрадчиво произнес.
- Я никуда не уезжаю. Ничего не бойся; пока мое присутствие тебе не в тягость, я буду с тобой.
Пусть знает, что я буду охранять ее сон и беречь, как свою собственную жизнь, пока время терпит. Она сглотнула и вымучено улыбнулась, только в улыбке было больше горечи, чем радости.
- Знаешь, тебе ведь долго придется ждать, - проскрипела она.
- Ну, зачем так пессимистично! Это всего лишь роман!
Она разочарованно качнула головой, как будто я сморозил глупость.
- Удивительно, что Рене мне поверила, но тебя-то не проведешь!
- Быть человеком - в этом есть свои преимущества, - сказал я. - Жизнь редко бывает скучной.
- Не задерживай дыхание! – Белла улыбнулась старой шутке.
Медсестра прервала наш смех, пришлось отойти от Беллы, пока ей делали укол.
Когда мы снова остались одни, глаза любимой сонно щурились, и редко моргали. Она засыпала, как ангелочек на облаке. Я прикоснулся к ее лицу, чтобы она чувствовала, что я здесь.
- Не уходи… - шепнули ее губы.
- Не уйду! Я же обещал, что никуда не денусь, пока мое присутствие тебе не в тягость… Пока это тебе полезно…
Такое ограничения я поставил сам себе: пока не почувствую, что отравляю Белле жизнь, пока смогу не мешать ее нормальному развитию, я буду с ней.
И главное условие – пока буду знать, что безопасен для нее. Иначе, мне придется уйти...
- Это не одно и то же, - запротестовала она, почувствовав двойной смысл моих слов.
- Белла, когда проснешься, сможешь продолжить спор с новыми силами.
- Ладно… - удивительно быстро согласилась она. Не сомневаюсь, она не забудет вернуться к этому разговору.
Я не хотел, чтобы она засыпала, с последним воспоминанием о нашем споре. Видя, что она вот-вот перейдет в мир грез, я коснулся губами ее уха.
- Я тебя люблю, - выдохнул я с нежностью.
- Я тоже – бормотала она в полудреме.
- Знаю-знаю, - на этот раз была моя очередь все знать, я засмеялся.
Я уже полагал, что она спит, но Белла вдруг открыла глаза. И я без слов понял, что она просит. Помня, как действуют на нее мои поцелуи, я осторожно прильнул к ней губами.
- Спасибо, - поблагодарила она, когда я отстранился, чем вновь вызвала мою улыбку:
- Не за что, - это я должен был благодарить ее за то, что она позволяет касаться ее. Она была моей наградой.
- Эдвард? – снова позвала она, не открывая глаз. Я подумал, что она хочет убедиться, что я все еще здесь
- Что? - Она засыпала, и ей было трудно произносить слова, но ее голос прозвучал неожиданно твердо:
- Я ставлю на Элис…
Вот оно что... она все для себя решила и сделала выбор. Она избрала свой путь, и была настроена решительно следовать по нему. Последнее слово в споре все-таки осталось за ней. Я покачал головой и ничего ей не ответил, зная, что она меня не услышит.
Но было одно НО... она не знала, о чем просила, не знала, что вампирская сущность грозит ей потерей души и вечным проклятием. Я же это отлично понимал и не желал этого для Беллы, только не так, не из-за меня.
Я тоже сделал выбор и для ее блага и спасения, я клянусь выполнить обещание – спасти ее жизнь и ее душу, даже ценой моих чувств и моего существования. Она будет жить!
Надеюсь, я смогу вовремя понять, что пришло время оставить ее. И я почувствовал, что не хочу дожить до этого момента. В ту секунду, когда я покину ее навсегда, я умру.
ГЛАВА 26.
КАК НИ В ЧЕМ НЕ БЫВАЛО
Вернувшись из Финикса, Белла пробыла в больнице еще неделю. Чтобы не вызывать подозрений, мне пришлось посещать занятия, а уже после них я мог проводить с ней неограниченное время. Маленькие привилегии сына лечащего врача! Я старался не показываться остальному персоналу, и как только приходила с визитом дежурная медсестра, я испарялся на время, чтобы потом снова вернуться.
После случая в танцклассе находиться рядом с Беллой стало и проще и труднее. Проще потому что я теперь четче осознавал границы дозволенного и труднее, потому что мой зверь один раз уже вкусивший нектар ее крови, с разъяренностью требовал повторить тот пир. Но его плотно сковывал страх из прошлого – страх потери Беллы, когда я сам почти стал ее палачом.
Но я старательно избегал мыслей об этом. Не знаю почему, может из-за постыдности поступка, а может, не хотел вспоминать тот ужас, что пришлось пережить нам двоим.
В самый первый день после перелета Эсми, Эмметт и Розали навестили Беллу.
Хотя максимум на что хватило Роуз, это молча постоять в сторонке и сказать на прощание: «Выздоравливай!». Но и это был уже значительный прогресс. Я даже не услышал у нее в мыслях ни капли раздражения или недовольства этим визитом.
Эмметт же, зайдя в палату, радовался как ребенок.
- Ну и напугала же ты нас, сестренка! – обратился он к Белле. А я чуть напрягся, просил же их не напоминать ей об ищейке.
А потом брат поставил с двух сторон кровати на столики по изумительной корзинке цветов:
- Это от всех нас,- пояснил он, - А то от вида этих однотонных стен, ты наверно скоро на людей бросаться начнешь, - пошутил он и улыбнулся.
- Элис сделала их, - рассказала Эсми, - Купила разных цветов и составила композиции. Ей так нравится этим заниматься.
И букеты у сестры как всегда получились просто изумительными.
Первый напоминал закрученный виток из роз разных оттенков от белых до насыщенно бордовых в центре, плавно перетекающих одна в другую, украшенный по краям белыми орхидеями и темно лиловыми цикламенами. А второй – объединял белые пионы с экзотичной туберозой, дикими розовыми орхидеями и фрезиями в центре. И где-то явно чувствовались нотки маленьких цветов ванили, таких недолговечных, но восхитительно душистых.
А запах... Элис превзошла саму себя! Палата сразу наполнилась таким дивным и легким благоуханием, что перестала казаться унылым и однородным помещением. Если закрыть глаза и отключить слух, то можно было бы подумать, что находишься где-нибудь среди цветочных плантаций высоко в горах. И на фоне духа цветов четкой и звонкой ноткой пел аромат моей любимой.
- А это от меня лично, - заулыбался Эмметт еще шире и жестом фокусника преподнес Белле миниатюрную белую розу, которую она, смущаясь, приняла и поднесла к лицу.
А брат тем временем задорно загудел, прокомментировав ее румянец:
- Ну, наконец-то и ты заалела, Белла, а то уже стала одного тона с постельным бельем!
- Спасибо, Эмметт... всем вам спасибо! Это так мило с вашей стороны - благодарила всех она. – Я даже не знаю, что сказать.
- Ничего не надо говорить, милая - улыбнулась ей Эсми, - Главное выздоравливай!
