Кей Хупер - Кровавые сны
Как это может быть Миранда? Я предупредила ее и она уехала назад в Бостон, чтобы быть с Бишопом. Но он здесь, он всегда часть этого. Но она не должна быть здесь.
И…где Пэрис?
Где Пэрис и почему у меня ее способности?
— Дани? — Лицо Бишопа было очень напряжено.
Миранда. Он спросил о Миранде.
И у нее был ответ для него. Вернее то, что можно было лишь назвать ответом.
— Она — не мертва. Пока. Она — приманка, и ты знаешь это. Она всегда была приманкой, чтобы привлечь тебя.
— И тебя, — ответил Бишоп.
Дани не хотела думать об этом. Не могла по причине, которую не способна была объяснить.
Почему я не могу думать об этом? Что я сделала, что изменилось так многое, и все — не правильные вещи?
— Сейчас нам пора идти. — Она услышала, как настойчиво сказала это. — Он не будет ждать, не в этот раз.
И он не единственный.
Разговор занял всего несколько коротких минут, но даже этого хватило, чтобы дым стал гуще, звук полыхающего огня громче, а температура, если такое было возможным, увеличивалась ещё на несколько градусов.
— На каждом этапе нам не хватает времени, — сказал Марк. Его пальцы крепко переплелись с пальцами Дани. — Черт, в течение недель было сухо, и это место сгорит как спичка. Я вызвал…
Бишоп тихо выругался.
— Марк…
— Не беспокойся, они знают, что здесь ситуация с заложниками, и не войдут внутрь. Но черт, они могут снаружи привести в готовность пожарные шланги и постараться спасти близлежащие здания. — Он замолчал, а потом добавил: — Я один подозреваю, что этот ублюдок продумал все до мельчайшей детали, включая тот факт, что это здание — вспыхнет как спичка?
— Не, ты не один, — с горечью ответила Холлис. Мы следуем по его сценарию, так же, как и раньше, как всегда. Делаем все, что он ожидает от нас, как маленькие послушные солдатики.
Говорила ли она это раньше? Я так не думаю.
Бишоп повернулся и быстро зашагал в заднюю часть здания, в южный угол.
— Я спущусь с этой стороны. Вы втроем идите с восточной стороны.
Дани было интересно знать, руководствуется ли он инстинктами, но спросила у Холлис абсолютно о другом:
— Ему плевать в чьем мы расписании, не так ли?
— Если бы это означало хотя бы минутное промедление в поисках Миранды?
Черт возьми, никогда. И этого было бы, в принципе, достаточно, но вдобавок он винит себя за все, что сейчас происходит.
Это не его вина.
Боже. Думаю, виновата я.
— Он не мог знать.
— Нет. Он мог. Возможно, даже и знал. Именно поэтому он уверен, что виноват. Ладно, пошли.
Дани и Марк последовали за ней, но она не могла не спросить:
— А ты веришь, что это — его вина?
Холлис застыла буквально на мгновение, а затем обернулась. В её взгляде сквозила какая-то жестокая уверенность:
— Да, я верю. Он играл в Бога слишком часто. И сейчас мы расплачиваемся за его высокомерие.
Но это не его ошибка. Я почти уверена…
Она еще крепче сжала руку Марка, когда они последовали за Холлис. Дани с трудом дышала, ее горло сжалось, несмотря на то, что они достигли задней части здания, где дым был далеко не таким густым. Они очень быстро обнаружили то, что, возможно, когда-то служило маленьким кабинетом. Дверь открылась беспрепятственно и тихо, а за ней виднелся лестничный проем.
И он уже был освещен.
— Бинго, — вздохнула Холлис.
Но это ловушка. Мы все знаем, что это ловушка. Почему же мы просто идем в нее?
В этом нет никакого смысла.
Пэрис…Где Пэрис?
Дани хотела посоветовать, чтобы они подождали, по крайней мере, до того, как Бишоп не проверит другую часть здания, но инстинкты, также как и волны жара, опалявшие ее спину, твердили, что у них просто нет на это времени.
Это ловушка, и нам всем плевать.
Почему?
Холлис сняла пистолет с предохранителя. После чего взяла его обеими руками, послав Дани и Марку быстрый взгляд:
— Готовы?
Как будто, кто-нибудь в здравом уме, мог быть готов к этому. Но Дани не стала тратить энергию на ответ. Вместо этого, она кивнула.
Марк сжал ее руку, затем освободил ее и подошел на полшага ближе к Холлис. И обратился к Дани:
— Держись за мной. Ты единственная среди нас без оружия.
— Ей не нужен пистолет, — сказала Холлис.
Нет? Почему нет?
— Я все равно хочу, чтобы она держалась за моей спиной, — сказал Марк таким тоном, что мало кто поспорил бы с ним. — Если мы идем, то пошли.
Холлис сделала всего один шаг, когда сзади них раздался оглушительный грохот, и новая волна, практически невыносимой жары, угрожала сама втолкнуть их в лестничный проем. Крыша начала обваливаться.
Они обменялись взглядами, и Холлис спокойно проговорила:
— Закрой за нами дверь.
Черт!
Это всегда так кончается.
Дани собрала всю свою храбрость, которую только смогла найти, и даже если ее ответ и не был таким спокойным, как у Холлис, но, по крайней мере, ее голос не дрожал.
— Хорошо, — ответила она, закрывая дверь.
И они начали спускаться в ад.
Дани резко села на кровати, буквально мгновение она не могла дышать, чувствуя, как ее легкие все еще заполняются дымом. Но это чувство быстро ушло, и она осталась с широко открытыми глазами в приятной гостевой комнате в доме Пэрис, которую она узнает даже в полуночной тьме.
— Сегодня ночью возьми меня. Возьми меня с собой.
Это то, что он сказал. Сказал прежде, чем узнал, с чем они столкнулись. Попросил зайти за ним и взять с собой в сон.
— Но я не сделала это, — пробормотала Дани в тихой комнате. — Я не взяла его. Он был там. Когда это произойдет, в будущем. Сейчас, он — часть этого.
Что она наделала?
Господи, что я наделала?
Глава 7
Он понял, что подготовка может приносить такое же наслаждение, как и то, что следует за этим.
На самом деле, возможно даже, ещё большее наслаждение.
Первый раз он допустил ошибку, оставив ее в сознании, что повлекло за собой различные проблемы, одной из которых являлся беспорядок.
Второй раз, он настолько накачал ее наркотиками, что она представляла собой мертвый груз, и это невозможно было изменить, а что еще хуже — ее глаза оставались закрытыми.
А если она не могла видеть его, то ни о каком удовлетворении не могло быть и речи.
В этот раз он экспериментировал с одним печально известным наркотиком, который использовали в своих делишках всевозможные насильники. Это была та разновидность наркотика, при использовании которого — в правильных пропорциях — у человека сохранялось беспомощное помраченное сознание. Человек был способен двигаться или следовать указаниям, но у него фактически не было никакой физической силы.
