Доун Томпсон - Повелитель тьмы
— Но почему? — настаивала она. — Кто может узнать? Я не понимаю. — Такого она никак не ожидала. Он мог и не видеть ее прогуливающуюся, в конце концов?
Она была решительно против, такого разговора? Если так, лучше пусть кричит на нее, чем это. При одной мысли об отъезде ее пронзила боль. Она посмотрела, на его лицо он также чувствовал это. Самого начала между ними существовало взаимное притяжение, которое было больше, чем обычное влечение. Он пытался отрицать это?
— Вам не надо знать, почему — сказал он. Вам даже понимать не обязательно. Вы только должны сделать, так как я говорю … для нашей пользы.
Сердитой он не позволит ей уйти. Предположим, что она была права.
Предположим, что они могли бы вместе жить на острове. Предположим, что наблюдатели не смогут достать ее в его пещере. Они никогда не делал этого прежде, но он никогда не прятал здесь женщину. Для него это было испытаем.
Он спустился вниз с поднятого стула, и поставил свою пустую тарелку на стол. Рианнон также перестала, есть, и Гидеон взял сочную жареную сливу из шара и поднес к ее губам.
— Вкусно — спросил он. — Я достал их из погреба.
Он наблюдал, как чувственные губы Рианнон соединяются вокруг кожицы сливы, и высасывают часть мякоти. Взяв, что осталось, поднес ко рту и доел, облизав липкий сок с его пальцев. На губах Рианнон, оставалось немного сока, он вытер его своими пальцами и облизал их начисто.
— Еще? — спросил он, беря другую сливу от шара.
Рианнон согласилась, и он предложил вторую сливу. Покапал сок, когда она укусила сочную черную кожицу фрукта и начала высасывать прозрачную мякоть изнутри.
Одним быстрым движением он поставил ее на ноги, схватил в охапку и накрыл ее рот своим собственным, слизывая сладкий сок, с ее губ и втягивая его в свой. Отступив, он пристально посмотрел ей в глаза, они горели желанием.
— Вы знаете, что может случиться, если вы здесь останетесь — пробормотал он.
Рианнон кивнула.
— Я не хочу уходить. Я не знаю, куда пойти. И я не хочу уезжать от сюда …, чтобы покинуть вас.
Гидеон пристально посмотрел на нее.
— Вы видите, как я здесь живу. Вы не можете остаться здесь навсегда. Это опасно …
— О какой опасности вы продолжаете говорить — спросила она, так как он закончил уже говорить. И вы не скажите, что мне угрожает Гидеон.
— Мне не разрешают э … общаться с женщинами. Это запрещено — сказал он. Сейчас не время, чтобы все ей рассказать и видеть убегающей и кричащий из пещеры прежде, чем у него был шанс проверить свою теорию. То, что уже произошло между ними, не вписывалось не в какие рамки. Боги всегда позволяют ему страдать — ибо это — была прелюдия перед их наказанием. Если бы он только мог заняться с ней сексом без этих ударов молниями от наблюдателей, тогда была бы надежда. Вообще, он с самого начала сказал ей правду … хорошо, часть правды.
— Будут репрессии, которые могут коснуться на Вас — сказал он.
— Какие «репрессии»? — спросила она его. Ей еще никогда не приходилось кого-нибудь обманывать?
— Богам не нравится, не повиновение Рианнон. Смотрите, что они сделали со мной! Их кара найдет любого. Я не хотел бы вызвать их гнев на вас и доставить тем самым им удовольствие. И тем более я не должен был лгать вас там в бассейне. Я думал что, после случившегося, вы уйдете отсюда прочь. И будет лучше, если вы уйдете.
— Вы не обманывали меня, Гидеон. Я полагала, что оказалась здесь по воле богов. А получается это не они? Их воля сеять только желание и смерть.
От этих слов Гидеон даже дышать перестал. Она была настолько красива. Почему она смотрит на него с таким желанием? Если это сработает, то он мог бы оставить ее? Это было не так, а вдруг кто-нибудь узнает, что она была здесь. Но никто, кроме Мариуса не знал, а Повелитель Леса никогда не предаст его.
Обхватив ее руку, он вышел из палаты и пошел вниз по коридору.
— Довертись мне — сказал он. В воде будет не так больно…
Он оставил ее на краю бассейна снял свои брюки из кожи угря, в то время как она сбросила свою ночную сорочку. Какой красивой она была в свете от факела, мерцающего по палате. Он стоял пораженный, наблюдая, как она погрузилась в туманную воду, как плыла, как вода омывала ее тело, ее грудь с темными соскам, ее узкую талию и живот перед, тем как она нырнула.
Гидеон оставил лимонное полотенце на краю бассейна, перед тем как погрузился в воду, он достиг ее за секунды и очень крепко схватил ее, как в первый раз, когда они обнаженные касались друг друга.
Она была подобно шелку в его руках, когда он гладил контуры ее тела, его твердый член, сильно давил на ее живот. Прикосновение ее маленьких рук, ласкающих его тело, были таким экстазом, словно ласкали его крылья, хотя она их не касалась.
Подняв ее из воды, он уложил ее на полотенце, которое постелил там заранее, пододвинул бедра к краю, и раздвинул ей ноги. Рианнон застонала, он прижался своим ртом к мягким, раздутым нижним губам и нашел ее затвердевший клитор. Из ее горла вырвался примитивный и гортанный звук, который прошел через все его тело, в то время как он ласкал маленький, но твердый, словно сталь клитор, пробуя ее сладкие, подобно меду соки.
Его язык проникал все глубже, скользя по ее девственной коже, к барьеру через который он должен будет проникнуть. Она с удовольствием вздрагивала от его прикосновений, а его пальцы быстро сменили его язык. Вначале он нежно погладил запретный барьер, длинные и слабые удары, сорвали стон с ее губ в ненамеренных судорогах. Он сдерживался, чтобы продлить ей удовольствие, находя самый безболезненный способ открыть ее для его возбужденного члена. Желание сыграло главную роль в его мечтах, усилило его дыхание. Задевая ее затвердевший клитор, ритм его пальцев все нарастал, двигаясь чаще, быстрее и глубже, пока трение не нагрело его кончики пальца. Она глубоко вдохнула, так как туда проник сначала один палец, а потом и второй. Они проникали все глубже, одерживая вверх над ее достоинством, Гидеон опустил ее в воду, обхватил ее ногами свой торс, давя горячим, и твердым наконечником своего члена против ее девственной плоти, пока не вошел в нее.
Страстные стоны Рианнон усиливали его желание. Откинувшись в воде назад, его крылья стали своеобразной опорой, которая удерживала их на плаву, так как она колебалась между ними, пуская его все глубже и глубже в медленных, дразнящих движениях, пока он не наполнил ее. Поскольку он плавал, вода намочила его крылья, и приблизило к краю. Его желание было настолько сильным, что сдерживаться не было больше сил.
Когда ее нижние губы сжались вокруг его члена, он почти ослеп от яркого и чистого света от звезд. Он мог чувствовать каждую вену на своем налитом кровью члене, пронзая девственную плоть ее снова и снова.
