Дылда Доминга - Ангел смерти
— Мусь, мне что-то нехорошо, я пойду на свежий воздух, — пробормотала Соня и взялась за свои вещи.
— Мне пойти с тобой? — встревожилась Маша.
— Нет, оставайся, все нормально, и без парня возвращаться не смей! — напутствовала ее Соня, и подруга, состроив боевую гримасу, помахала ей рукой на прощанье.
На улице Соне стало не особенно лучше. «И почему так происходит?» — задумалась она. — «Ведь все было хорошо». А потом страх затопил ее целиком, когда она подумала, что у нее может быть такой же рецидив, как и у Иры. Больших усилий стоило не помчаться прямо ночью в знакомую больницу и не молотить кулаками в дверь, пока у нее не возьмут все необходимые анализы и не сделают снимки. Но был поздний вечер, практически ночь, и если ее куда и могли принять в такое время, то только в психиатрическое отделение. Необходимо было дождаться утра — и тогда все решить.
В эту ночь Соня спала плохо: она то и дело просыпалась, смотрела на будильник и со стоном вновь падала на подушку. Дурные предчувствия одолевали ее, вместо спокойных сновидений приходили сплошные кошмары. Она едва дотерпела до утра, иначе это не назовешь, и первым делом, до работы, помчалась в больницу.
Знакомая медсестра Света спокойно выслушала ее сбивчивый рассказ и отвела за ручку, как ребенка, в манипуляционную. В обед Соня договорилась о томографии.
Медицинская тема заполнила все ее мысли, и на работе в этот день Соня отсутствовала — манекен, сидящий на ее месте, лишь изображал деятельность, а голова была занята одним единственным вопросом: неужели снова?
Врач улыбнулся, глядя на Соню:
— Паникуем?
— Есть что-то? — Соне было не до его шуток.
— Все в порядке, — успокоил он ее.
— Точно? — недоверчиво переспросила Соня.
— Точно, — кивнул он, — и снимки, и все результаты в норме. А что, есть какие-то жалобы?
— Да так, озноб, легкое головокружение.
— Вы часто гуляете, ходите на свежий воздух, хорошо питаетесь?
— Питаюсь нормально, — ответила Соня. — Гуляю — может, и редко.
— Вот и гуляйте почаще и больше ешьте витаминов, высыпайтесь, — посоветовал ей доктор. — Это у вас, скорее всего, сезонное, от утомления. Вы много работаете?
— Работаю? — Соня впервые за день действительно вспомнила о работе и ахнула. Она совершенно забыла об их планах на вечер. Денис наверняка уже ушел с работы в полном недоумении, где она и почему не берет трубку.
— Да, точно, гулять, — выпалила Соня и, дико улыбнувшись доктору, выскочила из кабинета. Впрочем, доктор и не таких видел.
Денис ответил не с первого раза, каким-то ленивым голосом.
— Да, что?
— Прости, тут так вышло, мне срочно надо было уйти по делам. А теперь я свободна.
— А, Соня. Извини, но сегодня у меня ничего не получится, — проговорил он.
— Как? Но почему? Мы же договаривались.
— Планы поменялись, — ответил он уставшим голосом. И когда пауза затянулась, добавил: — Ну, давай, пока.
Только когда он отключился, Соня поняла, что пропущенных звонков не было. Он и не думал ей звонить, не собирался встречаться. Он пообещал ей свидание, чтобы она не закатывала сцен в офисе. Все было еще хуже, чем предполагала Маша. Ее просто использовали и выкинули.
И как теперь работать с ним в одном помещении? Как смотреть на этого упыря? Видеть каждый день, как он улыбается новым девушкам? Как она могла быть такой дурой? Весь этот спектакль из галантности был разыгран только для того, чтобы затащить ее в постель. И то, одного раза с ней ему вполне хватило. Повтора не требовалось.
Чувство жалости к самой себе и отвратительной обиды затопило Соню целиком. Облегчение от того, что она убедилась, что здорова, исчезло, как и не было. Откровение, такая простая истина, обрушилась на нее, слепую дурочку, словно из ниоткуда. Хотя любая другая девчонка уже давно поняла бы, кто он такой и что из себя представляет.
Собутыльник
Соня вышла на улицу и заплакала. Слезы текли по щекам, нос покраснел, а ноги в тонких колготах жутко мерзли.
— Чего сопли развезла? Замерзнешь. — Перед ней стоял непрезентабельного вида бомж с какой-то котомкой, набитой пустыми бутылками и картоном.
— Что, уже пореветь нельзя? — огрызнулась на него Соня. Ей просто необходимо было сорвать на ком-то свою боль и злость. Впервые после долгого перерыва она вновь решила открыться мужчинам — и вот, пожалуйста. Вдогонку к этой мысли пришла следующая о том, что теперь ей неплохо бы провериться на венерические заболевания, потому что Денис ее мог наградить чем угодно со своим стилем жизни. И только законченная доверчивая идиотка могла позволить ему не использовать презерватив. Но ведь все выглядело так, словно она для него одна единственная на всем свете, и он только ее и ждал все это время. Месяцы! Господи, месяцы он не уставал закидывать в ее сторону свои сети! И все это ради одной ночи? Впрочем, он, похоже, был из тех людей, которые закидывают свои сети во все стороны, где только появляется рыба.
— Чего плачешь-то? — бомж поставил свою сумку и устроился сверху, вытягивая из неряшливой куртки початую бутылку водки. — Хочешь? — предложил он Соне, и когда она отрицательно покачала головой, глотнул сам.
— Мужик бросил, — в тон ему ответила Соня. Она сама не знала, зачем это делает, но ей хотелось кому-то выговориться. В конце концов, она могла его послать на три буквы, если ей только что-то не понравится и тут же прекратить разговор.
— А, бывает, — выдохнул он, вытирая рот рукавом после очередного глотка водки. — Может, того, передумаешь? — поплескал он перед ее носом соблазнительной жидкостью.
Соня покачала головой.
— Ну как хочешь. А чего бросил-то? Ты вродь ничего, — бомж бесстыдно осмотрел ее снизу доверху. — Ножки ровненькие, скроена ладно.
— И на том спасибо, — буркнула Соня, начиная понимать абсурдность их беседы. Ну чего его принесло к больнице именно в тот момент, когда она раскисла? Поплакала бы себе в одиночестве и пошла, а теперь вот на тебе — собеседник, от которого так и хочется отвернуть нос.
— Ты не кривись, я чистый, — усмехнулся бомж, и Соня с удивлением поняла, что от него не пахнет ничем неприятным, вопреки ободранному виду. Скорее, наоборот, от него пахло свежестью и ночью, и едва уловимо дымом с неизвестных пепелищ. «Греются что ли у костров?» — подумала Соня и впервые ощутила сочувствие к этому человеку. Она сейчас придет домой в тепло, а он так и останется сидеть в ночи с единственным согревающим в виде крепкого напитка и дырявой куртки не по размеру.
— Дурак он, — произнес ее ночной собеседник.
