Кристин Фихан - Темное золото
Судорога длилась целых три минуты, а затем откатилась, как морской прилив. Алекс вспотела, покрывшись бисеринами крови. Ее дыхание стало прерывистым и неритмичным, сердце почти разрывалось.
— Я не могу вынести это, — задыхалась она.
— Доверься мне. Я вернулся, чтобы помочь. Я не причиню тебе вреда и буду рядом, пока ты спишь. Почему ты сопротивляешься?
— Пока я не сплю, я знаю, что это такое.
— Ты не знаешь, piccola Я разделяю твое сознание. Ты не чувствуешь ничего, кроме боли. Позволь мне помочь. Я не могу забрать больше твоей боли. Боюсь, я потеряю контроль и буду вынужден нарушить свое обещание и принудить тебя. Не заставляй меня делать это. Дай согласие, чтобы я мог тебя усыпить.
Алекс слышала в его голосе искреннюю мольбу. Чувствовала, как теплый, ласкающий бархат обволакивает ее и вынуждает сделать то, что он просит. Это пугало. Как голос может иметь такую власть? Она в смертельной опасности. Алекс чувствовала это, но, когда жар снова стал нарастать, отказалась от борьбы, глядя в золотые глаза.
— Не делай мне больно, — прошептала она.
По ее голосу и глазам Эйдан понял, что Алекс сдается. Он не дал ей возможности изменить решение, мгновенно отдав приказ, захватив ее сознание, проникнув сквозь ее защиту. Он погрузил ее в сон, где ни муки изменения, ни кровь вампира не могли ее настигнуть.
Эйдан долго держал Алекс на руках, прежде чем нежно прижал к себе, откинувшись поудобнее на спинку кровати. Уборка в комнате заняла много времени, но он решил сделать это сам, чтобы не видеть осуждающее выражение лица Мэри и не делить Александрию с кем-то еще. Он зажег свечи и травы, наполнив комнату исцеляющими ароматами.
Эйдан знакомился с разумом Александрии, с его сильными и слабыми сторонами. Защита, которую она возводила, рано или поздно будет разрушена. Большим пальцем он ласкал ее лоб, пока она спала, такая крошечная на большой кровати. В ее сознании все удивляло. Она не обычный человек. Она боролась в невыносимых обстоятельствах. Потеряв родителей, сама еще такая юная, Алекс растила маленького брата и любила его, как мать. Она много работала, чтобы Джошуа ни в чем не нуждался. Она была забавной и озорной, любила шутки и шалости. Она была участлива и щедра. Александрия ярким светом озарит надвигающуюся на него темноту. У нее были сострадание и доброта. Все, чего не было у него.
Он опустился на край кровати, довольный, что травы сделали свое дело. Запахи рвоты, крови и зла ушли из комнаты, остался только сильный аромат тлеющих трав. Он осмотрел каждую рану Александрии и покрыл их драгоценной почвой его родины, смешав ее со слюной, согласно освященной веками традиции. Самыми ужасными были рваные раны на шее, нанесенные вампиром и гноившиеся от его яда. Эйдан тщательно их обработал. Напевая на древнем языке, он еще раз направил себя в тело Александрии, чтобы излечить его изнутри. Эйдан с облегчением отметил, что изменение почти завершено.
Он вытянулся на кровати рядом с Алекс, думая о том, что впереди долгое и тяжелое сражение со Спутницей жизни. Она так упряма. Что, если она не сможет принять правду об изменении и возненавидит его, когда поймет, что это означает. И во всем будет виноват он. Что ж, после издевательств вампира, после его собственной жестокости во время их первой встречи у нее нет ни малейшей причины испытывать благодарность. Алекс просто не оставили выбора, и теперь она с ним связана. Его вторая половинка. Их полноценное единение было только вопросом времени и терпения. Эйдан произнес молитву, чтобы у него было это время. Он хотел посвятить его Александрии, она это заслужила. Эйдан знал, как опасно может быть каждое мгновение для них обоих. Как она уязвима без него, и он вряд ли вынесет, если с ней что-нибудь случится. Кроме того, Алекс угрожала сама хищническая природа, которая потребует своего.
Эйдан вздохнул, а потом осмотрел свой дом и окрестности. Проверил окна и двери, сильные заклинания, защищающие вход в подземное помещение, и смертельное заклинание, охраняющее саму камеру. Он не мог рисковать Спутницей жизни теперь, когда нашел ее. Эйдан взял Алекс на руки, удостоверился, что изменение закончилось, и погрузил ее в глубокий исцеляющий сон. Он обнимал и защищал ее, остановив свое сердце и легкие, и лежал как мертвый.
Солнце садилось, и тревога стала просачиваться в комнату. Первый удар сердца нарушил тишину, и легкие вдохнули воздух. Эйдан лежал неподвижно, просматривая дом и пытаясь обнаружить причину столь раннего пробуждения. Выше его, на первом этаже, кто-то резко стучал в дверь дома. Он слышал мягкие шаги Мэри, когда та пошла на стук. Ощущал биение ее сердца. Гость испугал экономку. Стук в дверь главного входа стал еще настойчивее. Он улыбнулся. За экономкой спешил Стефан, готовый встать на защиту жены и дома.
Эйдан поднялся, тело было послушным и сильным. Его пристальный взгляд скользил по Александрии. Она была прекрасна! Лишь несколько синяков, но в целом здоровая, безупречная кожа. Губы мягкие и пьянящие, ресницы длинные и густые. Она даже моложе, чем он думал. Александрия отличалась от всех женщин, которых он когда-либо встречал. И она принадлежала ему. Ничто на земле не могло изменить этого. Неожиданно его плоть шевельнулась, и Эйдан почувствовал сильную боль. Это потрясло его. На кровати лежала незнакомка. И все-таки он был в ее сознании и знал ее намного лучше, чем можно было узнать человека за несколько лет. Охотник наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку и лоб, приветствуя ее храбрость, способность любить и доброту. Но эта близость только усилила пульсирующую боль.
Эйдан быстро увеличил расстояние между собой и этим искушением. Прошло шестьсот лет с тех пор, как он последний раз испытал биологическое возбуждение, но то, что произошло сейчас, превзошло все его ожидания. Это не просто желание удовлетворить потребности тела. Это жажда обладания одной-единственной женщиной. Она была нужна ему сейчас во всех смыслах. И конечно, не стало легче оттого, что Алекс молода и красива, а вовсе не ведьма, какой показалась ему сначала.
Гость этажом выше кричал на Мэри. Эйдан отчетливо слышал мужской голос. Этот человек явно привык, чтобы ему беспрекословно повиновались. Богатый, уверенный в себе. Он хотел видеть Александрию Хоутон. И опустился до того, что стал угрожать Мэри немедленной высылкой, если та сейчас же не позовет Александрию. Очевидно, решил по акценту экономки, что такая угроза ее испугает.
Клыки выросли во рту Эйдана, а золотые глаза зажглись злобой. Зверь в нем становился сильнее, чем когда-либо. Потому ли, что он испытывал ревность к любому мужчине, который приближался к его Спутнице жизни? А может, потому, что чувствовал гнев — еще одну новую и сильную эмоцию? Кто посмел кричать на его экономку? Или подействовали обе эти причины? Эйдан не знал, но понял, что опасен и придется усилить контроль над собой. Шипение срывалось с его губ, пока он поднимался вверх по лестнице, через тайный проход в кухню. Он двигался со сверхъестественной скоростью, невидимый для человеческого глаза. Все карпатцы могли так делать, это была их вторая натура.
