Елена Черкашина - Кто я? (СИ)
Следующий день пути прошел без происшествий. Мы продолжали идти, пробираясь через светящиеся заросли. Было совершенно не понятно, как Кланки выбирал дорогу. Лес был бесконечным и везде одинаковым. Даже звезд и солнца не было видно, что бы ориентироваться по ним. Мне стало казаться, что он сам не знает куда идет. Главное делает важный и умный вид. Мы практически не разговаривали, поэтому время тянулось как резиновое. МУМРа я оставила себе. Хоть Кланки и доказывал, что это древняя, многоуважаемая, мудрая раса, мне он напоминал домашнего котенка и хоть как-то успокаивал. Да и не верилось мне, что это так. Наколдовал он пару деревянных чашек и что с того, здесь все существа обладают магией. А я всегда мечтала завести котенка.
Я впала в какое то отрешенное состояние. Мы все шли и шли, а лесу не было видно ни конца, ни края. Кустик, листик, деревце, ручеек и снова кустик, листик… Голова кругом.
— А мы случайно не ходим кругами? — ближе к обеду спросила я эльфа.
Тот не почтил меня ответом, а резво продолжал шагать дальше. Он был бодр и свеж, словно только что отоспался, принял душ и готов лицом к лицу встретиться с любыми неожиданностями. И откуда у него столько прыти?
Совершенно не заметно для меня наступил вечер. Кланки объявил привал и принялся разводить костер. По дороге он подстрелил какую-то дичь и насобирал ягод, так что меня ожидал сытный ужин. Замечательно, а то такие затяжные прогулки на свежем воздухе отнимают массу сил.
Проснулась я посреди ночи, и сколько не ворочалась снова уснуть, никак не получалось. Что бы случайно не разбудить МУМРа, я осторожно переложила его на лежанку, а сама отправилась прогуляться. Заблудиться я не боялась. Во-первых, деревья давали довольно много света, во-вторых, я не собиралась отходить слишком далеко.
Какое-то время я просто любовалась окружающим растениями. Они мерцали в темноте, переливались различными оттенками синего, изумрудного, лилового. Ни какая электрическая иллюминация не могла достигнуть такого эффекта. Каждая веточка, каждый листок, каждая гроздь цветов жили собственной жизнью, они исполняли чудесный по красоте танец, кружились в хороводе под прекрасную музыку леса. О, что это была за великолепная мелодия. Она звенела серебряным колокольчиком, журчала нежным ручейком, щебетала крошечной пташкой. Она приглашала присоединиться к вальсу деревьев и цветов, манила в глубь леса, суля еще более прекрасные пейзажи. Я плыла за этой песней, словно по ласковым теплым морским волнам, а они уносили меня все дальше и дальше, убаюкивая и показывая прекрасные сны.
Выйдя на очередную поляну, я остановилась, ошеломленная еще большей красотой, чем видела прежде. Среди расступившихся деревьев рос цветок. Что это было за чудо природы. Он сиял, затмевая собой все вокруг. Потоки света струились от стебля по лепесткам и растекались по всей поляне. Алые у основания, огненно оранжевые к середине и ослепительно белые по краям, они словно трепетали на ветру. По ним прокатывались легкие волны, как по водной глади от упавшей капли росы.
Но самое удивительное, что цветок пел. Это его волшебная музыка привела меня ночью в самую чащу. Завораживающие звуки исходили из центра цветка, от его золотистого пестика. Он светился все ярче и ярче, и его разгорающийся свет пульсировал в такт биения моего сердца.
От цветка оторвался рой крохотных желтых пушинок и закружился в стремительном вихре. Они, искрясь и переливаясь, облетели поляну, несколько раз заглянули в лес, но вернулись и стали играть с моими волосами. Их прикосновения к коже были очень нежными и теплыми, они вызывали чувство абсолютного счастья. И чем плотнее огоньки окружали меня, тем прекрасней мне становилось. Вскоре они полностью обвили меня, продолжая кружиться и петь. Никогда в жизни мне не было так хорошо. Я чувствовала себя частью природы, частью этого цветка, леса и каждой травинки. Я ощущала их любовь и купалась в ней. Весь остальной мир перестал для меня существовать. Я забыла об эльфе, что спал у костра, о своем мире, и как сильно мечтала туда вернуться. Ничто, кроме Леса больше не существовало для меня.
Внезапно все исчезло, словно кто-то выключил свет.
Я приходила в себя очень долго. Пошевелить ни ногой ни рукой у меня не получалось, словно меня туго связали. Глаза тоже не слушались, а в рот будто плотно набили ваты. Ужасно болела голова, но мне было все равно. Главное и единственное что меня переполняло сейчас — это была печаль. Память возвращалась нехотя, но мне было все равно. События последних дней словно выплывали из тумана, постепенно обретая смысл, но мне было не интересно. Открывать глаза и возвращаться к реальности абсолютно не хотелось, и я стала глубже зарываться в воспоминания.
Вот детство, море радости веселья, новогодняя елка, подарки. Одни радуют своими яркими красками, другие не очень. Явно мама выбирала, только она любит это ужасный болотный оттенок зеленого… Первый класс, первые друзья, первая любовь. Даже не любовь, а просто влюбленность… Книжки, музыка, походы в кино…
Внезапно все прекратилось, меня будто выбросило на поверхность из глубокой морской пучины. Я сделала вдох полной грудью и закашлялась. Вся одежда, волосы и даже лежанка, на которой я спала, были совершенно мокрыми, а рядом стоял Кланки с очень довольным видом.
— Зачем ты это сделал, — закричала на него. — Неужели нельзя хоть один денек дать мне поспать подольше? А теперь я вся мокрая, не хватало еще простудиться!
— Вставай, лежебока, время завтракать, — бодренько так объявил эльф.
— Не хочу я вставать и завтракать не хочу. И вообще ничего не хочу. Как же болит голова… — Я помассировала виски, но это едва ли помогло.
Я поерзала на мокрой лежанке устраиваясь поудобнее, с намерениями проспать здесь всю оставшуюся жизнь. Или пущу корни, стану цветочком, красивеньким таким цветочком. Ко мне будут прилетать бабочки и пчелки, а ветер будет разносить мою пыльцу по всему лесу…
— А-а-а-а!!! — Во второй раз за сегодня я очнулась от чувства холода. Только на этот раз я сидела посреди мелкого ручья. Вода, обтекая меня со всех сторон, бежала в нужном ей направлении, кое-где собираясь в лужицы на моей одежде. Пока я осмысливала, что же происходит, зубы стали выбивать чечетку, а ноги начинали потихоньку неметь.
На берегу стоял Кланки, сложив руки на груди он смотрел на меня и улыбался.
— Выходи, простудишься, — он явно был доволен полученным результатом.
Я интенсивно начала перебирать руками и ногами, но с места не сдвинулась. Тело было словно чужое и наотрез отказывалось подчиняться. Посидев в воде несколько минут, я замерзла окончательно, но кое-как смогла обуздать конечности. Став на четвереньки поползла на берег. Благо ручей был мелким, и утонуть я не боялась. Добравшись до суши, я рухнула без сил. Кланки любезно поднес к моему рту дымящуюся чашку. Не разжимая губы, а интенсивно замотала головой. Мало ли какую еще гадость он задумал.
