Ведьма и бог - Стоун Лив

– Значит, вы были на стороне Гекаты во время войны? – спрашиваю, очарованная встречей.

– Скажем так, я предал олимпийцев. Геката была не единственной, кто держал под своим крылом магию и тайны. Они также являются частью меня.

Слова Деймоса обретают новый смысл. Он назвал Диониса «богом, которого нужно забыть» и «поклонником Гекаты», но мог бы и сказать, что на самом деле Дионис перешел на другую сторону. Это объясняет, почему Деймос испытывает неприязнь. Я бы даже сказала, что если Деймос считает Диониса своей противоположностью, то это хороший знак.

Когда Дионис придерживает дверь кафе на главной улице, чтобы пропустить нас, Цирцея удерживает меня на тротуаре. Мероэ и Дионис, не дожидаясь нас, уходят делать заказ.

– Элла, не развивай эту тему. Говорят, во время войны Дионис потерял спутницу, Ариадну. Не стоит раздувать угли, которые мы с трудом погашаем.

– Ох, – выдыхаю я, – не знала, что запретная тема.

Цирцея улыбается и делает шаг к двери, но я останавливаю ее:

– Он знает о Гекате?

– Нет, не знает. Дионис – прежде всего бог, сын Зевса. Он не должен ничего знать.

Киваю.

– Это поставило бы его в неловкое положение перед своими.

– Да, ты права.

Она делает еще один шаг, и я снова останавливаю ее:

– Цици, почему Геката начала войну? Почему вы скрываете, что она жива? Если мы вернем ей тело, не думаешь, что боги могут почувствовать себя преданными?

Цирцея обнимает меня за плечи.

– Не волнуйся. Эта война осталась в прошлом. Я не могу рассказать тебе всего, потому что это тайна. Но тебе нужно знать, что проводницы не хотят, чтобы рождалось больше таких ведьм, как ты.

Она прижимается лбом к моему виску.

– Не пойми меня неправильно, Тыковка.

– Все в порядке, я понимаю.

На самом деле я все меньше понимаю, почему они до сих пор держат меня на расстоянии. Я бы хотела избавиться от ощущения, что проводницы используют меня, но оно все больше укореняется в голове.

– Идем.

Цирцея ведет меня в кафе. Мероэ и Дионис сидят у большого окна и машут нам. Они сделали заказ и на нас, так что остается только занять места.

– Так это ты Невеста Ужаса? – Дионис смотрит на меня с доброй улыбкой. – Прошло много времени с тех пор, как бог выбирал в спутницы смертную женщину.

Сердце замирает при мысли, что, говоря это, он думает об Ариадне. Принцесса Крита помогла Тесею выбраться из лабиринта Минотавра с помощью нити, предав отца. Она бежала с героем, который затем бросил ее на острове. Жестокость Тесея больше не подвергается сомнению. Дионис приютил Ариадну и полюбил ее настолько, что Зевс обожествил ее, чтобы пара могла провести вместе вечность.

Я не знала, что Ариадна была убита во время войны между ведьмами и богами.

– Почему у тебя такой растерянный вид? – спрашивает Дионис, заметив мою печаль.

– Все в порядке, – говорю я, улыбаясь.

Делаю несколько глотков капучино, надеясь, что мы быстро сменим тему. Но не успеваем сделать это, потому что нас прерывает дрожащий голос:

– Простите, вы… вы Бахус?

Рядом с Дионисом оказывается девушка с лицом пунцового цвета. Ее подруга, тоже взволнованная, стоит с красными щеками в нескольких шагах позади нее. Мы с сестрами наблюдаем за Дионисом в его сияющем очаровании. Этот бог обладает невероятной силой притяжения.

Он полностью поворачивается к девушке и берет протянутую тетрадь.

– А я думал, что останусь незамеченным, – смеется он, давая автограф.

Должно быть, я что-то упускаю. Незаметно достаю мобильный и начинаю поиски, говоря себе, что если смертные идентифицируют Диониса как Бахуса, то это потому, что у него есть публичная карьера. И действительно, натыкаюсь на социальные сети с миллионами подписчиков, сотней видео и множеством неожиданных видов деятельности: диджей, композитор, продюсер, организатор мероприятий. Бахус – своего рода суперзвезда ночной жизни, о котором я ничего не знаю. Он работает в Дубае, но благодаря интернету заставил весь мир говорить о себе. Наверное, я слышала это имя в кампусе, но не находила связи… Я не слушаю такую музыку.

Диджей с вечеринки «Альфа-Омега» сразу же всплывает в мыслях. Менады образуют тиаз, о котором рассказывал Деймос. Мое мнение о Дионисе снова меняется. Знает ли он, что менады свободно разгуливают по штату?

После селфи и кучи восторженных возгласов поклонницы уходят, а Дионис поворачивается к нам. Мероэ и Цирцея выглядят озадаченными, в то время как я задаю вопрос в лоб:

– Это вы управляете менадами?

Его улыбка становится шире, но я вижу горечь в фиалковых глазах.

– Одна из них проникла в мой кампус и попыталась превратить студенческую вечеринку в тиаз.

– Понятно, – говорит он, качая головой. – Когда Зевс изгнал меня, он заверил, что позаботится о сатирах и менадах.

– Сила Зевса угасает, – объясняет Цирцея, пожимая плечами.

Насмешливый блеск сменяет горечь в глазах Диониса.

– Полагаю, Деймос еще с ними не разобрался?

Я не знаю, что ответить. Все, что я видела, – жестокое поведение Деймоса на вечеринке. Не знаю, является это признанием в слабости или нет.

– Скажем так, они не дают ему покоя, – рискую ответить я.

– Странно, никогда бы не подумал, что Деймос заключит союз с представителем противника, – заявляет бог, потягивая мятный чай.

– Мы тоже, – негромко комментирует Мероэ.

– Но, в конце концов, он сын Афродиты, – добавляет Дионис, подмигивая мне. – Это должно дать ему интересные способности для брачной ночи.

Погружаюсь в напиток, чтобы не показать отношение к намекам, которые беспокоят не меньше, чем ужасающая аура Деймоса.

– В нем больше от Ареса, – фыркает Цирцея.

Дионис кивает.

– Это правда. Деймос и Фобос всегда были ближе к Аресу, в то время как Эрос и Антерос – любимчики Афродиты.

– А что насчет Гармонии? – спрашиваю, заинтригованная тем, что эта странная и сумасшедшая богиня так мало упоминается.

– Гармония всегда была очень любима родителями и братьями. Ее жертва была очень болезненной для всей семьи.

Киваю, думая о браке, навязанном Зевсом, между Гармонией и Кадмом, смертным, которого она не любила. Меня трогает благосклонность, которую Дионис проявляет к незавидной судьбе Гармонии. У этого бога и правда имеется теплая и очень человечная сторона. Более человечная, чем у всех богов, которых я встречала до него.

Мероэ отставляет чашку, словно пораженная откровением.

– Подожди, а разве Гармония не твоя…

– Бабушка? Верно. И в то же время племянница.

Цирцея качает головой, бормоча: «Олимпийцы. Они все сумасшедшие».

– Что? – недоверчиво спрашиваю я.

– У Гармонии и Кадма родилась Семела, моя мать. Которую Зевс соблазнил.

– И убил, – добавляет Мероэ. – Когда Зевс согласился раскрыть ей свою сущность, молния поразила ее.

Прекрасно понимаю, что божественная сущность Зевса может запросто уничтожить человека, который ее видит.

– Зевсу удалось вынуть меня из чрева матери и зашить себе в бедро на то время, пока я продолжал расти, – говорит Дионис обыденным тоном.

– Значит, Деймос одновременно твой племянник и двоюродный дед?

Дионис кивает. Очевидно, он давно принял это. Рада за него. Ведь этого достаточно, чтобы сойти с ума. К сожалению, Гармонии повезло меньше.

– Вот бы выпить джина Зельды, – вздыхаю, готовая на все, лишь бы забыть о глупости будущих родственников.

Дионис достает из кармана пиджака серебряную флягу, украшенную виноградным листом, откупоривает ее и протягивает мне. На секунду надеюсь, что это джин, и принимаю напиток, краем глаза замечая подозрительные взгляды сестер.

– Нектар, – сообщает он мне.

Уже собравшись сделать глоток, я тут же опускаю флягу. Цирцея забирает ее, закрывает и возвращает Дионису со всей властностью, на которую способна.

– Я думала, это запрещено для смертных, – смущенно говорю я.

– Запрещено продавать его смертным, – объясняет Дионис. – Но скоро ты станешь мне племянницей и двоюродной бабушкой, так что практически являешься членом семьи.