Пленница жестокого дракона (СИ) - Серебровская Ярина

- Да какого черта! - Рычит Даррак. - Ты только что стонала!

- Пожалуйста, не надо! - Начинаю плакать я, отмахиваясь руками, и Даррак вскакивает с постели.

С огромным своим членом и разъяренный он по-настоящему пугает.

А уж когда он неуловимым движением вытаскивает из-под кровати огромный хлыст и со свистом тот рассекает воздух, я вообще впадаю в истерику и забиваюсь в угол кровати, сворачиваясь в комочек.

- Не хочешь от меня удовольствия?! - Рычит Даррак. - Тогда получишь от меня боль!

И плеть снова рассекает воздух, ложась прямо рядом со мной на темное дерево и оставляя на нем светлый след.

Падение

Я пытаюсь укрыться покрывалом, но Даррак улучает секунду-две, чтобы сдернуть его с кровати и отбросить в сторону. Между мной и плетью никакой защиты, и я в ужасе смотрю на шрам, который она оставила на дереве.

- Повернись спиной! - Рыкает Даррак.

Меня так трясет, что я не могу вымолвить ни слова. И это хорошо, потому что я бы бросилась умолять его о пощаде. Хорошо, что я не унижаюсь. Плохо, что пощады не видать.

- Спиной, Риш, иначе я ударю тебя по лицу, твоей белой груди и по самым нежным местам между ног!

Глаза Даррака безумны и жестоки. Чего я ждала? Что дракон сжалится надо мной? Что дракон будет нежен? Разумен? Что дракон, убивший тысячи людей пощадит одну женщину? Да почему бы ему это делать?

Он замахивается кнутом, и я, дрожа всем телом, разворачиваюсь спиной.

Вцепляюсь пальцами в изголовье кровати справа и слева от следа кнута и смотрю только на него. Жду жгучей боли. Заранее представляю, насколько невыносимой она будет.

Но за моей спиной тишина. Я дрожу, чувствуя присутствие дракона. Тяжелое, темное.

Во мне страх… и что-то еще.

Потому что я обнажена перед ним, и он обнажен. И между нами только хлыст, который он может пустить в ход.

А может не пустить.

- Встань на четвереньки, - голос Даррака намного мягче. В нем проскальзывают низкие обертоны, будоражащие ожиданием и темным предвкушением.

Задыхаясь от ужаса, выполняю приказ.

Все еще держусь руками. Но теперь мой зад выставлен на обозрение этому дракону, и он явно им любуется.

- Прогни спину, - прилетает новое приказание, а голос все ближе.

Я никак не соображу, что нужно делать, а мужская горячая рука уже ложится на поясницу, прогибая меня так, что зад задирается вверх, а грудь касается мягкой простыни.

- Так и стой.

Он рядом. Я чувствую жар его тела, я жду боли.

Жду жестокости и невыносимых мучительных извращений.

Вздрагиваю, когда по моему бедру скользит кончик хлыста. Мягко, безобидно.

Но я знаю, как страшно он может свистеть и как глубоко вонзаться в дерево. Что же будет с моей кожей?

А хлыст скользит. Переходит на спину, проходится между лопаток, задевает попу и проваливается в расщелину между ягодиц.

Я дрожу мелкой дрожью, ощущая, как в самом нежном месте вдоль моих губ скользит грубый кончик хлыста.

Даррак дергает его - и он пробегает в моей щели очень быстро, натирая моей влагой себя.

Дракон резко с шумом втягивает воздух и издает удивленный возглас.

- Да ты мокрая!

Он делает ко мне шаг, и туда, где только что был хлыст, проникают пальцы.

Они грубо раздвигают складки между ног и скользят там, пачкаясь моим соком.

- Влажная, очень мокрая возбужденная невинная девочка… - в громком шепоте Даррака проскальзывают самодовольные нотки. - Зачем же ты сопротивляешься?

Я чувствую его член. Он прислоняется к моему бедру.

Но рука Даррака - внутри меня.

Пальцы скользят между ног по моей смазке, размазывают ее по всей длине щели.

- Стой… - произносит он мягко.

Ладонь накрывает чувствительное место, а пальцы дотрагиваются до соединения губ и надавливают. От неожиданной вспышки возбуждения я чуть не падаю животом на кровать.

- Стой… - повторяет Даррак. - Стой, Риш. Вот так. Можешь тереться грудью о простыни.

Я этого не делаю. Только потому, что он сказал.

Хотя мне хочется. Когда его пальцы начинают ласкать меня, кружить вокруг напряженного узелка плоти, я закусываю губы. Потому что напряжение внизу живота растет, и я не могу ничего сделать, чтобы сбросить его.

Я стою, выгнувшись и задрав зад, меня трогает генерал драконов, прицокивая языком, мой стыд разливается под кожей горячей лавой, но меньше всего я хочу, чтобы он перестал.

Мне хочется вертеть бедрами, чтобы его рука ложилась в определенное место. Хочется тереться об него, наращивая это напряжение внутри.

То и дело в моем теле пробегают молнии удовольствия, и я едва удерживаюсь от стонов.

Даррак прижимается своим членом к моему бедру, трется о него и накрывает мою спину.

Рука его продолжает ласкать меня, и неконтролируемая дрожь выдает то, что я полностью подчиняюсь этому жестокому мужчине.

Даррак слегка отстраняется, и я как течная кошка верчу задом, теряя его руку.

Но обе его руки ложатся мне на ягодицы, раздвигая их, а следом…

Я чувствую, как что-то горячее и влажное касается меня между ног. А потом засасывает напряженный узелок плоти, и та волна напряжения, что никак не могла разрешиться, вдруг накрывает меня таким мощным штормом, что у меня темнеет в глазах.

Наслаждение проносится по моему телу неумолимо и мощно. Я выгибаюсь, сворачиваюсь в комок, вытягиваюсь, я кричу, извиваюсь, задыхаюсь.

Я хватаю руки Даррака, которые он тянет ко мне.

Меня трясет, когда я смотрю в его улыбающееся лицо.

- Вот так, детка, - говорит он. - А говоришь, не любишь кнуты…

Он дожидается, пока меня перестают сотрясать судороги, и только тут я замечаю, что все это время он поглаживал ладонью свой член.

Я закрываю глаза ладонями, а он смеется вслух и…

Выходит из комнаты, оставляя меня голой и дрожащей.

Сознающей всю глубину своего падения.

Платья для Риш

Просыпаюсь я от холода.

Оказалось, что вчера я заснула, так и не укрывшись одеялом. Забылась после многочасовых рыданий после своего падения. Не открывая глаза, заползаю под одеяло и лежу, согреваясь. Глубокая дрожь проходит по моему телу, напоминая о вчерашнем унижении.

Таком сладком и таком позорном.

Лучше бы Даррак меня изнасиловал, чем вот так присвоить себе мое тело, заставить его подчиняться и не просто безразлично, а с радостью и удовольствием!

Вспоминая об этом, я снова хлюпаю носом, зарываясь все глубже в подушки от стыда.

Яркими вспышками память приносит осколки вчерашнего дня.

Запахи, вкусы, ощущения.

Неужели это возможно - вот так раскрываться перед врагом, отдаваться ему и чувствовать себя так, словно наконец достигла всего, чего только хотела?

Он еще не лишил меня невинности, но уже лишил достоинства.

Будь проклят, завоеватель!

Рыдаю то от бессильной злобы, то от стыда, то от отчаяния.

Но пригреваюсь и снова начинаю дремать. Но сон мой прерывает стук распахивающихся в спальню дверей. Придерживая одеяло на обнаженной груди, я сажусь в постели и вижу, что в спальню одна за другой заходят наши служанки.