Камень, жнец и мандрагора (СИ) - Гэлбрэйт Серина

— Как тыри… забирать кристалл — моя забота. Тебе о том тревожиться не стоит, — ласково заверил Алессандро. — Иди спать. Доброй ночи, Халциона.

— Доброй, — откликнулась я и действительно отправилась спать.

А что ещё делать? И так очевидно, что в подробности гениального ограбления скромную меня посвящать не торопятся.

Перед занавеской помедлила, обернулась, сняла куртку и молча протянула Алессандро. Он так же молча её забрал, и я ушла в спальню.

Утро настало рано. Вот за что я любила свою прежнюю жизнь, так это за свободный график работы и отсутствие зависимости от соседей по гнезду.

Потому что жила я одна!

— Халциона. Халциона, — монотонно повторяла Киана и попутно тыкала в моё плечо пальчиком, как дети тычут палочкой в случайно найденный крысиный трупик. — Халциона.

Даже жнец и тот будил нежнее, чем родная сестра.

— Чего тебе? — я неохотно разлепила веки и мрачно посмотрела на уже готовую к вылету Киану.

— Пора подарки вручать.

— Зачем?

— Традиция, — на унылом лице сестры отразилось на мгновение чистосердечное мнение о сей традиции вообще и её основоположниках в частности.

— Мне-то зачем? — внесла я немного ясности в свой резонный вопрос.

— Ма велела тебя разбудить. Сказала, что ты обязательно должна с нами лететь.

— Зачем?! У меня даже подарка с собой нет!

Киана равнодушно пожала плечами.

— Хочешь, спроси у ма сама.

Приподнявшись на локтях, я оглядела тонущую в сером утреннем сумраке комнатушку. Алессандро прямо в одежде устроился на другой половине ложа, поверх пахнущего пылью мехового покрывала, и казался мирно спящим. Что, конечно, сомнительно — если не визит Кианы, так мои вопли разбудили его точно.

— И спрошу, — я села в постели. — Или она по-прежнему со мной принципиально не разговаривает?

— Не знаю.

Я потянулась было к Алессандро, но Киана вдруг мотнула головой.

— Не-а.

— Что — не-а?

— Ма велела будить только тебя. Твоему… некроманту с нами нельзя.

— Почему?

— Он человек, а человекам нельзя подходить к камню.

— Что за расовая дискриминация?

— Мне-то почём знать? — закатила глаза сестра. — Что сказали, то и передаю. Мне вообще похрен, кто к этой глыбе подходит, а кто нет, — Киана состроила гримасу и вышла.

Я настороженно глянула на Алессандро. Тот смотрел на меня ясным, ни капли не сонным взором.

— Лети с родными.

— А ты?

— Я вас догоню. Где будут вручать подарки?

— В доме совета старейшин. Это недалеко от арены, в старой части города.

— Я найду.

Ещё б не найти — вряд ли в такой час горгульи будут стекаться в какой-то другой дом.

Я встала, собрала необходимое и отправилась в ванную, приводить себя в порядок. Наскоро управившись, заглянула в гостиную, где мама проверяла наличие подарков у домочадцев. Заметив меня и в частности мои пустые руки, недовольно поджала губы и повернулась к ближайшему столику. Взяла со столешницы небольшую коробку, обмотанную алой подарочной лентой с бантиком, молча сунула мне и отошла к мужу. Я поймала ободряющую папину улыбку и удивлённые взгляды Фиана и Жадеи. Пожала в ответ плечами, подчёркивая, что для меня это такая же неожиданность, как и для них, повертела коробку в руках, потрясла, пытаясь по звуку понять, что может скрываться внутри.

Традиционно предполагалось, что за жизнь и всё, что она даёт, нужно поблагодарить и желательно не только в мыслях и на словах. Жизнь велика, ценна и важна, поэтому и отдать следовало нечто по возможности ценное и действительно важное для дарителя. Постепенно важность уступила ценности, и дороговизна подарка стала превалировать над ценностью личной. Дарилось всё, что в принципе было не зазорно преподнести совету старейшин, — от символических безделушек до драгоценных камней во много карат. Подозреваю, именно за счёт дорогостоящих подарков Скарро покрывал дыры в городской казне, неизбежно образующиеся после затяжного праздника для такой огромной оравы гостей. Мало ли что там припрятано в дальних подземных хранилищах — если каждые двенадцать лет стабильно выгребать на ритуальную пьянку часть заначки, то никаких собранных предками сокровищ не хватит.

Мама одарила меня сердитым взглядом, и трясти коробку я перестала. Да и какая разница, что там внутри, если её всё равно отдавать черед полчаса?

Впрочем, насчёт вручения через полчаса я погорячилась.

Желающих побыстрее отстреляться оказалось куда больше, нежели я ожидала. К парадному входу в дом совета старейшин тянулась очередь, и хвост её грозил в скором времени упереться прямёхонько в стену арены. Разглядев протяжённость живой змеи, извивающейся и изгибающейся вниз по улице, мама махнула свободной рукой Азуру, чтобы тот как самый молодой и легкокрылый в семье, летел вперёд и занимал очередь, пока та не прибавила в размере. До самого приземления родительница сетовала, что мы опоздали и надо было занять местечко с ночи, а лучше накануне с арены сразу отправиться к дому совета. К счастью, продвигалась очередь более-менее споро, другое дело, что за счёт больших семейств удлинялась она куда быстрее.

Когда дом совета, увенчанный башней и приметной куполообразной крышей, замаячил на горизонте, в наших нестройных рядах случилось пополнение.

Нет, Алессандро нас не догнал.

И родственники Жадеи не объявились.

К нам присоединилась Хризалита с супругом.

За прошедшие годы моя вторая сестра изменилась не так заметно, как Азур. Хризалита с юных лет была высокой и немного широковатой в плечах, но подростковая угловатость исчезла, уступив более плавным, мягким линиям и выразительным формам. Животик был уже немаленький, свободной одеждой не замаскируешь при всём желании, что не помешало Лите, едва завидев родных, отпустить руку мужа и бегом броситься к нам.

— Мама, папа, вы здесь! — сестра порывисто обняла сначала каждого родителя по очереди, затем старшего брата. — И Фиан! Здравствуй, Жадея.

Та несколько натянуто улыбнулась золовке.

— Азур, Киана! — радость Литы не знала границ.

Младшенькие от объятий уклонились, прикрывшись коробками с подарками, и настаивать Лита не стала. Обозрела родных счастливым взором и наконец увидела меня.

И радость потухла, словно залитый костёр.

Лицо застыло, в синих глазах расцвело буйным цветом недоверчивое, неприятное изумление, а нижняя губа дрогнула совсем как у мамы.

— Хал… Халциона? — пробормотала Лита растерянно и вопросительно глянула на мать. — Не знала, что ты вернулась…

— Никто не знал, — пожаловалась мама. — Представляешь, доченька, твою старшую сестру ветер внезапно принёс накануне праздника к родному порогу, да не одну, а с человеком, называющим себя её женихом.

— С человеком? — вопросительный взор перекочевал обратно на меня.

— И некромантом, — трагическим шёпотом добавила родительница, предварительно зыркнув по сторонам — а ну как соседи по очереди услышат столь возмутительные и позорные новости?

— Не стоит всё так драматизировать, Джира, — вмешался папа. — Нет ничего дурного в возвращении одного из наших птенцов в родное гнездо. И жених Халционы, Алессандро, хороший парень и нашу дочь, похоже, не обижает. Мне он нравится.

— Хороший парень? — опешила мама. — Он человек.

— И некромант, — передразнила несчастный мамин шёпот Киана.

— Видел бы ты, что… эти двое устроили позапрошлой ночью! Столько необходимых вещей оставили дома.

— И что же они устроили? — полюбопытствовала Киана.

— Неважно, — отмахнулась мама, явно не желая обсуждать при посторонних надругательство над тюком.

— Что ж… рада тебя видеть, Халциона, — сказала Лита, пусть и без прежней радости в голосе, и даже обняла меня.

Я одной рукой обняла сестру в ответ.

— Поздравляю с замужеством… и со скорым пополнением.

— Спасибо. Мой муж, Драв из рода Чёрного кремния, — представила Лита супруга, отстранившись от меня. — Моя старшая сестра Халциона.