Джена Шоуолтер - Пробужденная красота (ЛП)
Девушке еще только предстояло изучить, как устанавливать эти преграды. А времени, возможно, у нее совершенно не было.
– Несколько недель, – повторила Никола.
– Не долго, я знаю, но...
– Я согласна! – закричала она, будто боясь, что он передумает.
Готова даже на такую мелочь.
– Но ты еще не слышала мои условия.
Уголки ее прелестного ротика опустились.
– Ты что-то хочешь от меня?
Многих вещей.
– Я продлю жизнь твоей сестры на несколько недель, а ты взамен будешь выполнять то, что я скажу, и тогда, когда скажу, вплоть до момента, когда я освобожу тебя от твоего обещания. – Колдо понятия не имел, сколько времени ему понадобится, чтобы научить ее самостоятельно сопротивляться отравляющему воздействию демонов.
– Что-то похожее я слышала в криминальных новостях. Ты ждешь, что я превращусь в твою сексуальную рабыню? – В тоне не было даже тени на раздражение, только любопытство.
– Нет, – ответил мужчина, нахмурившись. – Я бы не поступил так с тобой. – Ведь не поступил бы? Он ведь не лгал Тэйну и остальным.
Он был девственником. Желание не было знакомо ему, и Колдо не был уверен, что узнал бы его, даже ударь оно его по лбу.
Его восхитила преданность Николы сестре. И было жаль, что у него не было никого, кто любил бы воина хотя бы вполовину меньше.
Но видеть ее обнаженной... было волнующе, кровь в венах нагрелась, расплавляясь и распаляя его.
Жар, не имевший никакого отношения к гневу. Все внутри него закипало, растворяя равнодушного мужчину, каким он был прежде.
Возможно, посланник хотел ее именно в этом смысле.
Идея практически заставила его подпрыгнуть. Мысли поплыли. Но... но... она казалась такой изящной, такой хрупкой. Он слишком велик для нее и мог легко сломать. Почему Никола? Почему именно сейчас? Страсть к ней была опасностью даже в физическом плане.
– Нет, – прохрипел Колдо. Он не мог.
– О, – сказала она, плечи опустились. – Итак, ты хочешь, чтобы я подчинялась, когда ты говоришь... что?
– Сохраняй спокойствие. Принимай мир. Сей радость.
– Сеять?
– Существует непререкаемый духовный закон: что посеешь, то и пожнешь. Поэтому, если ты сумеешь взрастить радость в других, то приобретешь радость в себе. Ты не представляешь, как тебе это необходимо.
– Спокойствие, мир, радость, – глухо повторила девушка. Будто он был сумасшедшим.
Может, и был.
– Да.
– Почему ты хочешь, чтоб я чувствовала такие эмоции?
"В противном случае яд в организме поглотит тебя, и ты умрешь, как и сестра". Это не очень походило на успокаивающие и умиротворяющие слова, и поэтому мужчина решил промолчать.
– Почему бы тебе не заставить меня, к примеру, отпустить бороду, стать повыше ростом и сыграть роль Колдо в небольшой постановке под названием: "ТО, О ЧЕМ ТЫ ПРОСИШЬ, НЕВОЗМОЖНО"?! Потому что я считаю именно так.
Глупый человечек. Впервые в своей жизни воин захотел улыбнуться.
– Нет.
Почти отчаявшись, она спросила.
– Как насчет девушки из кафе? Я могла бы дать тебе ее номер телефона, и мы могли бы позвонить ей?!
Что еще за девушка из кафе?
– Помнишь, я говорил, что могу помочь тебе исцелиться?
– Как будто я могла забыть.
– Это один из способов.
Прошло какое-то время. Никола сидела молча, хлопая глазами.
– Спокойствие, мир, радость, – повторила она. – Скажи, что моя сестра проживет дольше, чем эти несколько недель, и считай, что мы договорились.
Словно от него зависело, сколько времени проживет Лайла. Но она не знала и пыталась торговаться.
– Мне жаль, что я выразился не ясно. Я предложил все, что в моих силах и не в состоянии сделать для твоей сестры большего. Условия сделки не обсуждаются.
– Не выгорело, но я должна была попытаться. – Очаровательная улыбка расцвела на ее лице, такая же, как в лифте, но на сей раз Колдо был достаточно собран, чтобы сохранить внутреннее равновесие.
Эта улыбка будет согревать его в ночь, когда прошлое Колдо вновь поднимется и будет готово поглотить. Как доказательство того, что мир гораздо больше, чем только боль и тьма.
– Договорились? – спросил он.
– Да.
Воин кивнул.
– Отлично. Не позволяй докторам отключать ее от системы жизнеобеспечения. Я скоро вернусь.
– Но...
Он исчез еще до того, как Никола успела закончить предложение. Каждая секунда была на счету.
Колдо переместился к Тэйну, вышагивавшему по больничному коридору и сообщил, куда направляется. Затем переместился на облако Захариила, расположенное на нижнем ярусе Небес.
Без крыльев он не мог зависать у входа, поэтому Захариил разрешил заходить без приглашения, – но ожидать строго в холле.
– Захариил! – Окликнул воин. Его окружали стены клубящегося тумана, скрывая остальную часть дома. Такова специфика облаков, – они расступались только когда вы ступали сквозь них.
Командир вышел из тумана, черные волосы были растрепаны, одежда порвана и окровавлена. На прекрасных крыльях, изогнутых за спиной, не хватало перьев.
У Колдо включились защитные инстинкты.
– Что случилось? Тебе нужна помощь?
Захариил склонил голову. Изумрудные глаза поблескивали, как если бы он... плакал.
– В данный момент не нужна. О случившемся ты узнаешь вместе с остальными Посланниками. Вскоре будет созван общий сбор. На нем будут все армии. А пока... Что ты здесь делаешь, Колдо? – уточнил он с усталым вздохом.
Посланник любил и уважал Захариила. Воин взял на себя ответственность за руководство самой непредсказуемой армией на Небесах, и не боялся замарать рук, помогая любому из подчиненных, если у того возникали проблемы.
– Я давал Аннабель фиал с Водой Жизни, и мне нужно то, что осталось.
Захариил долго смотрел на него, прежде чем спросить:
– Зачем тебе это?
– Там еще осталось что-то? – спросил посланник, не рискуя называть причину, пока не был уверен в успехе задуманного.
Игнорируя вопрос, Захариил развернулся и пригласил Колдо следовать за собой.
Через несколько шагов облако расступилось, открывая взору элегантную гостиную, способную удовлетворить самым взыскательным вкусам. В центре стояла обитая бархатом кушетка.
Она выглядела идеальный для пары из Посланника и человека. Рядом стояли глубокое кресло и причудливо украшенный журнальный столик из кристаллов, собранных на всех континентах.
Противоположную стену украшал великолепный гобелен. "Достойная любовь побеждает страх" было выткано на греческом языке в его центре.
Понятно, что декором занималась Аннабель, – Аннабель, восседавшая в данный момент в окружении книг за журнальным столиком, и что-то яростно строчившая в блокноте.
