Дарья Кузнецова - Родные миры (СИ)
Предложение было принято единогласно.
Кают оказалось девять; четыре пассажирских и пять — для членов экипажа. Кверр гордо занял капитанскую, хотя потом кусал локти и просил об обмене, когда увидел каюты пассажирские. Но мы дружно решили, что он сам дурак, и надо было думать, для кого этот корабль проектировался. Поэтому спокойно разделили четыре каюты между собой, выделив супругам самые просторные покои, видимо, предназначавшиеся лично для Владыки.
Сбросив вонючий комбинезон прямо возле двери, я решительно направилась в ванную комнату. Осматриваться буду потом. Прежде чем вливаться в новую реальность и искать в ней своё место, надо сначала стащить с себя чужую шкуру.
В нормальных условиях вся эта высокотехнологичная ужасно сложная материя снималась опытными скульпторами тела в лабораторных условиях. Но мне почему-то редко везло на «нормальные условия», поэтому предстоящая операция не вызывала у меня тревоги, только брезгливость.
Маска оказалась качественной, даже очень. Провозилась я с ней часа полтора, не меньше, но в итоге всё-таки одержала победу за свой натуральный облик, и даже рассмеялась от облегчения, разглядывая в зеркале лицо, от которого успела отвыкнуть.
Во всех заданиях мне всегда больше всего нравился именно этот момент: возможность стащить с себя чужое лицо и хоть ненадолго стать собой, почувствовать себя живой и свободной. То же самое, наверное, чувствует бабочка, вылезая из своего кокона.
Ждать, пока автоматика почистит одежду, не хотелось, но влезать в её пропахшее потом и помоями нутро не хотелось ещё больше. Я на удачу открыла шкаф в поисках какого-нибудь халата, и обомлела: полки были забиты одеждой, как будто это не яхта для прогулок, а дорогущий магазин.
Растерянно хмыкнув при виде всей этой неопределимой пестроты, я из любопытства потянула на себя тряпочку красивого ярко-голубого цвета, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении лёгким летним платьем. Представив, как я в этом по уши в смазке ковыряюсь в полуразобранном двигателе, снова хмыкнула и, закинув случайную находку обратно, закопалась обратно в шкаф уже более целеустремлённо. Мне нужен был простой комбинезон, лучше всего — идентичный тому, что я одолжила у Кверра.
Мужская одежда тут, к слову, присутствовала в не меньшем ассортименте, чем женская, и я не уставала задаваться вопросом, зачем кому-то понадобилось хранить тут столько одежды.
Через некоторое время я таки добыла в дальнем углу подходящий комбинезон. Он, правда, был не серый, а чёрный, но по сравнению с голубеньким платьицем — идеальный вариант.
Поскольку скрываться тут было не от кого, я утянула комбинезон до приемлемого вида (не люблю, когда что-то болтается и цепляется за окружающие предметы, поэтому предпочитаю облегающие вещи), насмешливо потрепала свой слегка отросший и под маской закучерявившийся белоснежный ёжик волос, и бодро двинулась в сторону точки сбора. И так уже задержалась; скоро мы финишируем, и мне хорошо бы в этот момент занимать своё рабочее место.
Впрочем, как оказалось, не одна я не торопилась прибыть к назначенному часу. Наш и без того небольшой экипаж присутствовал в кают-компании (очень уютной гостиной в зелёно-золотых тонах с мягкими диванами вокруг журнального столика, обеденным гарнитуром, несколькими тяжёлыми вычурными шкафами) в усечённом составе: Птичка, Прут и Таракан.
Нет, всё-таки, что за дурацкая идея — обзывать людей странными кличками?
— Глюмова пасть, а это кто?! — удивлённо воскликнула Птера, первая заметившая меня на пороге.
— Ну, вот теперь можно действительно познакомиться, — проговорила я уже своим собственным голосом, только чуть более сиплым, чем он бывает в норме. Самая неприятная часть избавления от маски — это отхаркивание чужого голоса. Ну, то есть, голосового модулятора, изменявшего форму голосовых связок. Ощущения омерзительные, потом горло полдня дерёт. — Я же предупреждала, что это не моё лицо было, — я с некоторой долей растерянности пожала плечами: уж больно ошарашенными выглядели присутствующие.
— Яра? — осторожно попробовал угадать Кверр. Как будто у него было много вариантов! Я только с усмешкой кивнула. — Вот же дорога духов!
— Круто, — оценила Птичка, с любопытством меня разглядывая. — Ты симпатичней, чем та была, — неопредлённо тряхнула она головой.
— Спасибо, — слегка кивнула я, улыбаясь. Не столько потому, что было забавно наблюдать вытянутые от удивления лица спутников, сколько от общей эйфории: как здорово снова быть собой! Теперь, надеюсь уже, навсегда.
— Нет, я, конечно, слышал, что это примерно так делается, и Кварг что-то такое упоминал, и даже, кажется, в подобной шкуре бывал, но… это действительно потрясающе! — покачал головой Таракан. — Как будто впрямь другой человек: походка, осанка, сложение…
— Это ещё что, — ухмыльнулась я. — Твоему брату повезло больше: он крупный, его в женщину переодеть не получилось бы. Знал бы ты, как «прекрасно» жить полтора года в шкуре мелкого и щуплого престарелого ловеласа!
— Эти технологии и такое могут? — удивлённо вскинул брови Тимул. — В том смысле, что… совсем ловеласа, в полном смысле?
— А кто бы мне поверил, если бы не в полном, — поморщилась я. — Ладно, закрыли тему, это не то воспоминание, которое можно назвать приятным. Хотя и забавно, да. Я с тех пор начала философски и с сочувствием относиться к мужчинам, — я рассмеялась. — А где остальные? Ну, про Ридью я догадываюсь, она могла прикорнуть, но почему твой родственник от нас прячется?
— Кхм, — несколько смущённо выдал Кверр. Отмытый и переодетый, в тёмных свободных брюках и такой же рубашке, он как будто помолодел, даром что седина из волос никуда не делась. Да и я себя, честно говоря, сейчас чувствовала лет на десять моложе; то ли из-за привычной эйфории возвращения в родную шкуру, то ли от облегчения, что наш побег удался. По крайней мере, первая его часть. — Я пытался его позвать, но он меня сквозь дверь послал далёким и не очень приятным маршрутом. Мне кажется, он весьма не рад, что связался с нами, и пытается это пережить, — улыбнулся он.
— Да мы тоже не слишком рады, — проворчала Птера. — Если перед Ярой я хоть сейчас готова извиниться за первую реакцию, то этот ваш Кварг — та ещё мерзость, и мы с ним огребём проблем.
— Ты к нему несправедлива, — неожиданно вступился за обсуждаемого Тимул. — Арьен не так уж плох, это просто влияние ближайшего окружения.
— Какого ещё окружения? — возмутилась Птичка. — По-моему, он просто моральный урод. Вон, насколько я понимаю, у них с Ярой одинаковая работа была, но она явно адекватнее, это невооружённым взглядом видно!
