Александра Айви - Связанные любовью
Или сердце?
Так или иначе, но ей удалось совладать со своей жаждой крови. Только вопрос — почему? Конечно, ему хватало силушки, но если бы она на самом деле захотела его убить или повязать и доставить к оракулам, он не смог бы остановить ее.
Ему стало еще любопытнее: что же она делает здесь? И что собирается предпринять, когда ей надоест собственная игра?
Когда черный туман просочился сквозь стену и повис рядом с колыбелью, его посетила мысль о завтрашнем дне.
Опустив лук, который теперь стал бесполезным, он наблюдал, как туман сгустился и принял образ высокого нескладного мужчины с костлявым лицом и бритым черепом. Незнакомец был одет в атласную мантию, а на шее висела тяжелая серебряная подвеска.
Дух протянул тощую руку к спящему ребенку.
— Ах, помазанник!
Его громовой голос всколыхнул воздух, принеся с собой омерзительные запахи загробного мира.
Арьял выступил вперед, но неожиданно растерялся, так как то же самое сделал маг, чье худое лицо было полно отвращения.
— Рафаэль. — Он произнес это имя как ругательство.
Дух медленно поднял голову и взглянул на мага. Рафаэль явно удивился, потом на губах появилась усмешка.
— Для тебя — хозяин Рафаэль.
— Колдун мне не хозяин, — прошипел Сергей.
Арьял во все глаза смотрел на этих фигляров, Джелин — тоже, хотя ее весьма нервировал вид духа.
— Вы знакомы? — удивился Арьял.
— Наши дорожки пересекались. — Сергей не отрываясь смотрел на Рафаэля. — Но если я настоящий пользователь магии, то вот этот отдал свою душу Темному Властелину.
Арьял вскинул брови.
— А ты?
Дух гулко захохотал, и от этого звука по спине Арьяла побежали мурашки. Работа с духами не относилась к его достоинствам, поэтому он редко пользовался своей силой, чтобы вызывать их из преисподней. В особенности таких, в которых чувствовалась пульсирующая мощь мертвых колдунов.
— Он обещает свою верность тому, кто больше даст, — сказал Рафаэль, и его замогильный голос жутко разнесся эхом по комнате. — Продажный маг.
— Рафаэль… — послышался за спиной у Арьяла тихий шепот.
Выругавшись про себя, он обернулся и обнаружил Джелин, которая с нескрываемой подозрительностью рассматривала духа. О черт! Он даже не заметил, как она подошла.
— Я вспомнила это имя. — Джелин встретилась с ним глазами.
— Ты знаешь его?
Она покачала головой:
— Нет, но несколько месяцев назад клан вампиров из Чикаго бился с темным колдуном, который собирался пожертвовать потиром, чтобы открыть проход между измерениями. — Ее бросило в дрожь. Она опять принялась разглядывать колдуна. — Они убили его.
С лицом, исказившимся от злости, Рафаэль положил руку на подвеску.
— Я оказался в окружении некомпетентных идиотов. — Его взгляд остановился на ребенке, который пребывал в каком-то неестественном спокойствии. — В тот момент у меня появилась возможность вернуть моего князя на его законное место.
Арьял вопросительно глянул на Джелин.
— Князя?
Она скривилась от отвращения.
— Небольшая кучка преданных последователей возвеличила себя до уровня божеств, а Темного Властелина стала почитать как личного князя-повелителя.
— Надо подумать над тем, чтобы пересмотреть эту теорию божественности, после того как он окончательно сгинет. — Арьял специально произнес свою фразу громко, чтобы она дошла до слуха самоуверенного колдуна. Дух или нет — не важно; прежде всего это зловонный кусок дерьма. — Какая уж там божественность!
— Я знаю: осталось совсем немного, и мой хозяин выведет меня из адского подземелья! — зарычал колдун. В глазах у него зажегся сумасшедший огонек. — Объятия смерти не удержат меня!
— Объятия святости — тоже, — пробормотала Джелин.
Арьял был готов с ней согласиться, но тут ощутил, как привычно взволновался окружающий воздух и рядом с колдуном сформировался портал. В комнату ступил Тирлох.
В традиционных лосинах и тунике, с рыжими волосами, заплетенными в косу, этот сильвермист был знаком ему до боли.
Но когда Арьял столкнулся с лихорадочно блестевшим взглядом серебряных глаз сильвермиста, пришлось признать, что Тирлох уже перестал быть другом и наперсником, которому в течение нескольких веков он доверял как самому себе.
— Арьял, рад видеть тебя здесь, брат мой. — Тирлох отдал короткий поклон.
Арьял подчеркнуто внимательно разглядывал мерцающий портал, который так и не закрыл его сородич. Среди сильвермистов считалось оскорблением оставить портал висеть в воздухе. Это расценивалось как проявление недоверия.
— Неужели?
Бывший друг посмотрел на стоявшего рядом духа, а потом наконец повернулся к Арьялу.
— Еще не поздно перейти на мою сторону. — Тирлох словно умолял его. — Вместе мы вернем сильвермистам их былую славу.
Арьял нахмурился. Его вдруг обеспокоила странная нерешительность Тирлоха. Складывалось впечатление, что тот ждет одобрения со стороны духа.
— Какая еще былая слава? — возмутился Арьял, стараясь не повышать голоса, чтобы лишний раз не пугать собеседника. — В рабстве не было ничего славного.
На худом лице Тирлоха отразилось воспоминание о пережитой боли.
— Да, мы были рабами той суки. Но Темный Властелин даст нам свободу.
Арьял раскинул руки в стороны.
— Мы и так свободны, Тирлох. Просто посмотри вокруг.
— Нет! — замотал тот головой. — Без опоры на мощь хозяина нам придется сдаться на милость язычников, которые заполоняют этот мир.
— Послушай меня, брат. — Арьял осторожно сделал шаг в его сторону. — Это голос сумасшествия шепчет тебе на ухо свои подсказки.
— Не обращай на него внимания, — вдруг заговорил дух, затем придвинулся к Тирлоху и положил ему на плечо руку. — Ты что, не видишь, что он готов принести в жертву вампирам тебя и твоих собратьев, точно так же как пожертвовал тебя Моргане ле Фей?
Сгусток боли неожиданно ударил Арьяла в живот. О черт! Что творит Тирлох?
— Ты же знаешь, что мерзавец врет. — Арьял заставил себя пристально смотреть на колдуна, который разглядывал его с тупым самодовольством.
— Я вру? — усмехнулся тот, продолжая по-хозяйски удерживать Тирлоха. — Ты стоишь здесь с вампиршей, которая, похоже, твоя напарница. — Он бросил взгляд на молчаливую Джелин. — Или она твоя любовница?
Арьял инстинктивно встал перед Джелин, прикрыв ее собой от опасного взгляда духа. При всей ее силе она была беззащитна перед магией. И сам удивился своему поступку. Чего доброго, в знак признательности с нее станется пырнуть его ножом в спину.
