Юлия Колесникова - Свора - Зов крови
Они действительно были болезненными, и я ничуть не кривила душой, чтобы задобрить его. Если бы я могла, то просто отключила эту способность. Я не могла, потому и сочувствовала.
— Один-единственный раз, — повторил Аерас, уже не улыбаясь, горечь сквозила во всем его облике. — И после, мы не будем узнавать друг друга в толпе.
Я кивнула, поднимаясь, едва не столкнув кружку со стола. Я даже не заметила, как мои нервы были напряжены до предела, отчего ладони почти сводило судорогой.
— Пойду за Калебом.
— Жду. Еще чая?
— С удовольствием, — глупый обмен любезностями вовсе не поднял настроения.
Стоило открыть дверь, как Калеб обнял меня. Но я отстранилась, чтобы посмотреть на родное лицо — я даже не замечала, как тяжело было возле Аераса. Его страдающая душа, приводила мой рассудок в изнеможение. А Калеб будто согревал меня, просто смотря с тревогой.
— Все хорошо? — он озабочено прижал ладони к моим щекам.
— Да, — как хочется прижаться к нему. От Калеба веяло надежностью и силой, но за моей спиной я ощущала чужое, тяжелое сознание волка. Они напоминали два встречных потока, мысли Калеба чистые и светлые, наполняющие меня теплом не смотря на холодность его тела, и мысли волка — пронзающие, холодные, не терпящие пререканий, даже после всех его страданий он не мог отделаться от волчьей сущности.
— Пойдем, у него к тебе предложение.
— Ты узнала, что хотела?
— Не совсем, — отдаваясь его ведущим рукам, я вновь вошла в этот храм печали старины, который не хотел разрушать Аерас.
Проходя в третий раз через гостиную, я лишь теперь отметила множество фотографий ребенка, все в рамках, подобранных со вкусом. Они были единственным, что не было покрыто здесь пылью. И смотря на веселое, нежное создание, отдалено напоминающее мне моих близнецов, я едва не содрогалась от страха и боли. И как ему только удавалось смириться с ее смертью? Как он смог принять, что это красивое, дышащее, мечтающее, живущее существо вдруг перестало существовать, словно ее никогда не было? Я не могла представить будущего, в котором не будет моих детей — вечно измазанных едой, играющих, обожаемых всеми. Теперь я не просто сочувствовала Аерасу, я понимала его, хотя думаю он не мог бы поверить в мое понимание, учитывая сколько мне лет. И ошибся бы, пусть я не смогла стать им матерью до конца, но я была ею, была всегда рядом, и даже мой детский эгоизм не мог этого изменить.
Ненужные, холодные комнаты этого дома напоминали самого Аераса. Столь же усталый, почти надломленный.
Очутившись на кухне, мы застали Аераса разливающего по стопкам спиртное.
— Знаю, ты не пьешь, но я просто должен чисто символически поставить третью рюмку.
— Нет проблем, — сухо отозвался Калеб. И я знала, что он подумал о Аерасе, и это было не так. Я всего лишь несколько раз попадала в сознания волков, и знала, что таким вот как сегодня — не бритым, в несвежей помятой одежде и пьющим, он бывает лишь здесь, в этом доме. В стае его таким никто никогда не видел. Я очень сомневалась, что мы еще когда-либо увидим. Встреча со мной несколько подкосила старого волка. Он выглядел теперь вымученным, и намного старше своих лет. Хотя глаза по-прежнему сохраняли тень сарказма, с каким он говорил с Изегримом, да и со мной тоже.
— Ну что ж, раз все в сборе… — оборотень указал нам на стульчики. Я села на свое предыдущее место, Калеб рядом, волк же разместился по правую руку от него. Недолго думая я схватила рюмку со спиртным и опрокинула в рот. На миг у меня перехватило дыхание и выступили слезы, но в то же время я почувствовала приятное тепло. Такое необходимое тепло.
— Я хотел предложить тост, но и так пойдет, — Аерас выпил следом, Калеб даже не притронулся к своему стаканчику, при этом немного осуждающе покосившись на меня. Аерас перервал нашу игру в гляделки:
— Итак, я дам тебе адрес одного мужчины в Лутоне, и, найдя его, ты сделаешь следующее: оставишь свой номер с определенной суммой, при этом так, будто совершенно случайно на него наткнулся, но скажешь, что ищешь Изегрима. Вам обязательно нужно назначить официальную встречу, которую они не смогут проигнорировать. Глупый Изегрим, узнав, что вы сделали первыми этот шаг, почувствует гордость, думая, что ваша семья показывает слабость. Пусть думает, что хочет — разве это вам не на руку? Он глуп, и это будет преимуществом для вас. Но Волчица не так глупа — поэтому если встреча состоится, вы, наверное, сможете все утрясти без военных действий с пользой для себя. Но и это тоже, при том шансе, что Изегриму еще не удалось ее убедить в своем плане. Глупом, эгоистичном плане, который не совместим с реальностью.
— Что еще? — Калеб слушал его внимательно, вертя в руках свою рюмку. — Что если переговоры не будут мирными?
— Тогда беда не минуема — войны не избежать. Я тоже буду принимать участие, даже нехотя.
— Какое ваше условие?
— Если начнется война, я хочу получить от вас возможность выжить и убежать, если мне это понадобится.
— Аерас, но это вам не понадобится — Легальная Свора уже предупредила нашу семью начет вашей безопасности. У вас по-прежнему есть друзья.
— Но вы не мои друзья, как и те кто говорил вам обо мне. У Легальной Своры свои планы относительно меня. Поэтому я хочу иметь гарантии. Думаю, о многом я не прошу.
— Именно из-за вас, Аерас, эту свору еще не ликвидировали, — заметил Калеб тихо, — и вся моя семья вам поможет. К тому же мы связаны обещанием с Вунвортом.
— Да, он мне говорил. Вунворт действительно мой друг, мне почти жаль, что мы не можем быть друзьями с вами — но такие уж обстоятельства.
Я хотела возразить, но молчание Калеба остановило меня. Внимательно приглядевшись к нему, я поняла, что Калеб не собирается протестовать против слов Аераса, и меня это немного задело. Даже больше, насторожило. Может Калеб знал что-то такое, чего не знала я?
— Спасибо за откровенность, — Аерас ничуть не смущался в отличие от меня. — Не очень-то верьте волкам, без подтверждения их слов.
— А если Изегрим уже успел убедить Волчицу, она может согласиться на перемирие, а потом напасть или использовать хитрость?
Молчание Аераса было красноречивее слов. По рукам побежали мурашки, будто бы сквозняк прошел по комнате. Аерас даже и не собирался нас разубеждать или говорить, что эта свора честная и непоколебимая в своем слове. Кодексу тут следовал видимо только он.
— Но пока никаких действий относительно нас не разворачивают, так? — переспросил Калеб.
— Нет.
Мы переглянулись с облегчением.
— Вам пора, — после минутного тягостного молчания изрек Аерас, и, поднявшись, как ни в чем не бывало, пошел к двери. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Схватив куртку, я поспешила за мужчинами.
