Дж. Уорд - Долгожданный любовник
— Фриц уже зажег свечи, — оповестил Рив за спинами Близнецов. — О, отличный смокинг. У меня есть точно такой же.
— И у меня, — снова поддакнул Фьюри. — Сидит фантастически, правда.
— Как литой, да? Том Форд лучший из лучших…
Ахереть. Тотальное. Столпотворение.
И когда Куин его осознал — весь этот треплющийся, бьющий в ладоши, шлепающий друг друга по задницам народ, у него на миг перехватило дыхание. Затем он глянул вниз на подаренный ему Блэем перстень.
Быть членом семьи… и впрямь неописуемо поразительно.
— Я благодарен вам, — тихо проговорил он.
Все замерли, повернули к нему лица и не отрывали глаз, их тела замерли, гам унялся.
Зи стал первым, кто заговорил внятно, его желтые глаза сияли.
— Одевай свой улетный костюм. Ждем тебя внизу, любовничек.
Выходя из комнаты, все воины напоследок многократно похлопали его по плечу. А затем он остался наедине со смокингом.
— Давай сделаем это, — сказал он одежде.
Рубашка подошла идеально, только пуговицы оказались совсем не обычными. Они были как запонки и отняли вечность. Затем он оказался лицом к лицу с брюками… и решил остаться собой и пойти без белья. В конце кем-то из этой оравы помощничков, на разворошенную постель были брошены черные сверкающие ботинки, из тех, что стоят тысячи… и пара черных шелковых носков, которым совсем децл недоставало длины, чтобы стать чулками.
Но он собирался все сделать правильно.
Когда, наконец, дело дошло до пиджака, он приготовился к ощущению стесненности, однако Фьюри и Рив оказались правы… ткань распределилась по его телу так, как можно только мечтать. Направляясь в ванную, он снял с вешалки полоску черного шелка и встретился со своим отражением в зеркале.
«Бля… он реально выглядит дьявольски сексуально».
Поднимая накрахмаленный воротник, он накинул на шею галстук-бабочку и потянул его пару раз вправо-влево, чтобы убедиться, что тот сидит на месте как надо. А затем сделал то, что делали его брат с отцом, когда не знали, что он наблюдает — завязал безупречный узел спереди.
Наверняка это было бы легче, если бы он снял пиджак.
И если бы его руки не тряслись как у алкаша.
Но, как бы там ни было, он справился.
Отступая, он осмотрел себя слева и справа. Сзади.
Да, он крут. Только беда в том, что не выглядит самим собой. Совсем.
Для него это было проблемой. Самобытность только недавно стала очень важной для Куина.
Из-за недостатка внимания его волосы разгладились и плотно прилегали к голове; повинуясь порыву, он прошел к продукции, что делил с Блэем, нанес состав на руки и пробежался ими по волосам, ставя их шипами.
«Так-то лучше». Теперь он в меньшей степени чувствовал себя человеком, который не способен думать за себя сам.
Но чего-то все равно не хватало.
Пытаясь понять в чем загвоздка, он задумался о том, как развивались события: после их с Блэем «судьбоносного разговора» в «Железной Маске», его удивила та легкость, которую ощутил, с его плеч будто сняли ношу, о которой он и не подозревал. Это оказалось таким странным… но временами ловил себя на том, что время от времени случайно делает глубокие вдохи, его грудь медленно подымается и так же медленно опадает.
Где-то в глубине души он продолжал бояться, что однажды проснется и поймет, что это всего лишь сон. Но каждую ночь, Блэй в его объятьях, связующий аромат парня в носу, его теплое тело совсем рядом с его.
«Я люблю тебя. Ты идеален такой, каков есть».
«Всегда».
Когда голос Блэя эхом отдался у него в голове, он закрыл глаза и покачнулся.
Затем резко поднял веки и глянул на шкафчик под раковинами.
«Да, — подумал он. — Вот оно».
Пару минут спустя он покинул спальню, чувствуя себя именно так, как ему и следовало, смокинг и все такое.
Когда он подошел к вершине парадной лестницы, в плошках по обе стороны до самого подножия, светились и мерцали свечи. Внизу, в вестибюле были еще свечи: на каминной полке, полу, установленные по периметру арочных проходов в другие комнаты.
— Отлично выглядишь, сынок.
Куин повернулся и глянул через плечо.
— Здравствуй, мой господин.
Роф вышел из кабинета с королевой под одну руку и с собакой с другой стороны.
— Мне не нужны глаза чтобы знать — ты отдал должное пингвиньим шмоткам.
— Спасибо, что позволил мне это сделать.
Роф улыбнулся, сверкнув своими огромными белоснежными клычищами. Притягивая свою женщину для быстрого поцелуя, он рассмеялся:
— В душе я хренов романтик, но ты этого не слышал.
Бет рассмеялась и потянулась пожать руку Куина.
— Удачи… хоть ты в ней и не нуждаешься.
Он был в этом не так уж уверен. На самом деле, дав Первой Семье спуститься в первыми, Куин изо всех сил старался разработать план. Потерев лицо, он задался вопросом, с каких хренов он решил, что это хорошая идея…
«Не ссы», сказал он себе.
Начиная спуск, он запахнул и застегнул пиджак. Прям, как и подобает джентльмену.
Он был на полпути вниз, когда внутренняя дверь вестибюля широко распахнулась и все свечи мигнули из-за сквозняка.
Куин остановился, когда Фриц сопроводил внутрь две фигуры, парочка приплясывала, пытаясь согреться. И тут эти фигуры начали его разглядывать.
Родители Блэя оделись официально: отец в смокинге, мать в голубом бархатном платье, красивее которого Куин никогда не видел.
— Куин! — воскликнула она, поднимая свои юбки и мчась через холл по мозаичному полу. — Ты только посмотри на себя!
Чувствуя, как пылают его щеки, он опустил голову и склонился к ней. Даже на каблуках женщина была на целых тридцать сантиметров ниже; когда она взяла его за руки и широко развела их в стороны, он почувствовал себя так, словно ему лет двенадцать.
— О, ты самый красивый из всех, кого я видела.
— Спасибо. — Он прочистил горло. — Я, э, хотел хорошо выглядеть.
— Ты и выглядишь! Правда, мой хеллрен?
Отец Блэя подошел и протянул руку.
— Молодец, сынок.
— Это… как его там… Форд. — «Боже, как он глупо звучит». — Или как-то так.
Когда они с отцом Блэя пожали руки, а затем обнялись, папа Блэя сказал:
— Я не мог бы радоваться за вас сильнее.
Мама Блэя начала шмыгать носом и вынула белый носовой платок.
— Это так трогательно. У меня появился второй сын, два сына! Иди же сюда, я должна тебя обнять. Два сына!
Куин тут же сдался, абсолютно не способный в чем-то отказать этой женщине… а тем более в одном из ее объятий. Они были даже лучше ее лазаньи.
