Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс
Она была совершенно круглой. И она была совершенно не в небе. Она была здесь, между «пальцев» Антарг. Огромный алый шар, зависший в километре над поверхностью, светился и чуть заметно вращался.
— Вот оно, — проговорила Варамира, на лице которой играли багряные отсветы «луны». — Сердце Мира.
— То есть мы… видели его все это время?.. — пробормотал Ромка. — Думая, что это луна…
— Да. Все видят его. И всегда с одной и той же стороны. Это — мираж. Это — морок, и это — сердце морока. И Сердце Мира тоже.
— Ого, — Ромка смотрел на зажатую между отрогов Антарг «луну», раскрыв рот. Опомнился, рот закрыл. — А Игольное Ушко — где?
— Там, — Варамира указала на расщелину между правым и левым рогом. — Прямо там. Идем.
Они двинулись по гладкому вулканическому стеклу, испещренному золотистыми прожилками, вперед. Сколько они не шли, «луна» и «пальцы» ближе не становились. Ромка понял, отчего так: больно уж велико Сердце Мира. Не известно, сколько еще придется пройти, чтобы достичь его, чтобы преодолеть расстояние, сопоставимое с размерами этой громады.
Подсвеченный желтыми лунами и «луной» пламенной, туман на очередном пройденном ими километре рассеялся и явил совершенно неуместный здесь силуэт. Силуэт показался Ромке до боли знакомым. Туман развеялся вовсе и Ромка сумел хорошенько разглядеть, что именно преградило путь.
Посреди гладкой обсидиановой поверхности, окруженный влажной тревожной дымкой, стоял красный бархатный диван на гнутых золотистых ножках. На диване, полулежа на нем с ногами, расположился человек. В руках он держал электрогитару и что-то на ней наигрывал. Гитара не была ни к чему подключена, но выдавала совершенно явный, чистый металлический звук, и сама по себе слегка светилась золотом. Лица сидящего на диване Ромка сначала не разглядел — его закрывали тяжелые красные космы, спускающиеся до пояса. Но потом человек повернул к Ромке лицо, и лицо это было знакомым до боли.
Ромка не успел даже произнести его имени. Мйар (а он ли это был?) поднес палец к губам, мол, «Тшш!».
Ромка быстро глянул на Варамиру. Она не обращала на Мйара ровно никакого внимания — шла себе дальше. Ромка даже, было, слегка испугался, что она, раз не видит Зубоскала, то не заметит и диван, споткнется и хорошенько навернется — но нет, Варамира спокойно обошла диван и проследовала вперед. Она шла, не оборачиваясь, и вскоре скрылась в набежавшей красной дымке.
Ромка подошел ближе к дивану, глядя недоуменно на красноволосого знакомца с сияющей гитарой в руках и не зная, пора ли начинать радоваться или стоит, все же, насторожиться.
— Здравствуй, — произнес Мйар, откидывая за плечо тяжелые красные пряди и опирая гитару на бархатную спинку. — О Варе не волнуйся. Я закрутил ту дорогу в петлю — она будет ходить здесь, пока мне не надоест. Меня она не видит. Мы можем поговорить.
— Поговорить? — тихо повторил за ним Ромка. Мальчик понял, что манера выражаться у красноволосого крайне не похожа на оную у Мйара. Что-то в нем было не так. Кроме волос. Совсем не так.
— Меня зовут Мартин Майн, — представился мужчина, поднимаясь с дивана и прихватив с собой гитару. Протянул руку Ромке: — Давно не виделись.
— А вы… кто? — недоверчиво спросил Роман, руку, все-таки, принимая: непривычный он был ко всем этим магическим условностям и еще не до конца верил в опасность, которую представляют собой рукопожатия для магов.
— Ну, как бы так быстро разъяснить-то, — Мартин постучал пальцем по подбородку. — Я… У меня, вообще-то, много имен. Я — хранитель непройденных дорог и последний хозяин Духа Огня. Но это все чепуха, конечно же. В общем и целом, я — тот, для кого твой уважаемый предок создал вот это тело, которое ты знаешь под именем Мйара Вирамайна. Ты только не пугайся: личность Мйара никуда не исчезла, никто не «убил» прошлого хозяина. Просто я, наконец, вспомнил свое настоящее имя и предназначение. Когда-то, давным-давно, меня называли исключительным чародеем, и это почти что правда. «Почти что» — потому что я, по сути, сильнее всех когда-либо живших исключительных чародеев. Хвастливо звучит, не спорю, но уж… как есть.
— То есть ты, типа, наш местный бог? — Ромка склонил голову набок. — Но позабытый, хоть и не Потерянный, как Потерянный? Или ты — как множество мелких восточных божков, один из?
Мартин очевидно расстроился.
— Если проговаривать вслух, то любое определение типа этого звучит невероятно криво, — поморщившись, он покачал головой. — Я отнюдь не всемогущ. И не вездесущ. И не бессмертен. Но мне очень, очень много лет, и я кое-что могу.
— Что, например? — неуверенно спросил мальчик, оглядываясь. «Бабки» нигде видно не было, и это почему-то нервировало.
— Например, я знаю, как убить Варамиру, — ответил Майн.
Он снял гитару с плеча и взял за гриф. Гитара мигнула, вспыхнула чуть светлее и обратилась в золотистый клинок — вытянутый, слегка изогнутый.
— Что это? — спросил Ромка, кивнув на меч.
— Это — ключ от всех дверей, кроме одной.
— Вы его нашли?
— Да. Он всегда был у меня под рукой. Просто я, наконец, вспомнил всё. И вот я здесь. И ты тоже здесь. И Варамира. Момент, понимаешь ли, истины.
— Так и… — Ромка снова оглянулся. Но в красном рваном тумане никого не увидел. Где же Варамира, если дорога и правда свилась петлей?.. Ромка глянул на Мйара, назвавшегося Мартином: — Это что выходит… Дед послал меня к Мйару, зная, что он — это вы? И зная, что, рано или поздно, мы вместе сможем избавиться от судьбоеда?
— Всё так, — кивнул Мартин.
— И… каков план?
— Все просто, — Мартин Майн сдержанно улыбнулся. — В нашем мире и в мороке Варамира бессмертна. Но через Игольное Ушко можно пройти в один из других миров…
— Бессмертна? — Ромка недоверчиво нахмурился. — Но она говорит, что в мороке она на шаг ближе к смерти, чем в реальности…
— Ну, как «бессмертна». Странное это бессмертие. Умирая в реальности, она становится вечным спящим морока и может воплотиться, как ты, наверное, имел радость наблюдать, в новом теле в настоящем мире, полностью по своей воле, неограниченное число раз. Умирая в мороке, она развоплощается. Но, в отличие от человека, который исчезает навсегда, Варамира перерождается где-то снова, в новом теле, в виде совершенно обыкновенного (на вид) человеческого младенца. В определенный момент, как тот, когда у тебя порезалась сила судьбоплета, Варамира вспомнит себя и свою прошлую жизнь. И ее игра в обретение всемогущества начнется заново.
— Вот как, — Ромка кивнул. — То есть, вы предлагаете вывести ее за пределы нашего мира?..
— Да, — Мартин покосился на раздвоенную вершину Антарг. — Она говорила тебе, как именно ты должен будешь вернуть ей ее силу?
