Татьяна Шульгина - Повстанец (СИ)
– Ты волнуешься о своем муже? – спросила Синди, заметив мои заинтересованные взгляды. – Он скучает, и ты не можешь расслабиться.
Все тут же переключили свое внимание на него. Я видела, как Кит напрягся, хотя и пытался сохранять невозмутимый вид.
– Он, наверное, не привык еще к нашей компании, – предположила Лоран.
– Мы не кусаемся, котик, – Синди села рядом с ним, запустив пальцы ему в волосы и развернув лицом к себе. Он молчал, как всегда.
Девушки рассмеялись. Парни переглянулись. Они все отлично знали, что их хозяйка нашла новую игрушку и впереди веселье.
– Ты ревнуешь свою жену? – спросила Синди, продолжая трепать его волосы. – Мне кажется, Энджел очень вольно с ней обращается. Может, и в спальню проводит после вечеринки.
– Он умеет разговаривать? – спросила Лоран с улыбкой.
Я положила руку на плечо своего нового друга, давая понять, что ему не стоит беспокоиться. Энджел улыбнулся, взяв ее в свои и поцеловав.
– Отвечай, – ласково попросила Синди, проводя кончиками пальцев по подбородку Кита. – Ревнуешь?
– Нет, – ответил он, не глядя ни на кого.
Я почувствовала неприятный холодок, хотя знала, что он так и ответит. С чего бы ему меня ревновать? Разве я ему не безразлична?
Смех прекратился. Это был грубый ответ.
– Давайте выпьем, – Синди встала и пошла искать свою сумку.
Все решили, что лучше сменить тему и сделать вид, что не заметили невоспитанности Кита. Я была благодарна им за это. Анжелина вернулась к своему возлюбленному. Мелани и Тина решили перекусить, позволяя своим парням кормить их с рук. Лоран наблюдала за мной, попивая вино. Ее глаза озорно блестели.
Вскоре Синди вернулась с большой бутылкой прозрачной ядовито-зеленой жидкости.
– Прошу любить и жаловать, – она поставила ее на стол.
Все ахнули, узнав напиток.
– Это незаконно, – первая намекнула Мелани, самая законопослушная из собравшихся.
– Абсент? – рассмеялась Лоран. – Я ждала ром или водку на худой конец.
– Я берегла его для особого случая, – ответила Синди. Для нее не составляло большого труда добывать запрещенное спиртное. С ее обаянием и связями все было возможно.
– Я не буду, – сразу предупредила Мили.
– Тебе и не дам, – успокоила ее Синди. – Только для взрослых.
Все опять рассмеялись, пока девушка разливала запрещенный алкоголь по стаканам. Парни уже успели слетать в кухню за нужной тарой и сахаром.
– Прошу, не стесняйся, – она многозначительно посмотрела на Кита, но он не двигался с места. – Ты ждешь разрешения? – продолжала она, взяв стакан и бесцеремонно усевшись ему на колени. Ее коротенькое платье обнажило загорелую гладкую кожу длинных стройных ног. Кит молчал, только сжал подлокотники так, что костяшки побледнели.
– Наоми, ты разрешаешь? – она улыбнулась, обвив его шею и прижавшись своей роскошной грудью к его щеке.
– Нет, – ответила я.
Синди насторожилась, не понимая, отчего это я так ответила. Но она не знала его так, как успела узнать я.
– Фу, нельзя! – повторила я команду.
Он одарил меня злобным взглядом, схватил стакан и залпом осушил. Конечно же, это был безрассудный поступок. Мужчина выронил стакан и закашлял. Синди удовлетворенно улыбнулась, не выпуская его из своей мертвой хватки.
– Глупенький, – проговорила она ласково.
– Плохая собачка! – рассмеялась Лоран.
Девушки, уже порядочно разогретые алкоголем, покатились со смеху. Мужчины только усмехались, хотя и сочувствовали глупцу, посмевшему противостоять женщинам.
– Вот оно как, – продолжала Синди, жестом велев ближайшему налить еще абсента. – Значит, ты вредничаешь.
Кит продолжал упорно молчать, как партизан в тылу врага. Меня эта сцена очень веселила. Синди могла достать кого угодно. Энджел уже сидел со мной рядом, покрывая поцелуями плечо и шею. Я же его не замечала, наслаждаясь своей сладкой местью.
– Порченый попался муж, – хихикнула Мелани. Ей вполне хватило игристого вина, чтобы отбросить стыд и страхи. Алекс сидел рядом, обнимая ее за плечи, но не позволял себе таких вольностей, как парень Анжелины.
– Это так печально, – закивала Синди.
Любовник Лоран, тот самый Ник, стоял неподалеку, тоже попивая абсент. Я попросила Энджела принести мне еще вина. Зеленая гадость меня не интересовала.
– Но в чем же тут дело? – продолжала Синди, коснувшись ошейника надетого на Ките. – Мы так поняли, что это ничуть не помогает.
Ошейники были на всех парнях, но это были новые модели, более гуманные и намного изящнее, хотя назначение имели то же самое.
– Ты пробовала? – спросила Лоран, хищно усмехнувшись. Все посмотрели на меня и он тоже.
– Да, – кивнула я, пытаясь оставаться абсолютно безразличной. – Никакого эффекта.
Энджел вернулся и поставил на столик бутылку вина. Девушки оживились, отвлекаясь от своих кавалеров, и тоже попросили добавки.
– Может, ты неправильно что-то делала по неопытности? – предположила Синди, скользнув Киту под рубашку. Я и не заметила, когда она успела расстегнуть все пуговицы на ней. Кит был бледнее снега, продолжая сидеть молча и стиснув зубы.
– Мальчики, – привлекла она внимание мужчин, не отвлекаясь при этом от своего занятия. Ее рука скользила по его груди, открыв ее для всеобщего обозрения. – Кто-нибудь из вас был с девственницей?
Я была уже немного пьяна, но то, что увидела, было на самом деле. Кит вдруг переменился в лице. Его холодная отстраненность сменилась искренним удивлением. Он смотрел на меня, словно впервые увидел. Его взгляд неожиданно стал совсем другим, но я не смогла понять, что он чувствует. Решила, что просто удивлен.
– Нет, это миф, – ответил Алекс. Все встретили это наблюдение дружным хохотом.
– Да, редкая девушка, имея возможность получить любого мужчину, не воспользуется этим, – продолжала Синди. – Но все же они существуют, и я даже знаю одну, которая при этом не состоит в феминистической партии и не амазонка.
Стало тихо. Никто из парней не шутил с таким. О радикальных настроениях этих дам было известно всем. Приди неоамазонки к власти, и судьба мужчин очень изменилась бы, особенно таких мужчин, как наложники.
– Но вот перед нами мужчина, оказавшийся в постели у такой редкой девушки, – Синди не стала больше пугать парней упоминаниями амазонок. – И что же он? Он не смог оценить такой чести.
Все взгляды устремились на бедолагу. Мне даже стало жаль его. Он опустил глаза, совершенно переменившись в лице.
