Донна Грант - Дикая лихорадка (ЛП)
— Нет. Ты боишься потерять этого кого-то. — Как она могла не заметить этого раньше? Он выстроил стену между собой и окружающим миром, защищаясь от нечисти, которая вторглась в его жизнь.
Винсент застегнул джинсы и схватил футболку из шкафа.
— Я беспокоюсь о тебе. Из-за этого я не собираюсь подвергать тебя тому, что пережила каждая женщина семьи Чиассон.
— Любовь их мужчин.
Его лицо застыло.
— Смерть. Большинство от лап существ, на которых мы охотимся.
Она открыла рот, чтобы ответить, но он вылетел из комнаты, прежде чем она успела вымолвить хоть слово. Несколько секунд Оливия пялилась на дверь, надеясь, что он вернётся.
Когда он не вернулся, она оделась и пробежалась руками по волосам, прежде чем выйти в коридор. Сделав пару шагов, она увидела Линкольна, беспечно прислонившегося к стене.
Он оттолкнулся и медленно подошёл к ней.
— Винсент сложный человек. Он упрям, как чёрт, и считает, что должен взвалить все на себя.
— Он никогда не впустит меня, не так ли?
— Дело вот в чем, Оливия. Он уже впустил тебя. Именно поэтому он так яростно отталкивает тебя. Винсент много чего скрывает, но он никогда не мог скрыть, как увлечён тобой. Он напился в ту ночь, когда ты покинула Лайонс Пойнт.
Оливия была в шоке.
— Он никогда даже не смотрел на меня до сегодняшней ночи.
— О-о, он смотрел. Всегда. Мы следовали за тобой до дома много ночей только, чтобы убедиться, что ты благополучно дошла.
Значит, поэтому она, никогда не боялась на болоте? Она знала, что кто-то присматривает за ней? Подумав, она вспомнила, как бабушка часто всматривалась в деревья после того, как Оливия возвращалась домой.
— Бабушка знает, чем вы занимались?
Линкольн кивнул и собрал длинные тёмные волосы на затылке, чтобы связать их.
— Она знала, что Винсент присматривает за тобой.
— Почему он никогда ничего не говорил? Если бы он только знал, какие возмутительные вещи я делала, чтобы привлечь его внимание.
— Наши родители погибли в один день, но в промежутке между тем, когда наш отец нашёл мать и его собственной смерти с ним был Вин. Мы оба были там, но он видел гораздо больше, чем я. Хотя я до сих пор помню крик отчаяния нашего отца. Именно это останавливает Винсента от признания в любви к тебе.
Это застало Оливию врасплох. Линкольн грустно улыбнулся, пока она таращилась на него.
— Ты не ожидала такого, верно? Винсент никому не признавался, но он любит тебя. Иначе, зачем бы он ходил к Марии каждую неделю и спрашивал о тебе? Иначе зачем бы ему следовать за тобой до дома каждую ночь до того, как ты уехала из города? Иначе зачем бы ему сначала спасать тебя, а не убивать существо, за которым охотится? Иначе зачем бы ему приводить в наш дом женщину, в свою постель, впервые?
С каждым новым вопросом Линкольна, ещё больше возникали в её голове. Она ещё долго стояла в коридоре после того, как он ушел. Винсент признался, что присматривал за ней, но любовь?
Опять же, кто она такая, чтобы думать, что она знала Винсента? Линкольн знает его намного лучше.
Оливия пошла вниз. Она взглянула в дверной проём и остановилась, когда увидела Винсента стоящего спиной к ней. Он смотрел на фотографию своих родителей, которая висела над камином.
Свет исходил лишь от письменного стола справа от него, заваленного книгами и документами. Слева от него были книжные полки, доверху набитые книгами.
Движение привлекло её внимание, и она заметила Линкольна, который подошёл и встал рядом с Винсентом. Оливия понимала, что должна дать знать о себе, но не была уверена, что ей есть, что сказать Винсенту, особенно после слов Линкольна, которые были для неё, словно эффект разорвавшейся бомбы.
Пока она решала остаться или пойти на кухню, Линкольн произнёс:
— Ты дурак, если позволишь ей уйти.
— Оставь это, — грозно сказал Винсент.
Оливия шагнула в сторону и прислонилась к стене, чтобы они не увидели ее. Подслушивать не хорошо, но все же она не могла заставить себя уйти.
— Оливия наконец-то вернулась, и ты поддался страстному желанию быть с ней, — настаивал Линкольн. — Если ты позволишь ей уйти из твоей жизни, то проведешь остаток жизни несчастным.
Винсент громко выдохнул.
— Ты не знаешь этого.
— Ты познал её. Скажи мне, что ты сможешь забыть её, и я оставлю тебя в покое.
Оливия зажмурилась в надежде, что она произвела на него хоть какое-то впечатление. Она вся обратилась в слух.
— Я не смог бы забыть её, даже если бы попытался, — признался он низким полным боли голосом.
— Тогда, удержи её, Вин.
— Я не могу.
Оливия нахмурилась, Линкольн испустил проклятья. Возможно, ей больно от слов Винсента, но она будет бороться за него. Она мечтала найти идеального мужчину, но не понимала этого, пока не оказалась в его объятьях, его губы целовали ее, и он любил так нежно, что Оливия осознала, что ее идеальный мужчина, никто иной, как Винсент Чиассон.
— Ты что-то выяснил, — сказал Линкольн, выдергивая её из своих мыслей.
— Тварь, убившая наших родителей, просто растворилась, когда они умерли. Теперь, одиннадцать лет спустя, она вернулась и сосредоточилась на женщинах, окружающие нас. Я думаю, кто-то мстит нашей семье, и он не будет счастлив, пока все мы не будем мертвы.
— Тогда почему он не нападет на нас напрямую? Зачем убивать людей, которых мы знаем?
— Потому что они хотят причинить нам боль.
— Черт, — выругался Линкольн. — И когда мы все умрем, Райли вернётся домой и станет лёгкой мишенью.
— Семья Чиассон будет уничтожена. Оставляя пэриш открытым для всех видов нечисти.
Оливия услышала достаточно. Она метнулась на кухню и нашла телефон. Время почти два ночи, но она знала, что бабушка ответит на звонок.
Она подняла трубку после второго гудка:
— Алло?
— Маман, — сказала Оливия и повернулась к двери, чтобы она могла видеть, если кто-то зайдет. — Прости, что разбудила тебя, но это срочно.
— Оливия? — спросила она, повысив голос. — Я думала, что ты будешь занята с Винсентом. Почему ты мне звонишь?
— Я все объясню потом. Все, что могу сказать, они спасли меня сегодня ночью.
— Мне уже позвонил Линкольн и все рассказал. Все ещё не могу поверить, что нечто охотится за тобой.
Она устало вздохнула.
— Маман, ты всех знаешь в пэрише. Кто, как ты думаешь, мог затаить обиду на Чиассон?
— Шэ, ты не должна вмешиваться в это.
— Мне не дали выбора, когда на меня напали просто потому, что я поговорила с Бо в магазине.
Бабушка что-то проговорила на Каджунском французском так тихо, что Оливия не разобрала.
