Через бурные волны (ЛП) - Лейн Вал И.

Я видела, как друзья возвращаются на яхту, словно зыбкие видения в далеком сказочном мире, который был всего лишь на поверхности. Мама и Ной выкрикивали мое имя, а Беллами удерживал мою маму на краю корабля. Я поплыла вдоль борта лодки, не сбавляя скорости, в то время как Беллами бросился к штурвалу, оставив маму с Ноем. Я заметила, что гребные винты теряют скорость, а пузырьки, оставляемые за ними, уменьшаются по мере того, как лодка начинает замедлять ход.

Я выбралась из воды, мой тонкий топ прилипал к телу, хотя шорты давно затерялись где-то во время изменения. Мама смотрела на меня с искаженным выражением недоверия, ужаса и восхищения, смешанных воедино. Ной крепко держал ее, когда она перегнулась через перила.

— Вот и все, мам! — смело крикнула я. — Вот почему мы на лодке посреди океана, и вот почему ты так странно себя чувствуешь. Вот почему нам снилось, что мы тонем в море, и только это ожерелье могло остановить это. Это была чешуя русалки. Вот от кого мы произошли. Вот кто мы такие.

Взмахнула хвостом, шлепая по воде, чтобы убедиться, что она видит серебристо-голубое мерцание нижней части моего тела. Затем снова нырнула, демонстрируя свою длину.

— Я… я… — заикалась мама.

— Все в порядке, — сказала я. — Знаю, ты волнуешься, но ты не пьяна. Ты не пила со Дня Благодарения. Потому что я разрушила наше проклятие.

Скорее, просто поменяла его на новое, подумал я.

Я слышала, как она что-то пробормотала Ною. Беллами, заглушив двигатель, возвращался к ним. Я подумала, что мне следует вернуться и поговорить с мамой более откровенно. Но я хотела убедиться, что у нее нет причин сомневаться в том, что она видела.

— Возвращайся на борт, — стоически приказал Беллами, опуская трап в воду.

Я подплыла к трапу и ухватилась за поручни. Мои плечи напряглись от боли, когда он начал поднимать трап, а вес моего хвоста уменьшился.

Он осторожно поднял меня над корпусом, но выражение его лица было совсем не нежным.

— Ты запер ее в комнате, — тихо прорычала я, обхватив его за шею и плечи, чтобы не упасть.

— Очевидно, мне следовало запереть и тебя в комнате, — проворчал он. — Зачем ты это делаешь?

— В конце концов, она должна была узнать. Для нее это был самый безопасный способ узнать. Я не собираюсь и дальше использовать свою власть над ней, чтобы тебе было комфортно.

— Ты думаешь, это из-за меня? Нет, она — обуза.

— Она — моя мама, — огрызнулась я. — И, возможно, она способна на большее, чем мы думаем. — Я не могла поверить, насколько твердо защищала ее. Но за последние несколько дней моя симпатия к ней возросла. И я не могла не думать о том, как бы я облажалась, если бы мне никогда не дали второго шанса исправить то, что я сломала. Разве она не заслуживает того же?

Беллами не ответил, но напряжение между нами никуда не делось. Он осторожно опустил меня на сиденье на палубе. Ной поспешил принести мне полотенце, и я вытерла хвост, надеясь, что скорее раньше, чем позже, встану на ноги. Мама наблюдала, как нижняя часть моего хвоста, оставшаяся незакрытой полотенцем, медленно разделилась, превратившись в две ноги. Я вздрогнула, все еще не до конца привыкнув к боли, но теперь она удивляла меня гораздо меньше.

— Я услышала крики. Что я пропустила? — МакКензи, подпрыгивая, сбежала по ступенькам, ведущим из кают, протирая заспанные глаза. Я встала, продолжая заматывать полотенцем обнаженную нижнюю часть тела.

— Они могут объяснить, — сказала я, кивая на Ноя и Беллами. — Прямо сейчас я должна поговорить с мамой. — Я сделала все возможное, чтобы подбодрить ее улыбкой, но она не выглядела убежденной. Мне было интересно, знала ли она о том, что Беллами запер маму.

Я отвела маму обратно в ее комнату, где она все еще смотрела на меня так, словно у меня было три головы… что, я думаю, не так уж сильно отличалось от хвоста. Она была такой тихой, но я знала, что в ее голове, должно быть, проносится миллион мыслей и вопросов. Я жестом предложила ей сесть на кровать, и она неохотно подчинилась.

— Все, что ты только что видела, и есть причина, по которой мы здесь. — Я заправила влажную прядь волос за ухо. Я продолжила рассказывать о проклятых пиратах и Корделии и о том, как мы не дали ей погубить человечество. Я объяснила, что у меня на лице шрам от того, что меня похитил Тейн, Морская корона и Бастиан, и все, что было между ними. — Жертва Майло разделила нас на столетия. И найти этого парня может быть единственным способом вернуть его.

Она кивнула, все еще заметно потрясенная. С трудом шевеля губами, она медленно наклонилась и положила руки на бедра.

— Означает ли это, что я… — Она не смогла закончить вопрос.

— Да. — Я накрыла ее руку своей. Это было странно, но я не позволила себе отстраниться. Я должна была помочь ей пройти через это. — «И вот почему ты почувствовала внезапную потребность найти меня и прийти к океану. Это русалочья часть тебя зовет. И она вернется.

Она покачала головой.

— Нет, нет. Я не хочу иметь с этим ничего общего. Даже если бы это было возможно, я бы никогда…

— Я тоже, — сказала я. — Но рано или поздно тебе придется ответить на зов, иначе он поглотит тебя изнутри. — Я подумала, стоит ли упоминать, что у нас не было душ, но решила приберечь эту ужасную новость для другого раза. — Не волнуйся, — сказала я ей. — Тебе не нужно ничего делать прямо сейчас. Может пройти много времени, прежде чем ты снова почувствуешь это. — Я действительно надеялась, что так и будет.

— Значит, я ни в чем не виновата, — сказала она, чего я никак не ожидала. — Ни в чем не виновата моя мать. Ни в чем не виновата моя бабушка. — В ее медово-карих глазах заблестели слезы. У меня защемило сердце от жалости к ней. Она все это время винила себя. Так же, как и я, пока не поняла, что все это было не в нашей власти.

— Нет, это было не так. И я прошу прощения за каждый раз, когда обвиняла тебя. — Я слегка сжала ее холодные руки.

— Не извиняйся, Трина. Меня не было рядом с тобой. Я никогда ни от чего тебя не защищала. И не важно, по какой причине, я никогда этого не переживу. — Она наклонилась вперед, и слезы ручьями потекли по ее лицу. — Сейчас я здесь ради тебя, и клянусь, что буду проводить каждый день, пытаясь стать той матерью, которой я не могла быть, когда ты была младше.

— Мама…

— Нет. — Она фыркнула, потянулась к моему шраму и нежно провела по нему большим пальцем. — Ты не сможешь меня остановить.

— Хорошо, хорошо, — я обняла ее, шепча что-то в ее волосы, которые слабо пахли лавандой и чистым бельем. Хотела сохранить этот момент, но не могла перестать беспокоиться о том, как бы не дать моей маме-русалке прыгнуть за борт в следующий раз, когда вернется сирена.

16. Коралловый

Беллами

Это был не конец света, но то, что Грейс Дельмар свободно разгуливала по этому кораблю, вызывало у меня беспокойство. Меньше всего нам было нужно, чтобы кто-то еще встал на пути этого более длительного, чем ожидалось, путешествия. Я бы не простил себе, если бы что-то случилось с мамой Катрины под моим присмотром. Катрина никогда бы меня не простила, хотя и говорила, что простит. Но я не смог бы смириться с тем, что это случилось.

Но мне надоело бороться с ней за это. Пусть ее неуравновешенная мама присоединится к нам. Главное, чтобы она не мешала. Судьба Майло зависела от того, как мы выберем время, но мне не нужно было напоминать Катрине об этом. И все же я не мог не задуматься, не был ли Майло единственным, кого можно было спасти. Если эта богиня могла повернуть время вспять, возможно, она смогла бы вернуть и Серену.

Возможно, именно это и означали цифры. Возможно, Серена тоже оставила мне подсказку. Возможно, она этого не осознавала. Или, может быть, она направляла меня даже после смерти. Может быть, это было последнее «я люблю тебя». Цифры координат мелькали у меня в голове, вызывая в воображении образы того, как она смотрит на меня снизу вверх, ее карие глаза сияют, когда она прощается со мной каждое утро, когда я должен возвращаться на свой обреченный корабль.