Баба Яга против! (СИ) - Андерсенн Кейт

— Иди, все организуем, — пообещала избушка, через очередной овраг перескакивая.

Вздохнула Яга, да полезла в шкаф за пирожками от Кикиморы. Остыли…

— Огоньку бы… — пробормотала, к камину оборачиваясь.

И нога болела, конечно. И бока ломило после Вихриных мертвых петель и пируэтов. И голова кружилась. И вообще… столько событий, как сегодня, порой и за год не случается.

— И чайку хотя бы…

Покряхтела, да пошла по шкафчикам спичек искать.

— Ищешь-то чего, — сварливо Мира откликнулась.

И в камине огонь вмиг зажегся.

— Попросить достатошно.

— Иногда… даже просить тяжело, — усмехнулась Яга невесело. — А воду где…

— На тебе чайник с водой, — пробухтела Тихомира.

И в камине повис над огнем медный чайник.

— Ух… Колдовство… Мирка, а диванчик бы еще, — попробовала Яга повторить тон подлизы, как Иван делать мастер.

— На тебе диванчик. И в спокое меня оставь. Дорога не ближний свет, мне сосредоточиться надо.

— Ну да, ты ж там еще баньку паришь… — зевнула Яга, с пирожком на диван забираясь.

Проснулась она от запаха божественного. Приоткрыла один глаз: одеялком прикрыли. Надо же. Как мило. Каминчик трещит. Романтика, как Тихомира и предсказывала. Зевнула еще раз, ладошкой рот прикрывая. Посмотрела на эту самую ладошку, перед глазами покрутила. А ведь и правда, про морщины не подумала. Но что кого-то дальше порога пустит, тоже не думала, тогда и не надо было…

Вспомнила чмок в щеку, и снова горячо как-то сделалось. Ах, нет, это камин просто жарит.

Опустила ноги на пол. Надо же, и башмаки сняла?.. Повязка на ноге будто свежая… И не болит почти. Чудеса.

Пощупала нос, парик, брови. На месте все…

Тихонько на кухню выглянула. А тут Ванька развернулся! Чистенький сам, аж скрипит. На кухне застекленной свечки всюду горят, светло как днем — хотя на дворе ночь уж настоящая. Мира все бежит, и мир за окнами несется. А на кухне… тепло, уютно. Ванька ее услышал, обернулся, улыбаясь светло:

— А, бабуся Ягуся… Как раз на вечерю!

На столе чего только не было. И яишня, и варенье, и творог, и сметана, и оладушки пахучие, и чай травяной ароматный.

— Скатерть-самобранку нашел в чулане?

— Что нашел, с чем Мира помогла, а что и сам сготовил. Чайку?

И сощурился эдак лукаво, чайником медным начищенным покачивая. Чабрец, что ли?

Да… даже будучи старухой, она все же в лужу растает.

— Это ты мне ногу перевязал? — спросила сурово, брови сводя.

Ибо нечего. Иван лоб нахмурил, потом улыбнулся солнечно, кивнул понимающе.

— Бабуся, ты совсем ноги не бережешь. Босиком где бегаешь, что ли?

Яга почесала шею. Догадался или не догадался? И не спросишь ведь. И сама уже не знает, чего хочет.

— Купаюсь. В речке Смородине, — отвечала, глядя на него в упор. — Сам оладьи жарил?

— Сам, — кивнул Иван гордо.

И ничего про речку не сказал.

— Давай, попробуем, — досадливо крякнула Яга, придвинула табуретку да вилкой подцепила.

— Вот, подлива клубничная, — подвинул ей Иван кувшинчик. — Особый рецепт моей матушки.

— Где клубнику-то взял? — вытаращилась Яга.

— Так скатерти-самобранке пояснил, как готовить, она и сообразила. А по мелочи уж я и закончил.

Смотрел ей в рот, пока Яга пробовала. Как критику ресторанному. Или девушке любимой.

— Годно, — приврала она сдержанно, ведь по нёбу подлива настоящим раем растеклась.

Заела ложкой холодной сметаны и горячим оладушком. Ах, как же жизнь прекрасна.

— Внимание, подъезжаем к царству Долмата, — тоном заправской проводницы сообщила Тихомира. — Прямо по курсу препятствия… — пауза, будто щурилась, чтоб разглядеть, — ого! Иван-царевич с жар-птицею! Во-на как светится в ночи!

Иван с Ягой так и прилипли к окнам. Верно. Червленый кафтан с золотом, красивая шапка и кудри золотые, одна нога в портянке и золотая клетка на спине.

— Не хватает ему чего, — усмехнулся Иван и кивнул на сафьяновый сапожок, что валялся у входа.

Находка с болот. А Иван-царевич хромал босою ногой, да выглядел ой как печально. Но тут, видать, избушку заприметил. На лице его радость отразилась. Мира притормозила.

— Избушка! — вскричал Иван. — Встань к лесу передом, а ко мне задом… Тьфу! Наоборот!

— Принимать гостя на борт? — уточнила Мира.

— Незачем! — припечатала Яга.

Мира сделала пару шагов, но замедлила шаг.

— Стой! Избушка, куда?! Ко мне повернись, говорю, царскому сыну Ивану!

— Скорее, царскому свину, — злорадно сказала Яга. — Ишь, моду взял. Птиц воровать, чужих кошек продавать, войну развязывать да избушкам грубить! Пусть идет. Если дойдет.

— Так мне дальше бежать? — уточнила Мира.

Иван-царевич под окошками руками махал, как семафор. И жар-птица в клетке тихо блистала.

— Конечно.

— Постой, Мира, — вмешался Иван-не-дурак и, конечно, избушка его безоговорочно послушалась. — Помочь ему надо, бабуся Ягуся. Не дойдет ведь — в одном сапоге, да и разбойники его вмиг в лесу обчистят, с жар-птицей-то. И косточек не оставят.

— Ну и поделом, — не согласилась Яга. — Я тоже косточек не оставлю. Не должна я помогать всяк встречному и поперечному, еще и глупому такому да самовлюбленному.

Покачал Иван головой.

— Неправда это. Но даже если и так — то Я не могу на чужое горе да глупость смотреть. Люди глупые, это правда. Но оно ж как — сегодня он сглупил, а я помог. Завтра я глупость какую сделаю, и мне на выручку придут.

— Он — и придет на выручку? Ох и наивный ты, Иванушка.

Яга вернулась к столу и потянулась за оладием.

— Ну, не он, так другой кто, — перехватил ее вилку Иван и оладушек забрал. — И у меня право будет о помощи просить, потому как я, когда мог, другим помогал. А может, и ему наукой моя помощь будет.

Окунул оладий в клубничную подливу и в рот сунул.

— Ему наукой не-помощь будет, — насупилась Яга и прожгла дурака-не-дурака взглядом.

— Вот как он, горе луковое дойдет? Потеряет царь сына, плакать будет. И Иван ничему не научится. Это же примерно как ты плакать будешь, если мы кошку Мег потеряем.

Иван-царевич все вызывал избушку. Даже попытался ее по курьей ножке пнуть, но Мира деликатно эту ногу подняла. А на когте и его за шкирку подцепила. Да раскачивала на весу.

Клетка с жар-птицей вниз полетела, а Иван-царевич еще пока никуда не полетел.

— Не я плакать буду. Я плакать как раз не буду.

— Но ведь ты чувствуешь, что сделать что-то должна, бабуся. Так и я чувствую. Сочувствием это называется. Мира, ну, зачем мучать гостя!

— А что он меня пинает! — возмутилась Мира.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Яга.

— На борт его взять. Домой довезти.

— Ни за что! Это моя избушка. Охота тебе — сам с ним иди. А мы сами за кошкой Мег поедем.

Свечки как-то сразу потускнели. И огонь в камине дернулся. И стены даже поникли. Тихомира давала знать, что она грустить будет.

Да и Яга почувствовала, что сердце защемило. Если Иван-дурак возьмет свою котомку и уйдет, то теперь и очаг будет не очаг.

— Ладно… Только в чулане пусть сидит! — и нахмурилась построже.

— Сначала накормим, нельзя ж его голодным, — обрадовался Иван и дверь пошел открывать.

— Баню я ему топить не буду, — отрезала Мира.

Вот так вышло, что с одним Иваном у нее дома появился еще второй. И жар-птица заодно. И кто сказал, что баба Яга гостей не любит?

9. Королевишна Елена Прекрасная

Встанет солнце над лесом, только не для меня:

Без прекрасной принцессы не прожить мне и дня.

Дуэт Трубадура и Принцессы.

Иван-царевич с порога на дыру кафтане свою начал жаловаться и обращение гнусное, да увидел бабу Ягу хмурую и поперхнулся, замолчал.

— По что мою кошку царю Долмату сбагрил? — спросила его старуха грозно, и глаза сверкают, как молнии. — И про Елену Прекрасную наплел?