Елена Умнова - Живой робот
— Цербер?
— Трехглавый пес. Он охраняет врата царства мертвых.
— Хм… эта статуя не похожа ни на одного из них. Значит, это все-таки не бог, — заключил Элиас.
— Да ты думаешь, всего три бога? Их там около сотни. Я всех не помню! Так что, вполне вероятно, что это кто-нибудь из детей главных богов, — пожала я плечами.
Глаза Элиаса зажглись фанатичным огнем.
— Если ты меня сейчас будешь расспрашивать о древнегреческой мифологии, то мы больше ничего не посмотрим и не обсудим, — поспешила сказать я.
Элиас окинул взглядом зал, задержался на каком-то стеллаже с мелкими экспонатами и, вздохнув, распрощался с идей ознакомиться с древнегреческой мифологией. Слава богу! Слава всем греческим богам!!!
— Пойдем тогда к неопознанным предметам, — предложил Элиас. — А то, если у всех предметов искусства такая богатая история, то мы точно ничего не посмотрим кроме них.
Мне было все равно. Мы подошли к той самой полке, на которую Элиас променял греческих богов. Ух ты, сколько мелочей.
— Ты можешь сказать, что это? — Парень окинул взором полку.
— Могу. Спрашивай! — предложила я. Если сейчас начну перечислять, то он потом будет расспрашивать обо всем сразу.
Эллис стащил с полки первую непонятную ему вещь и подсунул мне ее под нос. Супер, мы пришли на выставку в их времени, а они у меня спрашивают об экспонатах!
— Это зубная щетка, — ответила я. — Ей зубы чистят. Ну, точнее, еще паста зубная нужна. У вас сейчас ничего такого нет, вы просто поласкаете полость рта, и все.
— Понятно, а это? — Элиас забрал щетку, положил ее на место и предложил моему вниманию следующий предмет. — Это гвозди или иголки?
— Хи-хи-хи, не поверишь! Это расческа! Вернее, ее фрагмент, — рассмеялась я, взяв в руки резиновую часть с железными зубчиками от расчески-массажки.
— Расческа? — удивился Элиас. — Странная какая.
— Ну, это только ее часть, тут еще корпуса с ручкой не хватает. Как вы вытащили только этот кусок-то?
— А он отдельно лежал, а рядом, наверно, как раз корпус.
— Вот кто-то удивился, когда не обнаружил начинки от расчески, — расхохоталась я.
— Да… Вот это что?
— Это системный фильтр. Его подключают к сети, а в него втыкают вилки других электроприборов, чтобы они работали.
— Это подключается к сети? — удивилась Хати.
— Ну, не к такой, как у вас. К электричеству. Вот это вилка, ее надо воткнуть в розетку, где течет ток. Где-то я тут утюг видела. Ага, вот он. Ой, тут еще и защита от детишек! Так-так. Вот так надо! — Я подключила утюг к переходнику.
— И что теперь будет? — спросила Хати, разглядываю соединенный утюг с фильтром.
— Ничего, системный фильтр-то не подключен к сети.
— А что бы было, если бы подключили?
— Ну, утюг бы нагрелся, и им можно было бы гладить одежду.
— Гладить??? — хором спросили Хати и Элиас.
— Ну… вот одежда же мнется, особенно после стирки? Когда ее постирают, и она высохнет, тогда и гладят, — я изобразила, что надо делать.
— А что значит "защита от детей"? — спросила Хати.
— Ну, это когда просто так вилку в розетку не сунешь. Нужно как-то определенно совать. Я точно не знаю, оно как-то само получается или не получается.
— Мм… понятно, — сказала Хати, в глазах которой читалось явное непонимание.
— А это что? — Элиас подсунул мне под нос мобильник.
Я чуть за голову не схватилась. Может, лучше не говорить, а то это будет навечно, а если он окажется еще и заряжен…
— Это мобильный телефон, и давай я тебе потом как-нибудь о нем все расскажу. Это слишком долго, потому что он тебя точно заинтересует очень сильно.
— Сильнее греческой мифологии? — засомневалась Хати.
— Гораздо сильнее! — заверила ее я.
— Что же это за штуковина такая, — поразилась Хати.
— Ладно, потом, так потом, — покладисто согласился Элиас. О, все лучше, чем я думала! Потом я ему буду только устно рассказывать, но ничего не показывать. Если он, конечно, домой не принесет этот мобильник…
Я стащила с полки мягкую игрушку и осмотрела. Что это за зверь или иное я понять не могла — слишком буйная фантазия.
— Это чучело какого-то зверя? — спросил Элиас.
— Это мягкая игрушка, но вот что они хотели изобразить даже мне не понятно, — призналась я.
— А что за мягкая игрушка?
— Ну, дети играют с игрушкам, они у них разные. Вот эта мягкая. А вот это — скотч, клейкая лента, — я взяла его в руки, нашла конец и, чуть отмотав, показала Элиасу. — Это — контактные линзы, новые, запечатанные. Их вставляют в глаза, и это помогает лучше видеть.
— Это как так — это вставить в глаза? — ужаснулась Хати.
— Да нет. Это упаковка! Там внутри тонкая линза, — пояснила я, откладывая ее в сторону. — Это елочная игрушка. Такие праздники есть — Новый год и Рождество. На них наряжают елку разными игрушками. Вот, например, такими.
— А мягкими тоже?
— А это кто во что горазд, но обычно стеклянными или пластиковыми. Еще мишура есть и дождик. Вот, кстати, и мишура. Ей тоже украшают елки и одежду к празднику.
Вокруг меня уже собралось прилично народу, и все внимательно слушали и передавали друг другу предметы, о которых я уже рассказала. Почувствуй себя экскурсоводом!
— А можно спросить? — робко раздалось из толпы. Я повернулась. — Для чего вот это используется?
Толпа расступилась, открывая мне вид на соседний стеллаж. Там располагались разные коробочки, футляры и корзинки.
— Для хранения чего-нибудь. Вот это — шкатулки. В них хранили что-нибудь ценное. И это, кстати, мыльница, а не шкатулка, — я вытащила невесть как затесавшуюся в резные шкатулки обычную мыльницу ядовито-зеленого цвета.
— А что такое мыльница? — заинтересовался Элиас. — И чем она отличается от шкатулки.
— Ну, принцип у всех коробочек одинаковый. Но в шкатулках хранят, например, драгоценности, а мыльнице — мыло. Она стоит обычно в ванной или на кухне, около раковины. Частая соседка щетки, — я взяла зубную щетку и положила их рядом. Мылом руки моют, чтобы чистыми были, — спохватилась и пояснила я. — Специальное вещество такое.
Мой взгляд упал на полки с книгами, тетрадями и газетами, в самом центре которой стоял рулон туалетной бумаги. Я закрыла себе рот рукой и, посмеиваясь, стащила рулон с полки книг и добавила его к мыльнице и щетке. Тут он уместнее.
— Это тоже стоит рядом?
— В каком-то смысле, — я не выдержала и расхохоталась.
— А что такое? — немедленно спросил Элиас. — Что не так? На той полке все бумажное, и это тоже. В книгах пишут какой-то текст, но есть еще тонкие книги, называемыми тетрадями, в них пишут от руки. А это, видимо, хранилище чистой бумаги, чтобы писать.
