Анифа. Пленница Севера (СИ) - Фрост Деметра
И завораживали бывшую жительницу степей большим количеством нюансов и особенностей.
Свадьба Грид и Кристера не стала исключением. С самого утра в городище царила праздничная суета и радость, и все без исключения постарались по этому поводу одеться понаряднее и украсить себя всеми возможными способами.
Из-за того, что на этот раз обряд проводился зимой, не было возможности воспользоваться цветами и листьями. Но их заменили разноцветные ленты, бусы из ягод рябины и хвойные лапти, которые и украсили приготовленные на этот случай высокие арки и деревянные резные столбы, низкие фасады домов из дерева и лозняка и даже корма лодок. На фоне белого снега и льда и темных, грубо оттесанных бревен, эти украшения смотрелись ярко и насыщенно.
И молодожены тоже выглядели великолепно. Мало того, что они сами по себе были молоды и прекрасны — так еще белоснежные одеяния делали их похожими на святые образы, а лица, расписанные ритуальными узорами, будто воодушевленно сияли внутренним светом.
Молодые люди с достоинством прошли все полагающиеся им испытания, и, когда наконец-то встретились, они выглядели невероятно счастливыми и довольными друг другом и собой. И хотя Кристеру только что пришлось искупаться в ледяной воде, чтобы достать свою суженую с лодки, и сейчас его зубы выбивали сильную дробь от дрожащих челюстей, он широко улыбался и крепко прижимал Грид к своей груди.
Конечно, молодоженов быстро переодели и укутали в теплые и тяжелые меха, на что в теплое время, разумеется, не тратили ни силы, ни время. Но ведь никто не хотел, чтобы они заболели.
А после свадебный ритуал продолжился. Молодые люди выслушали долгую и пространную речь жрицы, обменялись тяжелыми брачными браслетами и заплели друг другу волосы в косы.
И только после этого начался настоящий праздник — с громкими гуляниями, песнями, плясками и щедрыми возлиями всевозможного алкоголя. Большая изба для пиров снова оказалась полна народа, шума и криков, но на этот раз за главным столом сидели уже супруги, окруженные членами своей семьи и близкими друзьями. Ярл тоже сидел здесь — слева от невесты — и с довольной улыбкой наблюдал за молодоженами и всеобщим весельем.
На этот раз Анифа не сидела на месте и не была простым сторонним наблюдателем. Как и большинство других женщин, она обслуживала празднующих, регулярно подносила на столы блюда с едой и наполняла кувшины вином и элем из бочонков. Но это не мешало ей веселиться со всеми — она пела и плясала, выпила пару чаш хмельного меда за здоровье супругов и их будущее потомство и, слегка опьянев, звонко и беззаботно смеялась.
Давненько она так не веселилась, полностью отпустив себя! Она с наслаждением танцевала вместе с Раном традиционные северные танцы, смешные и далеко не такие грациозные, к которым она привыкла, и умело выводила замысловатые слова и мелодии. Она пылко обнимала Грид и целомудренно целовала щеки Кристера, искренне желая им долгой и полной счастья жизни. И снова возвращалась к своим обязанностям.
И почему-то была уверена — так оно и будет. Эти молодые и красивые люди, определенно страстно влюблённые друг в друга, заслуживали того, чтобы быть счастливыми.
Конечно, Анифа прекрасно понимала, что вела себя немного… необычно. Куда веселее и беззаботнее. Независимо и расслабленно. Ей неожиданно очень сильно захотелось растворится в этой атмосфере всеобщего веселья и счастья, отдаться чувствам и эмоциям, чтобы после, вволю насладившись праздником, она могла погружаться в приятные воспоминания и вновь и вновь переживать эти моменты.
Ярл был прав — она молода и красива, полна сил и энергии. И она женщина — пылкая и страстная, прекрасно знающая, что такое вожделение и похоть.
В свое время она достаточна испытала плотских удовольствий и изведала каждую грань того, что может дать мужчина — особенно мужчина властный, уверенный и прекрасно знающий чего он и его любовница хочет. После ухода Рикса она закрылась от всего этого, но — вот оно! Словно откинув крышку берестяного короба, в котором Анифа хранила свои лекарства, ее страстная натура свободолюбиво распахнула свои крылья и огляделась.
Осмотрелась и увидела очень много сильных и привлекательных мужчин вокруг. Некоторые, а точнее говоря — многие поглядывали на нее потемневшими от вожделения глазами и почти пожирали ее своими взорами.
Ведь сегодня она была так хороша собой!
Сегодня она снова была в красном платье. Но не в том, что было на ней в день прибытия воинов из Рагланда, а в другом — ярко-алом, как закатное солнце, с низким, густо вышитым черным узором воротом, широкими рукавами и массивным поясом из золотых колец, который звенел, когда она танцевала или быстро шагала между людьми и столами. На ее шее было драгоценное ожерелье с гранатами, эти же камни были и в больших, свисавших до плеч, серьгах. Золото этих украшений сверкало и переливалось в отблесках огня, подсвечивало лицо Анифы и делало ее кожу тоже будто покрытой позолотой.
К тому же она улыбалась и вела себя необыкновенно раскованно, что делало ее юной и оттого — еще более притягательной.
Сознательно ли Анифа соблазняла потенциальных поклонников? Как ни странно ей было это признавать — но да, пусть и отчасти. Хмельная, она понимала, что остро нуждается в сугубо мужском внимании и том удовольствии, которое может подарить лишь настоящий мужчина — сильный и уверенный в себе воин, знающий себе цену и цену своим желаниям.
***
Свену не нравилось то, что он видел.
Хотя, конечно, он мечтал увидеть истинное лицо девы из Торхилда — пылкое и страстное — но не рассчитывал, что это будет при таком количестве людей. Не рассчитывал, что ему придется делиться таким потрясающим зрелищем с остальными и сгорать от желания в полной народом избе.
Это должно было произойти в полном уединении! В тишине и полумраке затемненной комнаты, где лишь несколько свечей освещали бы ее улыбчивое лицо с мягкими глазами и сияющим взором.
Никто более не должен был увидеть ее мягкие и одновременно дерзкие движения — грациозный поворот головы и бедра, изящный взмах руки или ножки, на мгновение мелькнувшей из-под подола и сверкнувшей обнаженной кожей. В хорошо растопленном и жарком от большого скопления людей не было нужды ни в теплых штанах, ни в нижних юбках…
И когда Анифе в очередной раз пришлось выйти в боковую комнату, что вела на кухню, Свен просто не мог не воспользоваться таким шансом. Ему надо было решить этот вопрос раз и навсегда! Избавиться от этого проклятого наваждения, которая сводила с ума и почти превращала в дикого зверя, которого, казалось бы, он давно приручил.
Поднявшись со скамьи и на твердых, несмотря на количество эля в своей крови, он пошел вслед за женщиной, без труда нагнав и отыскав ее заходящей в одну из кладовых. Чутко почувствовав присутствие мужчины, она резко повернулась и тут же оказалась в крепком захвате мужских рук, которые, надавив на ее плечи, откинули ее назад и прижали спиной к деревянным полкам, заставленные всевозможными припасами, в том числе и круглыми головками сыра, за которым Анифа и пришла…
Женщина не успела и слова сказать перед тем, как, вжавшись в ее тело, Свен жадно и яростно поцеловал ее. Сразу же широко раскрыл своими губами ее рот и глубоко толкнулся языком. Из-за своего хмельного сознания Анифа и не подумала оттолкнуть его — разбуженное после своеобразной спячки тело, вспыхнувшая чувственность и проснувшаяся женственность с радостью отозвались на мужской напор и страсть, и женщина, обняв Свена за шею, с пылом ответила на поцелуй.
Подхватив Анифу под бедра, мужчина резко поднял ее вверх. Его руки, пользуясь отсутствием тяжелых нижних юбок и белья, мгновенно легли на обнаженную кожу ягодиц и крепко сжали пальцами. Тихонько всхлипнув в его рот, женщина, тем не менее, уверенно обхватила ногами его торс и призывно потерлась о мужской пах.
Ошалев от такой раскрепощенности (а ведь всего пару дней назад Анифа не только яростно отталкивалась от него, но и сильно укусила за губу), Свен сильнее вжался в нежное и такое податливое женское тело и оторвался от губ, чтобы усмехнуться:
