Зеленый университет: Магия не ошибается. Книга 1 (СИ) - Залата Светлана
–Слушай, — Анна прищурилась, — ты не хочешь рассказать, как там в Кафаце с толковыми ритуологами? Мне тут пришло предложение об одном интересном совместном исследовании…
Взгляд Айвор просветлел. Не так давно завершенная командировка, несмотря ни на что, вышла продуктивной, и подарила пару отличных идей, которые сначала стоило проверить теоретически. И для этого нужна была Анна.
Стоит ли говорить, что покинула дом подруги декан прикладников незадолго до рассвета, зато с целым ворохом пергаментов со схемами и вычислениями. Это, определенно, была продуктивная беседа.
Глава 4. Слова написанные и книги прочитанные
Следующий день для Альбы начался рано. Во снах теперь помимо приближающегося джипа и шума дождя мелькала мужская фигура с пронзительными темными глазами. На удивление она не могла вспомнить черты лица незнакомца. Память на лица, впрочем, у Альбы вообще была не самая лучшая. Во сне мужчина просто был, и от этого становилось жутко. Попасть на любимую поляну не удалось, сколько она не ворочалась в постели, так что она решила не тратить время попусту, а до открытия библиотеки позаниматься тем, чем советовал заняться седовласый маг — правописанием.
И это оказалась правильным решением. Альба чудом не запачкала чернилами стол, не один раз порвав пергамент. Алфавит написать не удавалось — рука замирала на «Щ». Интересно, в этом мире просто меньше букв? Или что-то еще? Но, тем не менее, решив написать связный рассказ о себе наподобие тех, что она писала на парах по английскому дома, Альба уже не сумела сладить с рукой. В какой-то момент захотелось просто сесть, зарыдать и ничего не делать, и после пятнадцати, наверное, попыток, она почти так и поступила. Почти. Остатки мыслей в голове собрались в единую картину. Позавчера она ведь бумаги заполнила… Да, неряшливо, но вполне успешно. По крайней мере, переписывать ее не заставили, пусть это и была какая-то важная грамота.
Получилось? Получилось. И еще раз получится. Значит, сможет написать не только имя и фамилию. Понять бы, что теперь не так…
О магии Альба ничего не знала, по крайней мере, ни знала ничего правдивого, но о том, что такое речь и письмо знала чуть больше. Если оставить в сторону невероятность того факта, что она вообще могла говорить и понимать местных без специального обучения их языку, то выходит, что этот самый «Переход» каким-то образом изменил ассоциации в ее голове. Да и проректор именно так говорил. Поэтому голова, видимо, и побаливала — вчера и позавчера сильнее, сегодня — слабее. Да и маг предупреждал, что ей будет трудно долго говорить и все в этом духе.
Хорошо. Допустим, дело действительно в изменении нейронных связей. Так-то у местных свой язык, своя история, и наверняка для других жителей этого мира должность седовласого де Кресси не звучала как «проректор», и главу университета наверняка не ректором называли. Ну только если тут римлян не было и латыни, конечно… Так что, получается, магия одарила ее чем-то вроде синхронного перевода, когда именно значение слова играло ключевую роль. Если в ее мире тот, кто занимается делами студентов и подчиняется напрямую главе учебного заведения, зовется «проректор по воспитательной работе», то она так и воспринимала название аналогичной должности здесь. Смысл был главным. Интересно, а если потрогать какую-то выбитую или вышитую надпись — ощущения изменятся? Ведь сами буквы-то здесь начертались наверняка не так, как ее родные… Ладно, неважно.
Итак, значит главное — смысл. И с письмом должно быть точно так же, вот только этот навык сложнее. Когда проректор предложил ей заполнить анкету, Альба была настолько испуганна и шокирована, что не думала, заполняя бумагу, о том, что делает. Сказали писать — она написала.
Альба поднялась из-за стола, отодвинув скрипящий стул, и потянулась. Она не выспалась, очень хотела выпить кофе или чего-то подобного и поесть. Часы… Она выругалась про себя. Про часы она и забыла вчера. Ну да ладно, придумает что-нибудь. Да и все равно денег осталось немного. Все равно судя по только начинающему входить в свои права рассвету за окном еще было весьма и весьма рано чтобы думать о еде и питье. Но можно было разобраться с письмом.
Итак, она смогла написать и имя, и место рождения, и подписи ставить тоже смогла. Смогла же? Значит сможет написать и что-то другое.
Альба размяла руку.
Письмо — мышечная память, так? И если ей сейчас ничего не удалось сделать… Может быть проблема в том, что годы письма на родном языке пока не полностью растворились под новыми движениями, которые появились совсем недавно? Если мозг помнит одно, а рука — другое, то, разумеется, ничего не выйдет кроме напряжения.
Когда она писала в пергаменте седовласого, то ни о чем вообще особо не думала, слишком все странным казалось. Значит проблема именно в сознательных ассоциациях, мышечная память новая есть.
Надо попробовать вспомнить то ощущение. Но не думать оказалось сложно. Очень сложно. Альбе не удавалась заглушить поток мыслей, хотя на родине она и пыталась иногда практиковать медитации, но все равно отвлекалась.
В какой-то момент она уже решила, что продуктивнее пойти в столовою, а потом поискать в местных книгах что-нибудь нужное про этот Переход, благо вчерашний поход в город и вывески показали, что с чтением проблем не было, как в голову пришла идея. Если не удается от мыслей избавиться — то надо попробовать на них сосредоточиться. Удалось же ей в прошлую ночь сосредоточиться на поляне, так? Можно и сейчас попробовать. А рука пусть пишет…
Альба начала прокручивать в голове не отдельные даже слова — а целые предложения, словно представляя происходившее вчера. Вот они с Сигурн пропускают дилижанс. Вот она видит ровные черепичные крыши, темный замок и летающий квартал. Вот они идут по каменной мостовой под цоканье копыт. Вот Альба вдыхает ни с чем не сравнимый аромат свежего хлеба в таверне…
Желудок забурчал, отрывая от мыслей. Руку едва судорогой не свело, но, когда Альба перевела взгляд на несколько замызганный чернилами пергамент, ее счастью не было предела. Получилось! Да, кое-где даже на ее не самый грамотный взгляд с падежами и склонениями была беда, а вместо запаха свежего хлеба почему-то появился запах свежих пирожков, о которых она на секунду подумала, вспомнив Сигурн, но все-таки — ей удалось!
Конечно, выглядело это как каракули десятилетки… А ведь она у себя дома курсовые без проблем писала, сложными терминами владела…
Альба тряхнула головой. Писала. Владела.
Альтернатива нынешней писанине — мозг, по дороге растекающийся. И ей эта альтернатива не нравилась. Тем более что еще пара дней до начала семестра есть, натренируется. Если что — попросит возможности устно отвечать. Да и писать конспект ведь не сплошной стеной текста нужно, с опорными словами как-нибудь справится. Вроде как ее же все равно не исключат… В общем, придумает что-нибудь. Отступать-то некуда, позади… Да ничего позади. Только вперед.
Поесть, в библиотеку — и дальше писать вечером, чтобы все-таки каракули в нормальные записи превратить.
Столовая занимала отдельный корпус. Судя по часам, висевшим на входе около рядов рукомойников — Альба почти опоздала. Надо будет все-таки подумать как занятия потом не просыпать… Руки с трудом отмылись от остатков чернил.
Столовая от той, что была в ее университете, отличалась только размерами да традиционной уже старомодностью лакированной мебели. Ну и тем, что поваром тут был здоровенный детина, серокожий и с крошечными рожками между черных волос. Альба себя чуть за руку не ущипнула, пока тот взвешивал и высчитывал на допотопных счетах, тех, что с бусинами, плату за ее картофельное пюре и сосиски со стаканом чая. Впрочем, если не брать в расчет цвет кожи и, собственно, рога, повар был как повар. И насчитал немного.
Альба выбрала себе один из множества квадратных столиков, рассчитанных на четверых человек. Сейчас студентов было немного, и все ходили в каких-то плащах, похожих на тот, что вчера был на Сигурн, только из более тонкого материала, с рукавами и с гербами на груди. Ну или мантиями это называлось, а не плащами. Сигурн что-то говорила про выдаваемую студентам форму, и, судя по всему, эти мантии в нее и входили. Хотя было тут несколько человек и в самой обычной одежде — платья, пиджаки, брюки. Таких Альба вчера в городе видела много. Видимо или такие же, как она, первокурсники, или просто предпочитающие не таскать рабочую одежду без необходимости.
