Ненавижу тебя, оборотень! (СИ) - Лепская Татьяна

Он презрительно хмыкнул.

— Тебя что-то не устраивает? — спросила она.

— Да. Не понимаю, почему мы должны родниться с теми, у кого есть предки из северных волков.

Глаза девушки вспыхнули гневом. Ее лицо прибрело опасное и в то же время прекрасное выражение, которое еще больше врезалось в сердце оборотня.

— Придется потерпеть и смириться, — спокойно ответила она и с достоинством села в кресло, показав всем видом, что не собирается дальше говорить на эту тему.

— Надеюсь, свадьбы не будет, — процедил он и уставился в окно.

Дима толком не мог объяснить, почему сказал это. Ему хотелось задеть Летту. Вывести из равновесия. Стремился увидеть ее злость, узнать худшие стороны характера, чтобы убедить себя, что она вовсе не так прекрасна. Ему надо было увидеть, как это красивое лицо искажает гримаса презрения или гордыни. Но девушка лишь спокойно смотрела в окно, а хмурая морщинка между бровями делала её прекрасно-задумчивой.

И вдруг понял: он не сможет жить рядом с той, которую желает. И знать, что она принадлежит другому — тоже.

У него оставалось только два варианта — либо возненавидеть ее, либо сделать своей.

***

Я последовала совету Марьяны и не присутствовать на похоронах отца. Это решение далось с очень большим трудом, но разумность была неоспорима. Папу я любила. И сейчас люблю. И именно поэтому не смогла позволить себе утолить эгоистичное желание присутствовать на скорбной церемонии. Будет лучше, если я окажусь подальше от стаи, приведу свои дела в порядок и вернусь с новым альфой. Оставшись, я рискую навлечь на себя беду и ввязаться в споры, которые мне не под силу.

Полной уверенности в том, что я делаю все правильно, не было, но иного варианта не предвиделось.

Пришлось сообщить Алексу, что мы срочно возвращаемся. Удивительно, но он не стал ничего спрашивать.

Уезжать не хотелось. Мысль, что придется вернуться в дом, где я чувствую себя чужой, была невыносима. Еще этот Дима. И укус, который уже перестал чесаться, но пришло вечное ощущение духоты и жара.

Я вышла через черный ход своего дома и тревожно огляделась. Никого вокруг не было. Даже садовника, который обычно всегда здесь копался.

Все были на похоронах.

Алекс взял меня под руку и повел в сторону машины. Его прикосновение уже не отзывалось раздражением, но чувство неприязни не проходило.

Около авто стоял мой дядя Мир. Он также тревожно оглядывался по сторонам, а когда мы подошли, еще больше занервничал.

— Молодец, что решила уехать, — прошептал он.

Его взгляд остановился на Алексе. Мне показалось, в глазах дяди мелькнуло подозрение.

— Сейчас не лучшее время оставаться здесь, — тихо проговорила я.

— Да, ты права. Чувствую, несладко придется этому дому.

Я почувствовала стыд. Моей стае нужна поддержка, а я сбегаю, как трусиха.

— Хорошая ли это идея? — Я с сомнением обернулась на дом.

Дядя выпрямился и с тревогой посмотрел на меня.

— Хорошая, конечно! Если останешься, будет только хуже.

— Ладно, — неуверенно согласилась я.

— Но если тебе будет спокойнее, — проговорил он, — ты можешь оставить меня за главного.

Я внезапно осознала, что он прав. Попросить присмотреть за стаей дядю было хорошей мыслью. Он взрослый мужчина и влиятельный оборотень. Пока я буду разбираться со свадьбой, Владимир проконтролирует порядок.

Я задумчиво закивала.

— Отличная идея, дядя. Останься за главного, пока я не вернусь.

Мужчина лучезарно улыбнулся и обнял меня.

— Я присмотрю, будь спокойна.

Он открыл дверцу машины и помог забраться внутрь. Алекс сел со мной рядом.

— Жду твоего возвращения, милая. — Дядя помахал мне рукой и закрыл дверь.

***

Дорога назад казалась мне бесконечно длинной. Всего пара часов езды, но создавалось ощущение, что прошла целая вечность.

Алекс, не переставая, разговаривал. Ему хотелось поделиться впечатлениями о посещении моего дома. Я оборотня практически не слушала, так как хотелось тишины и одиночества хотя бы на время.

И когда мы приехали в дом Алекса, я с удовольствием удалилась в отведённую мне комнату, ссылаясь на усталость.

Весь день меня никто не беспокоил, и я даже почувствовала себя немного счастливой, но вечером явился нежданный гость.

Я встала с кровати, чувствуя небольшую усталость после сна. Такое иногда случается, когда спишь всего два часа днем, проводя предыдущую ночь, проливая слезы в подушку.

Голова раскалывалась, а ощущение духоты никак не проходило. На улице была осень, и температура едва поднималась выше десяти градусов, но создавалось ощущение, что сейчас лето.

Я села на край ванны и покрутила ручки. Из крана донеслось раздражающее шипение, но вода все-таки потекла.

— Хоть в комнату Алекса переселяйся, — проворчала я.

Когда ванная наполнилась тёплой водой до середины, я щедро налила в нее ароматного масла, которое нашла на бортике ванной, и погрузилась в воду.

Сегодня меня не должны были беспокоить, но с завтрашнего дня начнется суматоха. Сначала бои, потом венчание, свадьба, переезд.

Столько всего должно произойти в считаные месяцы. Я не была уверенна, что готова к таким переменам. Даже поговорить об этом не с кем. Марьяне некогда. Дядя следит за домом. Алекс вряд ли меня поймет. Про Диму даже думать не стоит.

Погруженная в мысли, я не услышала, как дверь в моей комнате открылась.

— Летта, — донесся до меня голос Димы.

Я вздрогнула и села в ванной.

— Чего тебе?

— Я пришел по поручению отца.

Мне стало непривычно жарко. Вода в ванной было лишь слегка теплой, а казалось, что под ней разжигают костер.

— Я сейчас!

В голове зашумело, но я не обратила на это внимания. Лишь с неохотой вылезла и набросила красный шелковый халат. Мельком глянула в зеркало. На голове царил хаос из нечесаных волос, а под глазами выделялись мешки. Внезапно я подумала, что хочу привести себя в порядок.

Выйдя из ванной, увидела Дмитрия, который стоял ко мне спиной и смотрел в окно. Только я сделала шаг в комнату, как плечи младшего брата заметно напряглись.

— Чего тебе, гладкошерстный?

Дима нервно повел плечами.

— Ну?

Он с промедлением повернулся. Его движения были какими-то деревянными, неестественными.

Оборотень поднял на меня глаза. И я заметила, что его взгляд был каким-то осоловевшим. Зрачки расширились, почти застлав радужку, а дыхание стало резким и тяжелым.

Он вдруг зажмурил глаза, и шумно втянул воздух и с дрожью выдохнул. Мышцы на лице дернулись.

Дима снова открыл глаза. Странное выражение так и не покинуло их.

Мне стало не по себе.

— Может, ты лучше потом зайдешь?

Он, кажется, даже не услышал. Его ноздри затрепетали, а дыхание стало неровным.

— Дима…

Не успела я даже вдохнуть, как оборотень оказался рядом со мной и одним ловким движением прижал к стене, перехватив мои запястья.

Он провел носом вдоль жилки на шее и глубоко вздохнул.

— Какой запах, — протянул он хриплым голосом, от которого волосы зашевелились на голове.

— Это не смешно. — Я услышала в своем голосе страх.

Дима снова повел носом и поцеловал кожу, где стояла метка.

— Моя, — хрипло прошептал. — Моя.

Из его груди вырвалось глухое рычание, и он сжал запястья сильнее.

— Отпусти!

Оборотень меня не слышал. Покрывал лицо и шею поцелуями. Пытался дотянуться до губ, но я отворачивалась, из-за чего он начинал грозно рычать.

— Дима, — выдохнула я. — Прекрати.

Но волк не собирался останавливаться. Лишь только освободил одну руку, чтобы провести ею по линиям моего лица, шеи, спуститься ниже и нырнуть за край халата.

Прикосновение его горячих ладоней неожиданно отрезвило мой ум. Уж слишком его действия выходили за рамки дозволенного.

Я не без усилия оттолкнула его от себя и с размаху залепила пощечину.

Дима дернул головой в сторону и приложил ладонь к щеке. Это должно было привести в чувство.