Светлана Безфамильная - Академия общей магии (СИ)
— А сколько же ему лет? — откашлявшись, спросила я.
— Так пади стока и буде, я ж его с пеленак ведаю, — так же задумчиво, словно погрузившись в воспоминания, сказала тётя Агафья.
Ничего себе, так хорошо сохранился… Точно оборотень! Хотя он же маг, а маги и в сто лет выглядят, как в тридцать.
— А сколько вы уже в академии работаете? — продолжила расспросы я. — Ну, тут гадков сорак где- та.
— А помните вы мне говорили, что начальник стражи — страшный человек? — перешла я уже к каверзным вопросам.
— Помню, чаво ж помнить та? Так ён как есть страшный! — уверенно подтвердила домовая.
— А страшный он почему? — недоумевала я.
— Не велено мне Айка пра такое разгаваривать, не велено! А ты жуй давай, ды глатай! А то сьесь тебя сиратинушку упырь этат, как пить дать сьесь! — всплеснула руками тётя Агафья.
Я снова поперхнулась супом, но видя, как разнервничалась моя собеседница, пришла к выводу, что с вопросами немного обожду.
И тут мой взгляд уперся в огромный букет чёрных лилий, красующийся на моей прикроватной тумбочке.
— А это что? — оторопело, спросила я домовицу.
— Знамо дело, цветы это! — как на умалишённую посмотрела на меня Агафья.
— Да вижу, что цветы. Откуда?
— Так Лорса, как ат лекарей атпустили, он сражу ж сюда прыбег, вон, — домовая жестом указала на букет, — Цвяты приволок.
Пока я доедала домовая просто сидела и смотрела на меня. А потом забрала уже опустевшую посуду, горестно вздохнула и на одном дыхании выпалила:
— Хорошая ты Айка, жалко мне тебя, — и испарилась.
А я совершенно не понимала, за что меня жалеть. Потом обратила внимание на букет, из которого недвусмысленно торчал белый клочок бумаги. Это оказалась маленькая открытка. «Дожила Лорс мне цветы таскает, да ещё и послания пишет», — грустно подумала я. Содержимое послания гласило следующее: «Айя, я был очень не прав в отношении тебя. Прошу простить мне мои оскорбительные выходки. И да, спасибо».
«Вот это, да», — только и подумала я. Вообще мне не нравится, что Лорс так кардинально изменил своё отношение ко мне, да ещё и эти намёки его на любовь. Надолбы поговорить с ним потом, растолковать парню, что к чему.
И не успела я повалиться на постель с конспектом по следовательскому делу, который я так старательно, строчила сегодня утром, раздался размеренный стук в дверь.
— Войдите, — нервно ответила я стучавшему.
Дверь медленно отворилась и я имела честь лицезреть того самого Лорса, с которым только что планировала поговорить позже.
— Айя, можно, — тихонько спросил Анис.
— Можно, — милостиво согласилась я.
— Я тут принес, — продемонстрировали мне огромный шоколадный торт.
— Ставь на стол, я чаю сделаю, — уже направляясь к чайнику, ответила я.
Лорс, видимо, как то не так понял мои слова потому как он, быстро поставив тортик на стол, подбежал ко мне. Затем поднял меня на руки и опрокинул на мою же кровать, сам при этом навалившись сверху. Но финишем всех этих действий стало то, что Анис полез ко мне с поцелуями! Анис Лорс! Тот самый мерзкий, противный Лорс лежал на мне и тянулся своими пухлыми губами к моему открытому от шока рту.
— Лорс, ты идиот? — громко завопила я.
Парень, по-моему, искренне не понял в чём дело. Он отстранился от меня и полез во внутренний кармана своего пиджака, что бы извлечь из него маленькую коробочку оббитую черным бархатом.
— Айя, я же не просто так, я вот, кольцо принес, — после всех манипуляций произнес Лорс.
— И что?! Если ты приходишь с тортом и с кольцом то можно переходить сразу к постели, да, Лорс? — гневно орала я, поднимаясь с кровати и отходя подальше от этого ненормального.
— Но мы же всё равно поженимся, — кажется, тоже начинал злиться Анис.
— Да кто тебе сказал такую глупость! Какого чёрта лысого мне выходить за тебя замуж!?
— Но ты же меня любишь! — совершенно уверенно воскликнул парень.
— Нет! Я не люблю тебя Лорс!!! Не люблю, — орала просто таки взбешенная я.
— Ты спасла меня, — не унимался колдун.
— И лекари тебя спасали, что теперь и на них жениться побежишь?
Парень недоуменно смотрел на меня. Было ясно только одно: Лорсу ещё никто никогда не отказывал и он просто не знал, что такое вообще возможно. Мне было немного его жаль, поэтому я смягчилась и уже ровным тоном постаралась объяснить парню как реально обстоят дела:
— Анис, я тебя не люблю — это первое. Ты просто запомни и никогда, слышишь, никогда не допускай даже мысли, что это не так. Второе — если ты захочешь, мы сможем просто общаться, как приятели, но не более. И третье — никогда не вали девушку в постель до того как сделаешь собственно предложение.
Лорс проникся, даже покраснел немного, потом подошел ко мне, протянул руку и сказал:
— Приятели?
— Приятели, — ответила я и пожала протянутую длань, а потом поспешила добавить: — Но только если ты обзываться перестанешь.
Парень согласно кивнул. Потом мы в дружественной обстановке попили чаю, и я старательно выведывала у Лорса, что он любит, что не любит, какие девушки ему нравятся. У меня же был план свести его с Бригаттой и я, вполне реально, собиралась его реализовать, а для этого нужна соответствующая информация, и много. Когда Анис ушел, я просто завалилась спать. У меня же ещё сегодня ночная работа.
Проснулась я от того что в комнате что-то громыхнуло. Открыв глаза, увидела, что это Бри, уронила железную ложку, которой собственно доедала тот самый торт принесенный Анисом.
— Прости, — смущаясь, извинилась девушка, — Я не хотела будить.
— А который час? — сонно вопросила я.
Бри посмотрела на часы, и ответила:
— Десять вечера уже. А ты всё спишь и спишь!
— Я перед работой, мне к одиннадцати, — попыталась оправдаться я.
— А торт откуда?
— Так Анис притащил… тебе, — подумав, добавила я.
Лицо Бригатты озарила счастливейшая из улыбок.
— А я так и знала, что я ему нравлюсь! — радостно воскликнула моя соседка.
Ну, точно, они с Лорсом просто идеальная пара самоуверенных баранов. Просто невероятно подходят друг другу!
— А ты в ответ отправь ему пирожные с ванильным кремом из соседней кондитерской, он их просто обожает, — напрочь лишившись и стыда и совести подначивала подругу я.
Но когда Бригатта с криками «- Спасибо Айка, я тебя обожаю», бросилась ко мне обниматься, мне стало немного совестно. Но менять что-либо уже поздно.
