Ольга Вереск - Сосуд (СИ)
— Детка, пойдем в лесок за ягодками? Сладенького отведаем!
— Не — а! — протянула я, подбрасывая веточки хвороста в костер.
— От чего так?! — последовала очередная попытка погладить меня пониже спины. Я с трудом увернулась.
— Не люблю сладкое! — отчеканила я, направляясь к крытой телеге, которую делила с еще одной попутчицей, дородной бабой по имени Сальма.
— А я вот люблю…сладенькое! — и мне глумливо улыбнулись, показав ряд желтых зубов. — А ты сладкая, детка?!
— Кислая! — честно ответила я, забираясь в фургон, но не тут‑то было.
Меня сдернули с подножки, притиснули к горячему телу и попытались поцеловать. Я укусила его за губу. До крови.
— Ах, ты тварь! — Фрол замахивается, но я ловко пригибаюсь, уходя от удара. — Отродье демонов! Ты ж всё равно Кайрими, чего ломаешься?!
Поднырнув под рукой наемника, я в три прыжка достигла костра на поляне, выбранной для ночевки. Если бы Фрол уже не был хорошо поддат, напившись медовухи с мужиками, то туго бы мне пришлось.
Спасение пришло в лице бывшего сотника Дагмира, Фрола он успокоил. Но и мне сказал то, над чем я раздумывала полночи.
— Или ты ляжешь под него сама, или он еще до конца пути тебя в лес затащит. Стефану плевать, лишь бы спокойно было, — еще совсем не старый, но совершенно седой мужик, упорно растолковывал мне прописные истины. — Татуировку видели многие, и многие не прочь, но Фрол самый задиристый и один из самых сильных в группе. Заводило, можно сказать.
— И что прикажете делать?! — взъярилась я. — Обслужить тут всех?!
— Нет, приказать тебе не могу. А вот посоветовать, это да! — Дагмир задумался. — Будь ты поопытнее да похитрее, окрутила бы его в миг. Он бы с рук твоих ел. Туповат Фролушка, этого у него не отнять.
— Мерзко! И противно, — передернула плечами я. — Я так не могу, под первого встречного.
— Тогда тебе сваливать нужно, в первом же городе, — усмехнулся сотник, — или выбрать мужика посильнее, чтоб назойливому ухажеру не по зубам был.
— Конечно, тут этих мужиков пруд пруди! — ехидно ответила я. Сарказм — это наше всё. — Но вы же сами сказали, с ним никто связываться не хочет. Больной же на всю голову. Где мне защитника искать?
— А ты присмотрись получше! — и снова эта странная улыбка. Лицо у Дагмира интересное, не красивое, конечно, но внимание привлекает. Только улыбка на нем лишняя. Кривая какая‑то.
Я послушно заозиралась. Но кроме уже поднадоевших морд так никого приличного и не увидела. Да и где ему взяться, посреди лесной дороги‑то?
— На меня, говорю, посмотри!
Вот тут моя челюсть и отвисла. Серьезно?! Он что, себя имел в виду?! Ой, мамочки, что‑то мне нехорошо.
— Что, рожей не вышел?!
И как он угадал, интересно? Именно 'рожей'! В первую очередь!
— Не боись, с Фролом тут только я и справлюсь! — меня тут же приобняли за плечи. — Молодо — зелено, а в башке пусто! Ну, что, согласна?
— А — а-а… — растерялась я, но тут же собралась с мыслями и приняла решение. — Свалю!
В ответ на мои слова Дагмир заржал так, что кони, почуяв в нем своего сородича, весело присоединились.
К утру, как только мы въехали в провинциальный городишко, я растворилась на его улочках. Обратно так и не вернулась.
Вот так я и оказалась здесь, в этой глуши, даже по меркам Приграничья.
Поправив рукав на запястье с тату, я поспешила к барной. Клим сам стоял у стойки, разливая пиво да вино. Бармен из него такой же, как и хозяин. В общем, никакущий. Но мне это не мешает, платит, и ладно. Лишними поручениями не обременяет, что тоже я записала ему в 'достоинства'.
— Клим, ты чего в стакан вцепился? — поинтересовалась я, подходя к невысокому широкоплечему бородачу в серой рубахе навыпуск.
— А вон чего! — почему‑то тихо ответил Клим и указал рукой со стаканом на дверь.
Пять нехилых мужиков, одновременно стремящихся попасть в дверной проем и оказаться на улице, — это зрелище! Странно, рановато еще, чтобы Крыс с компанией убирались восвояси.
— А с чего такой праздник? — удивилась я.
Ребятки типа Крыса и иже с ним — это та еще головная боль. Остались здесь со времен как шахты закрыли. Чем промышляют, местным не понятно, да никто и не спрашивает. Связываться с ними — себе дороже. Обычно их Берта или Глена обслуживали. Они как‑то между собой ладили, в отличие от меня. В первый же день мне пришлось Плюгавому, 'правой руке' Крыса, что полез меня лапать, слегка бородку укоротить. Остальных это позабавило. Крыс посмеялся и отбой дал. С тех пор меня не трогали, а я не нарывалась, предпочитая лишний раз на глаза не попадаться.
— С того, девонька, что неприятности нам теперь обеспечены! — горестно вздохнул Клим, усердно натирая и так сверкающий чистотой стакан. — Вон, видишь? Маг пожаловал! Дожить бы до утра без приключений!
— С чего ты решил, что он маг? — поразилась я, рассматривая незнакомца, что сидел в углу возле лестницы. — Может солдат удачи?
— Я эту братию за версту чую! Повидал. Еще когда с бывшим лордом этих земель в поход ходил, — пояснил Крепыш, утерев пот со лба рукавом рубахи. — Силы в них немерено. А от этого опасностью несет… Как зашел, я чуть стрекоча не дал, до того страшно стало! Хотя я бывалый вояка, на многое насмотрелся.
— Ух, ты! Настоящий маг? — продолжала я удивляться. Встретить мага здесь?! Невероятная удача. Или неудача. Как посмотреть. — Всё, Клим! Я пошла. Судя по всему, девчонки обслуживать его не хотят.
Вот всегда говорила мне мама, что моё неуемное любопытство до добра не доведет. Эх! Как она там?! Скучает, наверное… Так, хватит воспоминаний, Кьяра! Чем быстрее заработаешь на дорогу до столицы, тем быстрее сможешь послать за матерью! Я мысленно дала себе пинка, и, лавируя между столами, приблизилась к незнакомцу.
Протараторив ставшую уже привычной фразу, я подняла глаза и стала его рассматривать.
Да, походный плащ скрывал многое, в том числе и большую часть лица, но моё чутьё охотника всё‑таки поведало кое‑что. Сидящий передо мной господин, маг он или нет, определенно тренированный воин — комплекция и развитая мускулатура на руках, не скрытых плащом, говорили сами за себя. Как и поза, в которой он сидел, внешне расслабленная, но, казалось, мгновение — и он готов отразить атаку врагов. Кинжал и рукоять меча, виднеющаяся из‑под полы плаща, кожаные потертые перчатки, стоптанные сапоги, походная сумка, сиротливо ютящаяся на соседнем стуле, — всё это признаки воина и бывалого путешественника, прошедшего не одну версту. И, похоже, прошел он их сегодня. Горькие складки у губ, углы которых опущены вниз. Волевой подбородок и широкие скулы, покрытые трехдневной щетиной. Мощная шея в вырезе запыленного ворота черного камзола, темная прядь длинных волос, выбившихся из‑под опущенного капюшона… И это всё, что я могу сказать о его внешности?! Ах, да, еще рост. Наверняка, выше меня на голову, судя по длине ног, что он вытянул под столом.
