Карина Демина - Черный Принц (СИ)
Она поможет.
Им, которые остались, которые шепчут, что нужно отступить.
Нельзя.
…память к памяти…
…если собрать всю, до капли, она сумеет сделать… что? Не помнит… тот, кто остался с нею навсегда, сказал бы, но он тоже давным-давно роздал свои кровь и память… а эти боятся.
Глупые дети.
Беспокойные.
Разве способна она причинить им вред? Боль… боль будет, но она мимолетна…
…Стальной король сидел, запрокинув голову. Из носа, из ушей его текла кровь, но никто не спешил помочь. Старая королева, который к лицу был огненно-красный наряд, застыла в кресле. Она улыбалась, но в пустых ее глазах отражалось зимнее кружево… в полураскрытой ладони лежал мертвый рубин.
Стальной король попытался подняться, но вновь сел.
- Проклятье…
Голос его звучал глухо.
Неловкие пальцы коснулись лица, и Король с удивлением уставился на них, точно никогда прежде не видел крови. Он сидел, как показалось, долго, вечность почти, но и вечность иссякла.
А встать надо, хотя бы на четвереньки.
…поет, манит пламя, обещая избавить от боли. Голова же раскалывается, и каждое движение дается с немалым трудом. Стальной король вязнет в ковре, украшая его россыпью алых пятен.
Из носа еще течет, и дышать неудобно.
Злит.
И то, что матушка не послушала… уехать бы ей, а она не послушала…
…пальцы дотянулись до жесткой парчи, и Стальной король усмехнулся. Все-таки умирать не хотелось, и он пока жив.
…пока.
- Уходи, - он говорил, понимая, что разговаривает вслух, но зная - и так будет услышан. - Возвращайся в колыбель…
…черного обсидиана, сухого колючего воздуха, который, наполняя легкие, забивает их. Пепла и сажи… сажи и пепла… небо красное.
Ему ли, Королю, не знать, что истинное небо должно быть именно таким…
…как платье старой королевы… ей не шел траур, но правила требовали соблюдать условность…
- Еще не время, - он сел, устроив голову на коленях матери, как давным-давно, в детстве, когда ему еще позволительно было нарушать условности. - Уходи. Этот город принадлежит мне… по праву крови…
…по праву силы, которой почти не осталось.
И Стальной король смежил веки.
Он видел пламя.
Подземные озера лавы, и широкие протоки огненных рек, что тянулись друг к другу, переплетаясь сетью расплавленного камня. Тонкие ручьи и хрупкие своды древних пещер.
Он видел землю и паутину корней, что живых, что каменных. Фундаменты домов, сросшиеся друг с другом, сродненные землей и прожитыми веками. И стены, выраставшие из них, слишком тонкие, чтобы защитить.
Видел пустые улицы.
Реку, раскормленную осенними дождями и снегом. Мосты и баржи…
…металлическое кружево флюгеров и башни, выстроенные многие сотни лет тому…
…видел людей.
И трещины, которые расползались по мостовым. Медленно.
…слишком быстро.
- Уходи, - шепот его утонул в многоголосом напеве огня. - Уходи, предвечного мира ради…
…он вытер кровь, понимая, что оглох. И снова надорвался, и наверное, уже не оправится, но… город еще жил. На краю.
На огне.
Но жил… и король гулким шепотом уговаривал пламя отступить. А оно внимало каждому слову. И значит, город будет жить.
…пока у него хватит сил говорить с огнем.
Пока…
Он дотянулся до мертвой руки королевы и, сняв темный рубин, поднес к губам.
- Я расскажу тебе о… о чем-нибудь расскажу… только слушай, ладно? Пока я говорю… перемирие… не знаю, на что я рассчитываю, быть может, на чудо, но нам ли не знать, что чудес не бывает? Знаешь, да? И я вот… последний король… здесь - последний… Одена не хватит, чтобы удержаться и здесь, и за Перевалом… его закроют… наступит перемирие… ты знаешь, что такое перемирие? Правильно, покой. На лет сто, быть может - меньше… люди быстро живут. Они жадные, и скоро здесь им станет тесно… а я сам себя переиграл. Тебе смешно?
Она умела смеяться.
Вздыхать, раскрывая жадный рот лавы. Выпускать полупрозрачный радужный пузырь, который на воздухе застывал и шел трещинами. Он оседал под собственной тяжестью, чтобы смешаться с лавой и возродиться в ней же.
Огонь к огню…
- …помнишь, как ты звала меня? Каменный лог… ты знаешь это место, колыбель, в которой тебе стало тесно… и нужна другая, но здесь ты не сможешь остаться. Тебе только кажется, что сил хватит. Мне ли не знать, сколь опасно силы переоценивать.
Кровь щекотала шею. И Король чесал ее, раздирая.
Кожа отслаивалась с чешуей.
А силы таяли…
…сколько еще ему осталось?
Немного.
До чуда… а чудеса случаются…
- В детстве я верил, что на Перелом и вправду сгорает все дурное, а мир возрождается, очищенным… Перелом случился, а сгорать только теперь? Это, по-моему, не совсем справедливо. Ты так не считаешь? Нет? Смеешься… и говоришь, что больно не будет. Ты и тогда это мне шептала… а я не боюсь боли. Боль - это жизнь, а вот ты покой обещаешь. Рано мне еще… я только-только отходить начал… учиться… жить учиться, а это тоже надо… раньше все больше… разум, рацио… но кто не делает ошибок? Ты? Ты да, совершенна, дай тебе волю - весь мир под себя переплавишь. К слову о мире… что случилось с прежним? Ты же знаешь, помнишь… мне говорили о холоде, но ты-то не солжешь.
Иногда голос обрывался, и тогда натянутая до предела струна жилы мелко вибрировала. Еще не звук, скорее тень его, которая заставляла Короля мучительно кривить губы и сглатывать кровь.
Главное - не захлебнуться.
Слово и еще слово, на каждое, как ни тяни, уходит меньше секунды, но силы тратятся.
Тают.
Ничего. Главное, слушает… а пока слушает - есть надежда.
- Ты еще тогда пыталась… красное небо - это не отсюда ведь, верно? И огонь от края до края… низкое солнце… оно было другим, нездешним. Слишком маленькое. Слишком тусклое. Тогда мне показалось, что я ослеп…
…оглушенный звуком собственного голоса, Стальной король не сразу услышал звук.
Тонкий.
На грани восприятия. Дребезжание комара, который рядом… назойливый такой. Мучительный. И звук этот смешал мысли, заставив споткнуться на очередном слове, Король не помнил, каком именно, но пустом, наверняка пустом… в словах больше не было смысла, кроме одного - удержать жилу.
А она вдруг лопнула и на откате, еще не в гневе, в удивлении, отступила, чтобы ударить…
- Вот и все, - Король не без труда поднялся на ноги. В этом не было нужды, кто увидит его здесь? Мертвая матушка? Но сама мысль о том, что он погибнет сидя, внушала несказанное отвращение.
Он вытер нос рукавом, хотя предположил, что лишь размазал кровь.
