Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги
Ноздри раздувались, лицо злое, взглядом буквально размазывал по стенке…
– Иди! – Брюнет сделал шаг в сторону, освобождая проход. – Из каюты – ни ногой. Увижу, что болтаешься по кораблю, лично выкину за борт.
Суетливо сложив комбез, я уже шагнула, но потом решила уточнить.
– А как быть с комбинезоном? Я могу остаться в своем платье?
– Это не платье, а рабская роба! – отрезал командор.
И опять я не поняла, что делать-то? Можно мне в нем оставаться или придется натягивать на себя этот огромный черный мешок, который форменный комбинезон? Только вот спрашивать не решилась. У черноволосого ниоки был такой вид, что с ним рядом-то стоять стало страшно, не то что глупые вопросы задавать.
И нюхал… Точно ведь, нюхал! Я видела, как подрагивали его ноздри, а хвост нервно постукивал по ноге.
Я бочком обошла его, прижимаясь к стенке, и отошла подальше. Майки меня нагнал, и мы направились дальше.
– Жуткий тип! – прошептала, боясь оглянуться.
Дошли до нужного места, парень набрал комбинацию цифр на замке и пропустил меня в выделенную каюту.
– Майки, – позвала я, прежде чем он ушел, – от меня действительно плохо пахнет? Может, я принюхалась и не замечаю? Только скажи правду, пожалуйста.
– Я не чувствую. – Он растерянно пожал плечами. – По-моему, ничем от тебя не пахнет. Поначалу – да. Это ужас был. Но сейчас запаха нет.
– А чего он тогда?.. – Я заморгала, чтобы удержать слезы обиды.
– Элишше, да не расстраивайся. Командор – ниоки. А они имеют крайне острое обоняние и тонкий слух. Подозреваю, что, кроме него, никто никакого запаха от тебя и не учует.
Я кивнула, принимая объяснение, а мой провожатый продолжил:
– Располагайся. Каюта в твоем распоряжении, – улыбнулся на прощанье и ушел, закрыв за собой дверь.
И только тут до меня дошло, что еды мне так и не дали и я не имею ни малейшего представления, когда ее принесут. Я же рассчитывала, что мы отнесем вещи в каюту, а потом меня покормят. Наверняка ведь у них тут есть столовая. И вот, пожалуйста!
Еды не дали, в каюте заперли, выходить из нее запретили.
– «Увижу, что болтаешься по кораблю, лично выкину за борт!» – сердито спародировала я слова командора и добавила:{2} – «И за борт ее бросает в набежавшую волну»[1]. А сам – невоспитанный мужлан, даже имя свое не назвал.
Откуда вдруг всплыла фраза про набежавшую волну, я не поняла. Наверное, я в душе поэт…
Положила на койку свои вещи, комбез в том числе, и огляделась. Н-да. Серые стены, серый потолок, серый пол, серый коврик, серая металлическая мебель – койка, стол, стул, тумбочка. Встроенный в стену одежный шкаф – внутри тоже серый. Даже зеркало на внутренней стенке одной дверцы не спасало от уныния, отражая пустые вешалки на фоне серых панелей и три графитового цвета полотенца. Я тоскливо посмотрела на темно-серое покрывало на койке.
Приют депрессии!
Неужели все военные и наемники такие унылые зануды, что для них вот этот кошмар – норма? Не сдержавшись, откинула покрывало, чтобы проверить, какого цвета постельное белье. Если тоже серого, то я в таком интерьере через пару дней умом двинусь. Но нет, оно оказалось белым. Ну и то хорошо.
Но самое ужасное, что я в своем светло-сером платье полностью сливалась с обстановкой. Такая же бесцветная и безликая. Поймав себя на этой мысли, решила не заплетать волосы в косу. Пусть будет хоть какое-то яркое пятно в этом уголке страдающего депрессией пессимиста.
Повесила в шкаф черный комбинезон, чтобы немного нарушить кошмарный монохром, и принялась исследовать пространство дальше. У входной двери увидела панельку с кучей кнопок. Разобралась, как включать и выключать свет. Потом ткнула в изображение экрана, и над столом отъехала в сторону дверца, скрывающая встроенную полку. Там обнаружились электронный планшет, нелинованная тетрадь, две ручки и несколько графитовых карандашей.
Планшет переложила на кровать, чтобы разобраться с ним позднее, и принялась дальше изучать каюту. Где-то ведь должны быть туалет и душевая. По крайней мере, я на это сильно надеялась. Нашла! Не сразу, но нашла. Нужно было прижать ладонь к небольшой выпуклости на стене, и как только я это сделала, переборка отъехала в сторону, и открылся вход в санузел. Стеклянная душевая кабина, стальной унитаз и стальная же маленькая раковина со встроенным над ней шкафчиком с зеркальной дверцей. В нем обнаружились коробка с капами для чистки зубов, флакон жидкого мыла и крем-дезодорант. В душевой кабине, соответственно, нашлись гель для душа и шампунь – прозрачные и без запаха, такие же, как в медотсеке.
Хоть от жажды не умру, и то хлеб. При слове «хлеб» в животе заурчало, намекая, что водой сыт не будешь, и вообще, ела я последний раз больше суток назад. Скорчив своему отражению в зеркальной дверце шкафчика рожицу, вернулась в каюту. Спустя некоторое время были найдены утилизатор и еще какой-то агрегат. Назначение его поняла не сразу, но, судя по картинке, это, скорее всего, была та самая ультразвуковая чистка для одежды.
Чистить мне пока оказалось нечего, но это навело на мысли о запахе моей одежды. Сняла платье и тщательно его обнюхала, держа в руках. Вот убейте меня, ничем от него не пахло. А учитывая, что шли мы из медотсека до каюты совсем недолго, я даже вспотеть не успела.
Ну ладно, сейчас устрою стирку. И пусть только попробует потом этот противный командор сказать, что от меня воняет.
Выстирала платье гелем для душа, снова тщательно вымылась сама. И волосы опять помыла. Лишним не будет, заодно высохнут без использования сушки, после которой они распушились до состояния копны. Если же их только промокнуть полотенцем и дать просохнуть самостоятельно, то они закрутятся в тугие спиральки. С чувством удовлетворения воспользовалась дезодорантом, натянула на себя белую форменную футболку, которая мне с успехом заменила платье до колен, и, скрестив ноги, устроилась на кровати с планшетом.
Есть хотелось ужасно, но приходилось терпеть. Только периодически ходила и пила воду из-под крана. Ведь вспомнят же обо мне рано или поздно. Может, у них тут обед позже.
Не вспомнили. Обеда я не получила.
От расстройства нарисовала в тетрадке карандашом шарж – командора с пририсованными клыками и удлиненными когтями. Подумав, изобразила длинные витые рога, торчащие из густых волос рядом с кошачьими ушами, а на кончике хвоста добавила кисточку. От этого немного полегчало, а обида почти отступила. На следующих страницах набросала портреты Дока и Майки. Получилось очень похоже. Наверное, я раньше часто рисовала, так как карандаш летал по бумаге уверенно и я точно знала, куда и как вести линии.
