Елена Малиновская - Тридцать три несчастья и немного везения
— Так, — сухо сказал он, подтверждая мои наихудшие ожидания. — Так-так, Алекса, кажется, сегодня я узнаю много нового о своей супруге.
— Это был любовный роман, — покаянно призналась я. — И там был портрет одного из главных героев. Но я его не целовала! Просто на груди этого… — Я запнулась, но через пару секунд с усилием продолжила, стараясь не думать о притаившемся за моей спиной Норберге, который наверняка знатно потешался от всей этой сцены: — На груди этого героя был изображен медальон с очень интересным плетением. Я пыталась рассмотреть его, нагнулась чуть ли не вплотную. Наверное, со стороны показалось, будто я действительно его поцеловала. Но это не так!
— Ты никогда не умела лгать, Алекса, — грустно посетовал Дариан.
Я покачнулась было к нему, желая обнять и заверить в своей искренности. Но с ужасом почувствовала, что не могу сделать и шага к своему супругу. От мысли, что надо прикоснуться к нему, мои внутренности словно смерзлись в один ком. Нет, не могу — и все!
Увы, Дариан все понял без слов. Он горько усмехнулся, обошел меня, стараясь не пересекать невидимой грани, за пределами которой я была готова мириться с его присутствием, и покинул кабинет, напоследок обронив:
— Алекса, я понятия не имею, что это за призрак и откуда он тут взялся. Ты натворила — ты и убирай.
И вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Я была бы рада дать волю эмоциям и разрыдаться, но меня сдерживало присутствие Норберга, который все так же стоял чуть в стороне и со сдержанным интересом изучал содержимое книжных шкафов. Нет, все-таки, какой он нехороший человек! Мог бы и выйти из кабинета. Неужели не понимает, что его присутствие сейчас, мягко говоря, неуместно.
— Сдается, в вашей счастливой семейной жизни, виера Алекса, назревают первые серьезные проблемы, — в этот момент проговорил он и повернулся ко мне.
Я вспыхнула от возмущения, готовая увидеть на его лице насмешку. Но он выглядел на удивление серьезным. Более того, в его глазах светилось нечто вроде… сочувствия?
Я тряхнула головой. Алекса, не забывай, что Норберг — прекрасный лицедей. Он может заставить меня поверить во что угодно. Мы никогда не были друзьями. И его мнимая поддержка может обернуться западней и новым принуждением к ненавистному для тебя сотрудничеству.
— Так вы все-таки целовали тот злосчастный портрет? — поинтересовался он, и на его губах мелькнула тень улыбки. — Позвольте откровенность. Ваш супруг прав, оправдание получилось так себе. Какая разница, что за медальон был изображен на груди этого мускулистого самца, если это целиком и полностью выдумка художника? Вряд ли бы столь искусный артефактник, как вы, всерьез заинтересовались бы подобным. Если, конечно, речь шла не об историческом документе.
— Сия дочь порока лобзала портрет неоднократно! — опять непрошенно влез в разговор докучливый призрак.
Ох, откуда же он взялся на мою голову! Невольно поверишь, что боги послали мне этот дух в наказание за какие-то неведомые прегрешения.
Норберг насмешливо изогнул бровь, глядя мне прямо в глаза.
— Ну да, да, позволила себе немного лишнего, — неохотно проговорила я. — Сама не понимаю, как это получилось. Но он был таким… таким…
И я сгоряча сплюнула прямо на пол, все равно тот был безнадежно испорчен потеками зеленой вязкой жидкости. Хотя это и не помогло мне избавиться от горького привкуса неприятного признания во рту.
Знала бы, что все так обернется — сожгла бы проклятую книженцию в камине! В принципе, обычная вроде история про бедную, но честную и благородную девушку и богатого и слегка порочного мужчину, неожиданно влюбившегося в нее. Но иногда так и тянет почитать что-нибудь эдакое, без особых сложностей в сюжете и излишних заумствований. И это совсем не значит, что мне не хватает любви и внимания от Дариана. Нет, я полностью довольна своей семейной жизнью! Просто хочется иногда почувствовать себя, так сказать, и в другой шкуре. Вновь ощутить нежный трепет первого объятия и волнующую сладость первого поцелуя. К тому же и художник знатно потрудился над этим произведением, изобразив на обложке настоящий идеал мужчины.
И как бы теперь объяснить Дариану, что это ничего не значит? Любоваться я могу кем угодно, но люблю только его.
— Да, брат рассказывал мне о том, насколько вы любвеобильная особа, — с иронией проговорил Норберг.
Я опять покраснела, вспомнив ту сцену обольщения, которую Фелан устроил в моем сне. Помнится, тогда он явился почти обнаженным, а его лицо постоянно изменялось, демонстрируя мне всех тех мужчин, которые имели несчастье когда-либо мне понравится.
— Я люблю Дариана и верна ему, — с нажимом проговорила я.
— Я верю, — спокойно отозвался Норберг. Сделал паузу, после чего с непонятным весельем добавил: — Теперь главное, чтобы поверил в это ваш супруг.
Я невольно сжала кулаки. Нестерпимо захотелось огреть чем-нибудь тяжелым этого самоуверенного менталиста. Ну что он лезет в наши семейные дела? Сами справимся как-нибудь.
К тому же я подозревала, что он имеет непосредственное отношение к недавнему нападению. Ну не верю я в совпадения! Что-то тут явно не так.
— Но достаточно об этом, — произнес Норберг. — Я предлагаю забыть на время о наших разногласиях, виера. Как бы то ни было, но я очень уважительно отношусь к вам и вашему таланту. По-моему, сейчас вы попали в затруднительное положение. И я готов предложить вам свою посильную помощь.
— Угу, так я и согласилась, — буркнула я себе под нос, не слишком воодушевленная столь любезным предложением. — Обещала лиса гусей не драть.
И тут же испуганно прикусила язык, сообразив, что Норберг вполне может обидеться на бестактное замечание. Сдается, сегодняшние приключения отнюдь не лучшим образом отразились на моем умственном состоянии. Не стоит дерзить такому человеку. Лучше сохранить с ним хотя бы подобие нормальных отношений.
Но, к счастью, Норберг ни капли не обиделся на мои слова. Он фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха. но почти сразу посерьезнел.
— И все же, виера, — мягко продолжил он свои уговоры. Выразительно посмотрел на призрака, который продолжал мерцать почти по центру комнаты. — Позвольте мне разобраться хотя бы с этим недоразумением. Насколько я знаю, вы не являетесь специалистом в подобного толка делах.
— Вы тоже, — парировала я. — Вы же менталист, а не некромант!
— Но опыта-то в решении магических проблем у меня побольше будет, — не унимался Норберг. — Или вздумаете с этим поспорить?
В последней фразе скользнул холодок. Как скрытое предупреждение: мол, некоторой особе все-таки надлежит вспомнить об определенных границах и нормах этикета.
