Эмерод - Яд
Что бы она сейчас ни отдала, чтобы увидеть Роберта Дегри. Ей физически не хватало его присутствия рядом. Она просто чувствовала пустое место около себя, на котором должен был бы находиться он.
Так больше невозможно, почувствовала она. Она больше не могла оставаться в тесном пространстве комнаты и терзаться неизвестностью. Она открыла дверь и прислушалась. Ничего. Наверное, все уже разошлись по спальням. День сегодня выдался холодный, гости продрогли на побережье, и, скорее всего, решили, что лягут спать пораньше. Кэтрин осторожно прикрыла дверь, стараясь не шуметь, и пошла вниз.
Не имея ни малейшего понятия, куда направляется, она чутко прислушивалась к окружавшей её тишине. Огромный особняк замер, словно погрузившееся в дремоту животное. Если бы Кэтрин могла хотя бы предположить, где находится комната Дегри, она бы, ни секунды не мешкая, направилась туда. Но, к своему немалому сожалению, у неё даже догадок на этот счёт не имелось. Так что она просто спустилась вниз.
Бесшумно проскользнув через прихожую, она повернула налево и снова очутилась в галерее. Теперь здесь было совсем тихо, через огромные окна проникало немного рассеянного света — видимо, всё-таки показалась луна. Кэтрин шла, едва осмеливаясь дышать: даже этот еле уловимый звук казался ей громким.
Дойдя до дверей на противоположном конце галереи, она остановилась и прислушалась. Ничего не было слышно, и она приоткрыла одну из створок, проникнув в библиотеку. Здесь царил почти полный мрак, только на одном канделябре горели две свечи, очевидно, просто на всякий случай.
Кэтрин взяла свечу с подставкой, предусмотрительно оставленную на столе, зажгла её от канделябра и осмотрелась вокруг. Вчера здесь сидели Дегри, обсуждая её и Кингсли, и она ничего не поняла из их разговора. Ну, кроме очевидного факта, что Елена сильно недолюбливает её.
Шкатулка, которую мисс Дегри вертела в руках, так и осталась на столике рядом с креслом, в котором сидела француженка. Кэтрин подошла и взяла её в руки. Просто красивая шкатулка, ничего более. Не закрытая, пустая. Ноль сведений.
Она посмотрела на окно. Там вчера сидел Роберт. Сейчас странно вспоминать, каким он показался ей тогда. Совсем не таким, каким она увидела его сегодня на пляже. Вчера её пробирал холод от него, а сегодня в груди теплеет, и мысли становятся мягкие и расслабленные. А вдруг она больше никогда не увидит его? Кэтрин застыла на месте, чувствуя, как в животе образуется холодный комок. Нет, он не поступит с ней так. Он не такой. Он же понимает, что наделал, когда прикоснулся к ней, значит, теперь он просто обязан позаботиться о ней. Кэтрин прикусила губу. Хорошо бы, если бы это было так.
Она подошла к подоконнику и подобрала раскрытую книгу, лежавшую на нём. Наверное, та самая, которую он читал вчера. Кэтрин посмотрела на заглавие книги: "Происхождение видов путём естественного отбора, или сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь", Чарльз Дарвин. Нахмурившись, она пыталась припомнить, где слышала об этом писателе. Ах, нет, это же учёный. Пару лет назад он выпустил труд, который наделал много шума. Кэтрин смутно представляла себе, в чём было дело, но помнила, что её отец очень осуждал идеи этого самого Дарвина. Кажется, даже проповедь читал на эту тему.
Она открыла том и попыталась почитать. Написано было довольно понятно, необычно для научного труда, но Кэтрин была слишком взволнована собственными переживаниями, чтобы вникать в идеи, изложенные мистером Дарвином. Она положила книгу на место, проведя пальцем по корешку. Руки Роберта держали эту книгу. Дотрагиваясь до неё, Кэтрин будто становилась чуть ближе к нему.
Погрузившись в мечты, Кэтрин позабыла обо всём. И громкие голоса, раздавшиеся совсем близко, вырвали её из грёз в последний момент. Испуганная, она уронила книгу на пол и машинально отступила назад, судорожно ища, где бы спрятаться.
— Роберт, предупреждаю тебя, увижу ещё раз с моей фертидой, тебе не сдобровать! — узнала она голос Кингсли. О, как же он зол.
— Успокойтесь, наконец! — возглас Елены.
Кэтрин преодолела панику и осторожно приблизилась к полуоткрытым дверям, ведущим в галерею. Сердце гулко билось в груди, почти заглушая все прочие звуки, но Кэтрин была не в силах преодолеть любопытство. И ведь Кингсли сказал "Роберт", значит, он там!
Все трое находились в середине галереи. Кингсли стоял спиной к Кэтрин, в угрожающей позе, сжав огромные кулаки. Дыхание с хрипом — если не с рыком! — вырывалось у него из груди.
Елена, взволнованная — Господи, это возможно?! — стояла между мужчинами, разведя руки в стороны, словно пытаясь удержать их от драки. Глаза девушки метали молнии то на одного, то на другого.
— Ты хоть понимаешь, что творишь? — продолжал возмущаться Кингсли, свирепея всё больше. — Найди себе другую игрушку! Не смей её ломать!
Роберт стоял молча, опустив голову. Кэтрин не была полностью уверена, но, кажется, ему было… стыдно? Больно? Его белоснежное лицо выглядело совершенно бледным, неестественным. Руки сжимались в кулаки и разжимались.
Смотря на того, кто безраздельно завладел всеми её помыслами, Кэтрин вдруг поняла, что хочет ударить Кингсли. Что бы он ни имел в виду, но то, что он кричал, настолько явно причиняло боль Роберту Дегри, что Кэтрин чувствовала, что готова растерзать мерзкого Кингсли.
— Уезжай из моего дома! — взревел Кингсли.
Роберт Дегри поднял голову и взглянул на противника. Глаза его сверкали в полумраке галереи. У Кэтрин захватило дух.
Он легко, словно играя, отодвинул Елену со своего пути и подошёл к Кингсли, не сводя с него горящих ненавистью глаз.
— Только попробуй тронуть её хоть пальцем, Драгон, — раздался во внезапно наступившей тишине негромкий голос, полный угрозы. — Я убью тебя. Обещаю.
Кингсли отступил на шаг, инстинктивно занимая оборонительную позу, но Роберт Дегри, круто развернувшись, ушёл из галереи с изумившей Кэтрин скоростью. Он за секунду преодолел расстояние до дверей, бесшумно скользя по начищенному паркету.
Минуту стояла напряжённая тишина, и даже притаившаяся Кэтрин не могла прийти в себя. Ей казалось, что сам воздух пропитан электричеством, грозившим разразиться молниями.
— По-моему, он не шутит, — наконец раздался голос Елены Дегри.
Девушка смотрела на Кингсли выжидающе и напряжённо. Кэтрин была просто поражена, сколько эмоций, оказывается, может выражать её великолепное лицо. И какими страстными могут быть её глаза.
Кингсли с вызовом махнул головой, словно отмахиваясь от слов француженки.
— Посмотрим, Елена, посмотрим. Мы ведь знаем, что он просто убьёт её, бесполезно и бездарно. Скажи отцу, чтобы убирался из нашего дома. Или я вышвырну его сам.
